Балтийский вектор Бориса Ельцина - Александр Ольбик

Я рассчитываю на то, что люди, постепенно раздумывая и сопоставляя факты, поймут, в чем тут дело. И понимание такое приходит.

- И все же, Борис Николаевич, вы были сброшены с моста?

- Скажите, я могу рассчитывать на то, что люди сами во всем разберутся?

- Безусловно!

- Спасибо. Вот на это я и рассчитываю. А министру Бакатину я сказал, что для себя я сделал совершенно определенный вывод: никуда один ходить и ездить больше не буду...

- А вот сегодня вы ехали на работу в гостиницу "Москва" на троллейбусе...

- Ну, бывает, конечно... Но в троллейбусе я не один, я там с народом, не страшно.

Из выступления Б. Ельцина на втором съезде народных депутатов СССР: "Экономической реформе нужна поддержка Съезда и народа, создание многоукладной экономики - краеугольного камня экономической реформы. А что предлагает правительство? Врастание административной системы в рыночную экономику. Разве не ясно, что этот гибрид не будет жизнеспособен! Надо наконец встать на ясную и понятную всем позицию: целесообразно все, что позволит накормить страну".

- Газета "Правда", как, впрочем, и другие массовые официозные органы печати, потеряла одну треть своих подписчиков. Многие это связывают с публикацией "Правдой" одиозного материала из итальянской газеты "Реппублика", в котором говорилось о вашем визите в США.

- Переводчики сравнили текст - русский вариант с итальянским - и пришли к выводу, что та статья скорее всего сначала была написана по-русски, а уж затем переведена на итальянский язык. Ее автор когда-то проходил практику в Москве и был лично знаком с редактором "Правды" Афанасьевым. Здесь возможны разные варианты. Но, как бы там ни было, я никогда не поверю, что Афанасьев - этот стопроцентный конъюнктурщик, который боится собственной тени,- сам принял такое решение. И чтобы печатать такую бессовестную ложь, нужно было заручиться железной поддержкой в Кремле. На пленуме ЦК я сказал Афанасьеву примерно следующее: если вести разговор по-мужски, то нужно было бы...Но ведь вы упадете, и тут на полу будет валяться нечто, и на это нечто будут смотреть члены ЦК...Я вас презираю...

Я повернулся и ушел. Иногда пожалеешь, что времена дуэлей прошли.

Из беседы Бориса Ельцина с избирателями в Раменках. Вопрос: "Не думаете ли вы, что "Правде" пора сменить название"? Ответ: "Я думаю, что надо сменить всех тех, кто занимается инсинуациями, в том числе и в Политбюро ЦК", - заявил Б. Ельцин.

Рига - Москва - Рига.

Ноябрь 1989 года.

Это интервью было пророческим: Ельцин еще в ноябре 1989 года предсказал августовский переворот, когда сказал: "У нас остался небогатый выбор: или радикальные мирные перемены, или - чрезвычайное положение с диктатурой и железной рукой." Или: "В средствах массовой информации все чаще и чаще звучат призывы к порядку, твердой руке, диктатуре, которая могла бы унять реформаторов и на неопределенное время снести "леса перестройки". Это что случайность? Уже было несколько попыток подвести страну к чрезвычайному положению".

И 19 августа 1991 года на улицы Москвы действительно выкатились бронетанковые колоны ГКЧП...И демократы, которые в России всегда опаздывали или оказывались заложниками террора, на сей раз это предвидели и были к готовы к бескомпромиссному противостоянию. А главное, их лидер - Борис Ельцин - не дрогнул и знал, куда вести народ и как его защищать...

МЕМУАРЫ ЕЛЬЦИНА - МИМО...

Из дневника.

22 февраля 1990 года. Сенсация! Вчера Саша Блинов (редактор газеты "СМ") с заговорщицким видом достал из своей сумки объемную папку с рукописью...мемуаров Ельцина. Латвийский "Детский фонд" вроде бы уже заключил с БНЕ договор об издании его книги в Риге и этот фонд (кстати, возглавляемый моим коллегой фотокором Юрием Житлухиным) попросил Блинова написать к мемуарам предисловие. Как же получилось, что рукопись, прошла мимо меня? Но поразмыслив, я успокоился и упрекнул себя за безынициативность: ведь я недавно был в Москве и почему-то ничего не узнал о готовящемся литературным проекте БНЕ.

25 февраля 1990 года. Позавчера я позвонил домой БНЕ, трубку сняла Наина Иосифовна. Сказала, что Борис Николаевич с Сухановым уехали в Свердловск. И дала мне рабочий номер телефона ЛЕСа. В тот же день, дабы не терять время, я снова позвонил на квартиру Ельцина и позвал к телефону Таню - дочь Бориса Николаевича, с которой у нас сложились достаточно ровные заочные отношения. Последнее интервью с БНЕ состоялось не без ее помощи: когда я позвонил из Одессы, она помогла мне сконтактироваться с отцом. И все же, сначала тон ее был весьма сдержан...

