Вечное Дао. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 3 - Бхагван Раджниш

Он вернулся, спросил, и его жена сказала:

— Да, ключ здесь — почему ты не спросил меня? В день, когда мы приехали, кто-то пришел и сказал: «Возьмите этот ключ. Я уезжаю на несколько месяцев. Я скоро вернусь, но мой сын ушел на войну и может тем временем вернуться; возможно, он захочет остаться и отдохнуть несколько дней — поэтому возьмите ключ». Ключ был в доме.

Миссионер начал смеяться; он сказал:

— Вот это шутка! Целый месяц этот дом преследовал меня, и я хотел войти в него, но сдерживался... это нехорошо — входить, вмешиваться, вторгаться на чужую территорию... Но сегодня я не смог сдержать любопытство, и сказал: «Ладно, я должен пойти и посмотреть, в чем дело». А ключ всегда был в доме!

Ключ у вас. Сокровище у вас. Вы забыли и то и другое. Когда энергия поворачивает внутрь — это ключ. Энергия, повернувшая внутрь — это ключ, он отпирает дверь; и внезапно сокровище всех сокровищ — здесь.

Вы сказали, что когда два существа любят, между ними возникает общность. Почему же мир называет это «падением» в любовь, если это такое экстатичное явление, а вовсе не падение на более низкий план?

Мир называет это падением в любовь потому, что мир управляется головой, а сердце находится ниже головы.

Когда кто-то влюбляется, он падает из головы к сердцу. А сердце есть уже в детстве; голова появляется позже. Голова — это более позднее образование. Вы рождены с сердцем, а не с головой. Вы рождаетесь только с возможностью головы, но не с головой.

Рассудок нужно учить; любовь нельзя учить. Рассудок нужно навязывать вам, ваш ум должен быть обусловлен. Школы, колледжи, университеты существуют для рассудка; для любви нет ни школ, ни колледжей, ни университетов — они не нужны! Человек рождается с сердцем, которое уже функционирует совершенно. Голова — это только возможность. Если ее учить, обусловливать, она будет работать; если нет, она вообще не будет функционировать.

Поэтому, когда в юности вы движетесь в любовные отношения, вы тоже ощущаете, что это похоже на падение, потому что ум чувствует: вы движетесь назад, вы снова движетесь к сердцу. А голова осуждает сердце; это осуждение тоже проявляется в термине «падение». Голова говорит: «Что за глупость ты собираешься сделать? Ты что, сумасшедший? Это падение! Избегай этого!»

Для головы любовь — величайший враг, потому что, когда вы любите, вы становитесь иррациональным. Посмотрите на двух влюбленных — они говорят глупости, они ведут себя глупо, они почти безумны; а голова постоянно осуждает: «Что ты делаешь? Ты опускаешься». Вот почему мир называет любовь «падением». Но падать — хорошо. В другом смысле — не в смысле осуждения — это также падение, потому что оно ведет вас в глубину. Рассудок поверхностен. Сердце — более глубокий феномен, оно ведет вглубь; это ныряние в ваше существо.

Не осуждайте любовь. Общество осуждает ее потому, что общество смотрит на любовь как на анархичное явление. Мы учим мальчика или девочку, мы тратим на них столько денег; и вдруг однажды он влюбляется, и вся структура нарушена.

Говорят, что мать годами внушает ребенку мудрость; а потом он встречает другую женщину и в считанные минуты снова становится дураком.

Не осуждайте это, потому что в глупости есть своя красота. На самом деле, человек, который не может иногда быть глупым, недостаточно мудр. Всегда быть мудрым — двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю — глупо. Иногда вам необходимо взять выходной у своей мудрости и вести себя как дурак. Только тогда есть равновесие. Дурак — тоже часть жизни.

В старину при дворе каждого короля был дурак. Это был уравновешивающий фактор, потому что при дворе было слишком много мудрецов, и иногда оказывается, что слишком много мудрецов — все равно, что слишком много поваров на кухне. Они портятся. Они — всего лишь «рассудки», у них нет корней в сердце. Нужен дурак — при каждом крупном дворе был дурак. Он привносит юмор, он привносит чувство юмора; без него мудрецы ходят с вытянутыми лицами, печальные, серьезные.

Конечно, серьезность хороша, но лишь иногда; есть моменты для нее, и есть моменты, когда нужно быть немножко глупым. Действительно мудрый человек, по-моему, спонтанен; когда нужна мудрость, он мудр, а когда нужна глупость, он — полный глупец.

