Последний гладиатор - Джонс Коуль

Первая фаза операции, как резюмировал Сатг, была завершена успешно. Но далее все пошло не столь гладко. Новороссы опомнились и начали оказывать сопротивление. Они славились отчаянным иррационализмом и не собирались сдаваться без боя. Почти каждый житель Новой России имел личное оружие, на законсервированных военных складах, оставшихся от прошлых войн, было в избытке вполне пригодной техники; многие новороссы были в прошлом наемными солдатами и диверсантами, а кое–кому довелось даже попиратствовать в Сиреневой туманности. Поэтому недостатка в опытных командирах не было. На дисплеях, которые стояли перед каждым участником военного совета, ежесекундно появлялись скупые строки донесений, сообщавших о том, что отряды новороссов движутся к опорным пунктам захватчиков. По данным косморазведки, повстанцы имели на вооружении махолеты, боевые роботы и даже давным–давно не применявшиеся бробили — допотопные прообразы тритберов, вооруженные не чоппингами, а орудиями, посылавшими снаряды. Судя по слегка озадаченным лицам посьеррян, со снарядами им приходилось сталкиваться лишь на занятиях по военной истории.

— Не хватало еще, чтобы они обстреляли наш штаб какими–то снарядами! — возмущенно заметил генерал Сатг, ознакомившись с этим донесением. Он отдал ряд четких указаний, и трое офицеров, козырнув, отбыли организовывать заслоны на наиболее опасных направлениях. Еще один был назначен военным министром Новой России, а симпатичный майор Таром — комендантом Тореммы.

— Если иррационалисты вздумают сопротивляться, не миндальничайте! — велел ему Сатг.

Двух оставшихся офицеров генерал отослал под надуманными предлогами. Было очевидно, что генерал хочет остаться наедине со своим необычным гостем.

Как и все посьерряне, Сатг предпочитал напиток солдат — ром.

— Старая Гавана, — заметил он, наполняя вместительные бокалы желтоватой пахучей жидкостью. — Был такой городишко на Древней Земле. Его уничтожили мономолекулярной бомбой во второй день Религиозной войны.

Ром приятно обжег нёбо. Керл погонял его во рту и проглотил. Затем он взглянул на Сатга, который выглядел весьма озабоченным.

— Насколько я понимаю, события развиваются не совсем так, как вам хотелось бы?

Генерал суетливым движением потряс свой бокал.

— Нет, все идет, как я и предполагал. Я был уверен, что новороссы не сдадутся без боя. Но мы намного сильнее. Мы — армия, а они — вооруженный сброд. Кроме того, если события примут неблагоприятный для нас оборот, я уполномочен применить книлтическое оружие. Неподалеку отсюда уже возведен купол, под которым монтируется излучатель.

— Вот как! — Керл удивленно вскинул брови. — Но ведь книлтическое оружие запрещено!

— В общем–то, да. Однако Особый корпус располагает одной установкой. По личному распоряжению Президента Содружества.

Гладиатор поставил свой бокал на стол. Его лицо выражало негодование.

— Я знал, что паци не слишком искренни, уверяя, что они против убийства вообще, но считал, что, по крайней мере, они отрицают массовое убийство!

— Великий древнеземной ученый Роб Оппенгеймер был пацифистом, но это не помешало ему принять активное участие в разработке мономолекулярного оружия, в котором он видел прежде всего средство для поддержания мира. Он говорил, что ради достижения мира стоит заплатить любую цену. Мы придерживаемся того же принципа. Эта планета заражена духом насилия. Пацифистские идеи оправдывают все средства, если они способствуют искоренению насилия.

— Выходит, насилие ради искоренения насилия?!

Подняв вверх указательный палец, генерал подчеркнул:

— Разовое насилие ради искоренения вечного. Словно удалить больной зуб. Мы отрицаем иррациональный принцип, признающий право человека на обоснованное убийство. Заповедь третья гласит — убийство противоречит человеческой натуре. Гладиаторские бои, вендетта, узаконенные разборки с оружием в руках… Насилие должно быть искоренено! Так завещал первый Секретарь Пацифиса Шерм Стоурт.

— Но в этом случае вы вступаете в противоречие с самими собой. Выходит, ради того, чтобы предотвратить вероятную — я подчеркиваю, вероятную! — гибель сотни новороссов, вы готовы уничтожить многие тысячи!

— Да, но это случится лишь единожды. Мгновенно. Раз — и больше не будет никаких убийств. Никогда!

— Это логика людоеда, генерал. Ведь для тысяч погибших этот раз будет последним!

— Идея стоит жертв, дорогой мой Вельхоум! Мир нуждается в упорядочении. Все необходимо свести к определенным канонам. И мы сделаем это. Надеюсь, ты обратил внимание на солдат Особого корпуса?

— Да. — Керл усмехнулся. — Сдается мне, вы выращиваете их в одном инкубаторе!

Генерал растянул губы в вежливой улыбке, продемонстрировав ровные, без единого изъяна, зубы.

— Хорошо сказано. Ты почти угадал. С помощью сомметанских геноинженеров мы работаем над созданием расы солдат. Пока идет первый этап программы, в ходе которого мы отбираем наиболее пригодных по своим психофизическим параметрам юношей и девушек и сводим их вместе, чтобы в будущем получить идеальных детей, из которых вырастут совершенные солдаты. Этой расе будет принадлежать будущее!

— Напоминает селекцию скота, — заметил Керл, — Впрочем, идея не нова. Нечто подобное, кажется, пытались сделать тернеладцы во время второй Рифовой войны.

— И не только они. Наместники Тернелада реанимировали генетические программы древнеземного государства, именовавшегося третьим рейхом. А еще ранее подобные опыты проводил великий полководец Александр, цари Спарты и теночтитланские инки. Но все это было на примитивном уровне. Сейчас же над генетическими программами работают лучшие умы Пацифиса. Пока мы применяем естественно–биологические методы, но вскоре перейдем к искусственному вынашиванию перспективных зародышей в специальных инкубаторах.

— Вы уже заключили в тесные оковы пацифистских догм сознание, теперь же вы хотите подогнать под одну мерку и человеческое тело!

— А почему бы и нет? Что в этом плохого? Я не думаю, чтобы ты предпочел дурнушку красавице. Зачем же загрязнять мир уродливыми созданиями? Пусть его заселят люди, похожие на моих рейнджеров или на гладиатора Керла Вельхоума — сильные и красивые. Или я не прав?

Генерал был в чем–то прав, но Керл не думал сдаваться.

— А что станет с теми, кто слабы и некрасивы, кто страдает от телесных болезней? Вы уничтожите их?

Сатг развел руками, словно желая сказать: неужели обо мне можно так думать?

— Они вымрут сами. А если этот процесс затянется, мы немного поможем им.