Сплетение судеб - Диана Палмер

ней, обнимает и ласкает ее. Это так прекрасно! Руки Габи скользнули по его крепкой, мускулистой спине. Она обожала его! Они забыли обо всем на свете — только они одни были во Вселенной. Габи не слышала шума прибоя, не чувствовала мокрого зернистого песка под своей обнаженной спиной. Марк любил ее, и она больше не противилась себе. Какое это блаженство — держать в своих объятиях его сильное, теплое тело!

Габи открыла глаза и заглянула в затуманенную страстью глубину его глаз. Провела ладонями по его твердым щекам, пальцы ее проникли в серебрящиеся виски, бедра против воли начали медленно колыхаться, и она ощутила, как напряглось его тело.

— Пока мы не обезумели от страсти, — прерывисто прошептал он, — давай договоримся, кто из нас отвечает… Когда я войду в тебя, я уже не смогу думать.

Габи не поняла. Его сильные ноги обхватили ее ноги, она всем телом чувствовала его неудержимое желание.

— Кто отвечает? — переспросила она.

— У меня с собой ничего нет, — сказал он. — Я должен беспокоиться?..

У Габи перехватило дыхание. Страсть поглотила ее, теперь она хотела его, и до нее не сразу дошло, о чем он спрашивает.

— Должен… — наконец выговорила она дрогнувшим голосом.

— Проклятие, проклятие, проклятие! — трижды повторил он и больно сжал ее руками. Тело его пришло в движение, и Габи подумала, что он пойдет на риск. Не сможет остановиться.

— Я и не подумал. Я не должен… — начал он и не договорил, глядя на нее, наблюдая, как меняется выражение ее лица, по мере того как стихает ее страстный порыв.

Растерянная и смущенная, Габи отвела от него взгляд — она не в силах была смотреть на него. Она выскользнула из-под него и села на песок, подтянув колени к подбородку, — мягкий дрожащий комочек.

Марк провел пятерней по волосам и тихо ругнулся. Он был в бешенстве и не скрывал этого. Пошатываясь, встал и натянул на себя плавки. Стоял, все еще вздрагивая. Потом, словно вдруг вспомнив, поднял с песка полотенце и молча бросил его Габи. Она неловко накинула его на себя — большущее белое полотенце с золотой монограммой, — завернулась в него. Потом с усилием поднялась, отворачиваясь от пристального взгляда Марка. Подобрала с песка намокшую ночную рубашку, свернула ее в комочек. Мокрые волосы холодили спину, Габи пригладила их рукой и только тогда взглянула на Марка.

— Что, Лана не удовлетворяет тебя? — глухо сказала она. — Или это месть за то, что я наговорила тебе вчера?

— Может быть, это много чего! — огрызнулся Марк. На лице его снова появилось злое выражение. — А Джо знает, как страстно ты отдаешься другим мужчинам? Одного Джо тебе мало?

— Я не сплю с Джо, — спокойно ответила Габи. — И никогда не спала.

Марк уставился на нее.

— Ты, Марк, и вправду думаешь, что после тебя я могла кого-то полюбить? — спросила Габи, наблюдая, как напряглось его лицо, как потемнели глаза. — За все прошедшие девять лет я ни разу не предложила себя ни одному мужчине, потому что помнила, как это было с тобой, и меня словно сковывало холодом. Но как это унизительно — вдруг узнать, что на самом деле думает о тебе человек, которого ты любишь.

Лицо Марка потемнело от гнева.

— Ты была еще совсем ребенок!

— Я была женщиной! — запальчиво ответила Габи, метнув в него сердитый взгляд. — И я любила тебя!

Марк хотел было что-то сказать, но смолчал и круто повернулся к океану.

— Большое красивое чувство! — с иронией сказал он немного погодя. — Я был чумазым механиком, а ты школьницей. Какое нас ждало будущее?

Габи не отводила глаз от его широкой спины, черных спутавшихся волос, поблескивавших на солнце. Несмотря ни на что, она и сейчас любила его.

— Я была бы счастлива просто быть с тобой, — в раздумье сказала она. — Очень жаль, что ты не подумал о другом варианте. Если бы ты женился на мне, то получил бы куда больше, чем пять тысяч долларов. А я тогда настолько потеряла голову, что и не догадалась бы, почему ты на мне женишься. Ты убил курочку, которая несла золотые яички. Тогда удача изменила тебе.

— Не так все было, — угрюмо произнес Марк. Он повернулся, и на мгновение ей открылось, как тяжело ему сейчас. На его лице было написано такое страдание, что Габи испугалась. — Совсем не так. Хочешь, я расскажу тебе, почему я взял деньги? Хочешь знать правду?

— Нет, — резко ответила она, опуская глаза. — Нет. Теперь это не имеет значения. — Габи устало вздохнула. — Марк, не приставай больше ко мне. Хорошо? Позволь мне радоваться обществу Джо и ничего не усложняй. Я не хочу причинить боль Джо.

— Но почему ты поддалась мне? — напористо спросил он, пристально глядя на нее. — Почему позволила мне ласкать тебя, если Джо так важен для тебя? Почему отвечала на мои ласки, если тебе до меня и дела нет?

— Наверно, нахлынули воспоминания, — невнятно проговорила Габи. — Раны, которые ты мне тогда нанес, Марк, наверно, не заживут никогда.

Он словно обдумывал ее слова, молча глядя на нее.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что не можешь любить? Не можешь любить… физически? — спросил он.

— Вообще никак, — ответила Габи. Она устала от этого разговора. Устала от всего. Она хотела уйти. — Прошу тебя, Марк, оставь меня в локое. Сожалею, что приехала сюда. Даже не понимаю сейчас, почему я это сделала. Видно, хотела досадить тебе — я знала, что тебе не нравится моя дружба с Джо.

Она услышала его дыхание даже сквозь шум прибоя и поняла почему, когда на ее плечи легли его большие, теплые руки — он стоял у нее за спиной.

— Когда-то и я был твоим другом, — мягко сказал он. — Хотел бы я повернуть время вспять и не совершать того, что совершил. Мне очень горько, что я причинил тебе такую боль. Я не понимал тогда, как глубоко твое чувство. Но я вынужден был так поступить. Ради себя и ради Джо. У меня не было выбора.

Что-то странное он говорил, но Габи не стала спрашивать. Она была так измучена, что уже ни на что не