Якорь - Корка

— Что тебе, Саша.

— Книга. Мне нужна какая-нибудь книга.

— Сейчас.

Приносит. Это какая-то детская книга загадок. Красивые картинки, крупный текст. Издевательски спрашивает, устроит ли? Устроит. Меня теперь все устроит.

Открываю первую страницу. Читаю: «Летела птица от одной крыши до другой. Сколько времени ей понадобится, чтобы склевать все зерно, если известно, что из хвоста у нее выдрано четыре пера».

Глупость какая-то. Белиберда. Ладно. Главное, что я это прочла. Но откладывать больше нельзя. Завтра же пойду к хозяину, пусть увольняет. Я не могу справляться даже с такой простой работой. Не могу сосредоточиться. А коль скоро от того, что я делаю, зависит работа других, нужно честно признать свою недееспособность и уйти самой. Пока еще в сознании, и пока еще такой шаг может вызвать хоть какое-то уважение.

День выдался ясным и холодным. Погуляв по площади меньше обычного, я пришла на работу раньше. Чилти еще не было, утренняя смена продолжала работать. Я поздоровалась с девушками и отправилась к хозяину. Не сразу вспомнила дорогу, но все же вспомнила, и осталась довольна, что не пришлось унижаться, и просить, чтобы меня проводили.

Хозяин вежливо меня поприветствовал, предложил присесть к столу.

— Вы хотели что-то спросить, Саша?

— Нет. Я пришла серьезно поговорить.

— Я слушаю.

— Не знаю, с чего начать. Если коротко, то я больше не могу выполнять свои обязанности и прошу уволить меня…

— Что так?

— Не может быть, чтобы вы не замечали. Хоть Чилти, добрая душа, и покрывает меня, все равно, я уже несколько раз путала коды. Я не могу… сосредоточиться. На чем-нибудь. Даже сейчас, разговаривая с вами, мне нужно постоянно напоминать себе, кто вы, что я здесь делаю, и на какой вопрос отвечаю. Мне не хочется вас подводить.

— Понятно. Если это вас утешит, я не замечал. Однако, раньше…

— Вы, должно быть, забыли, что я пен-рит. Ведь проблема с нами до конца еще не изучена. Я чувствую, что мое сознание меняется. Стирается не только давняя, но и ближняя память, и ничего с этим поделать я не могу.

Я старалась говорить как можно жестче, чтобы не вызвать к себе ненужную жалость, но получилось, кажется, плохо.

— Я могу чем-то помочь? — спросил шеф. Я не смотрела, но физически ощутила его изучающий взгляд.

— Нет. Мой куратор делает все возможное, трудно представить что-то, что он еще не попробовал, чтобы мне помочь. Он даже отказался от нового подопечного ради меня.

— Хорошо. Хотя мне очень жаль с вами расставаться. Если что-то будет нужно, милости прошу…

На выходе я встретила Чилти. Она шла под руку с человеком, который мне показался смутно знакомым. Я сказала ей, что уволилась. Напарница сильно расстроилась, а ее спутник вдруг разразился целым градом вопросов. И я тут же вспомнила его. Это он несколько дней назад приходил в нашу смену и точно так же расспрашивал меня.

Значения этой встрече я не придала. А надо было.

До первых сумерек было далеко, вечер неожиданно оказался свободным. На душе скребли огромные серые кошки. Все это вкупе просто не могло хорошо кончится. И не кончилось.

Сначала ко мне подошел весьма прилично одетый человек и предложил проехать с ним. Он говорил очень убедительно, это и настораживало. Сразу видно — одного поля ягоды с моим куратором. Я отказалась. Постаралась как можно вежливей. Он отстал, а я поспешила домой. На всякий случай. Предчувствие чего-то нехорошего властно гнало меня вперед. И вот, когда я уже видела знакомое крылечко, дорогу мне преградил опустившийся флаер. Кто-то подбежал сзади, подтолкнул в спину. Дверца машины откинулась, оттуда высунулись чьи-то руки, вроде бы даже не одна пара, и заботливо втянули меня внутрь. В салоне было темно, и лиц похитителей я не увидела. А потоми вовсе ничего не помню — потеряла сознание. Наверное, вкололи чего-нибудь. Или дали подышать какой-нибудь дрянью. Очнулась я уже в палате…

— Игорь, вы тут?

— Заходите, Дмитрий Евгеньевич.

— Давайте уж по имени, что ли? А то стариком себя чувствую.

Капитан вошел в отсек, огляделся. На первый взгляд почти ничего не изменилось. Исчезли со стены плакаты, на столе прибавилось всяких мелочей неопределенно-медицинского вида.

— Давайте. Что-то беспокоит?

— Черт знает. Послезавтра выходим в зону смены режима. Верите, первый раз переживаю за результат.

— Есть причины?

Игорь поднялся, ушел за ширму, где располагался процедурный кабинет. Вернулся с двумя бумажными пакетами кофе.

— Автомат еще от Жанны остался, или вы свой приобрели?

Поставив пакеты на стол, Игорь поинтересовался:

— Значит, бывшую хозяйку этого кабинета звали Жанна… Я благодарен ей искренне и всерьез. Все сохранилось в идеальном состоянии.

Капитан отхлебнул кофе и улыбнулся:

— Жанна — умница. Хоть и педантка во многом.

— Для медика очень полезное качество. Почему она ушла? Или это некорректный вопрос?

Димыч поморщился, но ответил:

— Да почему? Как вы говорите, сложились обстоятельства. Все ведь ушли. И я тоже. Как-то разбежались. Да.

— Ну, что ей было делать, — продолжил он через половинку минуты, словно оправдывая Жанну, — корабль — в ремонтном доке. И неизвестно, сколько там пробудет. Капитана нет, экипаж почти развалился.

Димыч выглядел искренне расстроенным.

— Это сейчас я капитан. Больше некому было, вот Вак, скрепя сердце, меня и поставил. На место Сандры. Так что у меня тоже, — он усмехнулся, — испытательный рейс.

Из деликатности Игорь не стал дальше расспрашивать. Да это и не требовалось.

Капитан предупредил, что при смене режимов полета непременно будет вибрация, так что хрупкие и чувствительные приборы надо дополнительно закрепить.

Вахтенный штурман Регина Ош скучала перед пультом. А что делать? Курс задан, виртуальный пересчет показал хорошую экономию энергии при переходе на режим иглы. Эйфория от зачисления в экипаж светяшки уже прошла, быт наладился, вот только жаль, обаятельный доктор так редко показывается из кабинета, что хоть болей. На дубль-пульте, нарушая правила внутреннего распорядка, играл в виртуальные шахматы Влад Чернов, программист-навигатор. Влад, сутулый очкарик, как потенциальный кавалер Регину не интересовал.

От нечего делать она включила имитатор внешнего обзора. Снаружи были, как обычно, космос и звездочки.

Дежурство у пульта в режиме иглы — это своего рода пережиток. Сейчас в программу полета уже нельзя внести никакие коррективы. Зачем было капитану вообще расписывать штурманские вахты на этот, довольно продолжительный период?

Капитан сразу показался Регине занудой. Занудой с большой буквы, педантом и догматиком. Ну почему после отбоя нельзя лишний часок посидеть в кают-компании, поболтать с кем-нибудь о чем-нибудь. Или почему чистоту нужно наводить каждые три дня не только в жилой части корабля, но и в рабочих помещениях, свободных трюмах? Нет, конечно, хорошо, когда чисто и красиво, кто же спорит. Но на одну настройку роботов уходит часа три. А ведь эти чистильщики — твари безмозглые, за ними еще и приглядывать нужно, чтобы делов не наделали.