Однако когда я рассказал ей, о чем идет речь (а речь шла об издании мемуаров БНЕ), она несколько "оттаяла". Я ей сказал, примерно, следующее: что есть в Свердловске издательство "Лига", в котором печатается моя книга, и это издательство может быстро и хорошо издать книгу Бориса Николаевича. Таня непосредственно поинтересовалась - нужно ли за это БНЕ издательству платить деньги? Я ее успокоил, заверив, что все как раз наоборот издательство хозрасчетное и само заплатит автору хорошие деньги. Мол, книга может стоить 5 рублей, а при тираже в 100-200 тысяч экземпляров образуется неплохая сумма...Но все будет зависеть от процента, на который согласится БНЕ...Татьяна, несколько удивленная, сказала, что какой-то разговор о публикации его мемуаров уже шел. И что, если бы отцу сделали официальное предложение...Я так и не узнал, передала ли она наш разговор БНЕ или нет, а спрашивать об этом Бориса Николаевича было неудобно...

8 марта 1990 года. 2 марта я позвонил в Москву Льву Суханову. Дело было вечером, по московскому - 20.30. Когда я назвался, он повторил мое имя, и я в трубке услышал чей-то голос, с котором Суханов переговаривался. Секундой позже я узнал, что это был БНЕ, который взял трубку и сразу же мне попенял насчет нашего интервью "42 вопроса Борису Ельцину" - дескать, оно в Москве принесло ему массу хлопот. Однако тон, с каким говорил Борис Николаевич, не свидетельствовал, что эти хлопоты для него были непреодолимы и неприятны, наоборот - добавляют жизни и энергии...И еще он мне шутливо попенял, примерно, в таком ключе: мол, я готов лечь под поезд лишь бы сделать какую-то сенсацию...Я про себя подумал, что тут мы с ним одинаковы. Борис Николаевич тоже готов выкинуть любой номер, лишь бы волны от него пошли по всей великой Руси... В свою очередь я тоже "пожаловался", что это интервью мне также принесло свои хлопоты: в редакцию с жалобой обратились один из Микоянов и Бакатин - ни тому и ни другому не понравилось та часть беседы, где речь шла о них.

Затем разговор зашел о его мемуарах, и БНЕ упрекнул меня - почему, мол, я дал маху и не проявил сам инициативы? Я удивился, возразив, что мне и в голову не могло придти, что сначала он будет публиковать свои мемуары не в Союзе, а за рубежом, как это предусматривал договор с зарубежным издательством, о чем я прочитал в одной из газет. Однако Борис Николаевич мне резонно возразил, сказав, что хочет сначала книгу напечатать у себя дома, чтобы потом никто его не обвинил в том, что он "продался" Западу. Забыв при этом свою Отчизну. И он рассказал, что когда к нему обратились люди из латвийского "Детского фонда", он им отдал рукопись и заключил договор на издание 100 000-го тиража. Кроме того его книгу будет печатать журнал "Урал", который сначала хотел публиковать текст книги с продолжением, но потом, передумав, и, не желая уступать пальму первенства конкурентам, решил напечатать книгу целиком в одном, майском, номере. Речь шла о мемуарах "Исповедь на заданную тему".

Я тоже предложил БНЕ свои услуги, на что он сразу же спросил - где и в каком издательстве я собираюсь печатать его книгу? Я назвал то же самое уральское коммерческое издательство "Лига", которое находится в Свердловске. Это предложение сразу же вызвало у него резкий отпор. "Почему именно в этом издательстве?" - спросил он. "Потому, что именно в этом издательстве я издаю свою книгу "Что за поворотом?"

"Это несерьезно, - сказал он. - Я вам, Александр Степанович, могу дать рукопись моей книги, и хорошо бы найти какое-нибудь издательство в центральной части России". Но я предложил Тюмень, потому что там у меня были неплохие отношения с одним издательством, вернее, с его директором, который однажды приезжал в Юрмалу, где мы с ним подружились и который сразу же откликнулся на публикацию первого интервью с Борисом Николаевичем. Ельцин удовлетворенно ответил, что это было бы хорошо - донести его книгу до читателей Сибири.

Разговор опять коснулся латвийского издательства, которое в сроки никак не укладывается, на что я ответил: если бы, мол, вы сразу обратились ко мне, книга уже была бы давно напечатана и лежала бы на вашем столе. БНЕ предложил мне в ближайшее время, а точнее, 12 марта приехать в Москву и тогда Лев Евгеньевич передаст мне оставшийся экземпляр "Исповеди"...Но этой затее так и не суждено было сбыться - многие издательства уже начали на рынок выбрасывать ельцинскую "Исповедь". Для меня поезд ушел...