Если вы не можете двигаться в противоположности, вы — застывшее и мертвое явление. Нужно быть способным двигаться, текучим. Вы должны уметь глубоко размышлять и также быть способными упасть в иррациональность. Расчет и любовь. Арифметика и поэзия. Мудрость и старость, глупость и молодость. Когда ребенок и старик встречаются, когда мудрец и дурак стали одним целым, вы достигаете величайшего роста. Помните это. Всегда поддерживайте способность влюбиться, быть дураком, вести себя глупо.

Для меня лишь дурак — человек, который всегда мудр.

Жизни необходимы противоположности и соразмерность. Глупость очень освежает. Она очищает ваши глаза, дает вам перспективу.

Она возвращает невинность ребенка. Она снова дает вам спонтанность. Тогда вы не застываете по готовому образцу, вы течете.

Но не старайтесь быть дураком постоянно — это тоже глупо. А уму легко цепляться к одной крайности. Самое трудное для ума — это выбрать противоположности, потому что это нарушает ваш стиль. Вам хочется быть фиксированными в соответствии с некой моделью — это путь наименьшего сопротивления. Вы выучили эту модель и затем остаетесь фиксированными в ней. Вы остаетесь закрытыми в известном. Вы не хотите идти в неизвестное. Вы не хотите учиться, вы не хотите быть открытыми для новых явлений.

Ум всегда хочет быть или левшой, или правшой, или тем, или этим — но быть чем-то. А жизнь течет — быть ничем; способность быть всем и не быть ничем; способность идти в любую роль и не фиксироваться на ней. «Не-роль» должна стать стилем вашей жизни. Вы должны уметь двигаться, сбрасывать роль, как вы сбрасываете одежду.

Роли нужно просто использовать, и если вы не фиксируетесь на них и они не становятся для вас тюрьмой, вы вновь обретаете свободу и текучесть, вы поддерживаете способность наслаждаться жизнью во всей ее тотальности. Мудрость хороша, глупость тоже. Арифметика прекрасна, поэзия тоже. Это парадокс.

Пользуйтесь головой, пользуйтесь сердцем; и если вы можете пользоваться тем и другим, произойдет потрясающая революция. Если вы можете пользоваться тем и другим, вы осознаете, что вы — это третья сила: ни то, ни другое. Вы — ни голова, ни сердце, потому что, если вы так легко можете переходить из одного в другое, вы не можете быть ни тем, ни другим; вы должны быть отдельными от того и другого — тогда возникает свидетельствование, тогда отождествление разрушено. И это свидетельствование — вся суть медитации.

Вы часто говорите: «Я с вами», но в страдании я сталкиваюсь только с одиночеством. Происходит ли это оттого, что я не созвучен вам, или оттого, что путь к центру — это путь уединения?

Когда я говорю, что я с вами, я имею в виду именно это. Я с вами.

Но вы найдете меня только будучи в праздничном настроении. Когда вы несчастны, вы слепы. Я с вами, но вы не можете видеть. Ваши глаза полны слез. А что я могу сделать, если вы не видите? Я могу только ждать.

Есть старая поговорка: когда вы плачете, вы плачете одни; когда вы смеетесь, весь мир смеется с вами. В смехе есть нечто религиозное. Может быть, поэтому во всех церквях он под запретом — в нем есть нечто религиозное.

Если вы хотите почувствовать меня, почувствовать, что я с вами — больше смейтесь, больше наслаждайтесь, принимайте жизнь в шутку, не будьте серьезны.

Я знаю — этот вопрос от Йоги Лалиты, она серьезна. Немного слишком серьезна. Серьезность становится угрюмой; серьезность становится похожей на болезнь; серьезность патологична; это недуг. Смех — это здоровье.

Я не прошу вас быть неискренними. Искренность полностью отличается от серьезности. Нужно быть искренним и подлинным; лишь тогда жизнь будет раскрывать более глубокие тайны. Но нет причин быть серьезным и печальным. Иначе вы упустите меня, и это означает, что вы упустите жизнь.

Когда вы печальны, вы закрыты, закупорены, вы не связаны с миром. Розовый куст продолжает цвести, но вы не имеете к нему никакого отношения — на самом деле, он для вас не существует. Луна продолжает свое шествие в небе, но для вас ее нет. Птицы продолжают петь, и их пение будет казаться только помехой, оно будет раздражать вас. Вы печальны, вы отрезаны от мира. Печаль рушит все мосты с жизнью.

Когда я говорю, что я с вами, я имею в виду именно это; но вы поймете это только тогда, когда вы счастливы и танцуете. Когда я говорю «счастливы и танцуете», я не подразумеваю, что в жизни у вас не будет печальных моментов. Но если вы умеете быть счастливыми, вы сможете наслаждаться также и мгновением печали. Им стоит наслаждаться. В нем есть нечто — потому что в жизни нет ничего такого, что не драгоценно. Нужно только научиться наслаждаться им.