Финал - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon"

Так что пришлось довольствоваться пуншем. А заодно по пути занялся оценкой своих соперников. И бойцов, и их агентов с покровителями. Врага надо знать в лицо, даже учитывая, что вроде как мы не должны были пересекаться, находясь в разных ранговых категориях. Весом и прочими физическими параметрами уже никто не заморачивался. И так понятно, что двенадцатилетний шкет, успевший пробудить Анахату, чакру сердца, четвертую по счету, с легкостью разделается с чемпионом мира в сверхтяжелом весе по боям без правил, просто за счет использования энергии сансары. Техника «Стальной рубашки» просто не даст нанести шпаненку хоть какое-либо повреждение, а любой удар, усиленный выплеском достаточного количества энергии, сметет бугая, просто не заметив его физических кондиций.

Однако у любого правила есть исключения. Я одно из них, поскольку уже являлся Аватаром. А значит, даже спустившись на ранг Сквайра, Есаула по-нашему, был сильнее своих соперников. То бишь выход в финал можно было считать предопределенным. Так что стоило прицениться к остальным, потому что я не думал, что в других графствах и герцогствах уровень бойцов качественно изменится. Тогда бы отборочные просто не имели смысла.

– Прошу прощения, – занятый наблюдением за соперниками, я чуть не налетел на девушку, вдруг появившуюся у меня на пути, и посчитал нужным извиниться. – Мне очень жаль.

– Что-то ты не выглядишь так, будто тебе и вправду жаль, – девица и не подумала отойти, нагло уставившись на меня, что намекало на неслучайность нашей встречи. – Значит, ты и вправду животное, или все ирландцы хамы и быдло.

– Все, – не стал отрицать я очевидное. – Даже странно, что мисс Сомерсет этого не знает.

– Почему же, – ухмыльнулась дочка хозяев, худощавая девица, пошедшая в мать, разве что графу удалось чуть смягчить черты лица. – Это всем известно. Но я хотела убедиться.

– И как? – я не понимал, чего от меня надо избалованной стерве, а кто еще наденет ярко-красное облегающее платье с вызывающим разрезом и декольте, поэтому держался вежливо и настороженно. – Какой вывод?

– Кто-то очень хорошо выдрессировал тебя, Пес, – мое местное прозвище, придуманное буквально на коленке, она словно выплюнула. – Интересно, сколько палок пришлось сломать.

– Много, – я пожал плечами, сделав вид, что не заметил оскорбления. – Но с ними в колледже Святого Михаила проблем не было. Воспитатели там придерживались старого принципа: пожалел розгу – испортил ребенка. Так что лупили нас часто и помногу.

– Видимо, по голове тоже, – снова съехидничала наглая девка. – Иначе тебя вместе с твоим лысым другом здесь уже не было. Маман на тебя очень зла. Она делала большую ставку на Аранью.

– Тогда не стоило выпускать его из-под юбки на ринг, – я, не сдержавшись, намекнул на адюльтер графини. – Там, знаете ли, и побить могут.

– Точно! – хохотнула графская дочь, ничуть не оскорбленная вытащенным на свет грязным бельем матери. – Я ей, кстати, говорила об этом. Этот полуобезьян, может, и хорош в постели, но его дрыганья сгодятся только против полных лохов.

– А я, стало быть, лох неполный, – я скептически скривился. – Спасибо за комплимент.

– Насчет тебя я еще не решила, – шагнула вплотную ко мне девица, а я с трудом подавил желание отшатнуться. – Посмотрим, что скажет папан. И если вдруг ты его устроишь, у меня к тебе будет разговор и предложение.

– От которого невозможно отказаться? – я силой воли заставил себя не морщиться брезгливо от аромата тяжелых духов, вспомнив, что именно так раньше аристократия Европы маскировала запах немытого тела. – Даже не представляю, чем я могу заинтересовать столь молодого и многообещающего Ауктора.

– Молодец, заметил, – девица, ничуть не смущаясь, поправила перстень с четырьмя звездами. – А насчет чем – узнаешь позже. Я не прощаюсь.

– Как мисс будет угодно, – я проводил взглядом девицу, виляющую костлявыми бедрами, и снова сделал надо собой усилие, чтобы не сплюнуть.

Все-таки какие англичанки страшные. Не то что наши красавицы. Про своих я вообще молчу, они у меня самые лучшие. И Зайка, и Иви, и Инна с психованными сестрами Касимовыми. Андре, воплощающая французскую элегантность. Да даже Брунгильда. Да, она дама в теле, но фигура у нее великолепная, да и вообще, она не выглядит толстой. Скорее чуть пышной, с формами, за которые приятно подержаться. Разительный контраст с практически мальчишеской фигурой Андре, но при этом обе чудо как хороши.

Но здесь же в кого ни плюнь – лошадь лошадью. Может, поэтому, кстати, даже полуподпольный чемпионат по боям без правил назвали дерби. И не только его. У них вообще, что ни возьми, все дерби. И бабы тоже те еще кони. И неважно, что я знаю, что сам термин пошел от обозначения соревнований между командами одного региона. Для меня теперь это навсегда связано с конями. И страшными бабами.

С момента моего первого подхода пунш лучше не стал. Все та же сладкая гадость, вяжущая язык и отдающая то ли мылом, то ли стиральным порошком. Как ее люди пьют, не понимаю. Тяжело вздохнул, поискав глазами официанта, но подходить не стал. Образ скучающего по виски и «Гиннессу» ирландца создан, а на самом деле мне не нравилось ни то ни другое. Я бы лучше водочки хряпнул под капусточку и грибочки, чем вот это вот все. Но приходилось терпеть. Я еще раз вздохнул и захрустел тарталеткой с непонятной начинкой. На удивление, закуски на приеме были гораздо лучше бухла.

– Что она тебе сказала?! – приближение троих человек я засек еще секунд десять назад, так что голос за спиной не стал для меня неожиданностью. – Отвечай, мерзкий ирлашка.

– Или что? – я повернулся и уставился прямо в глаза сынку местного лорда, который, к его счастью, мордой лица пошел скорее в папашу, чем в мать, так что выглядел более прилично, но все портили крупные веснушки на длинном носу и презрение, с которым тот на меня глядел. – Прикажешь своим подружкам меня избить прямо здесь? Не боишься, что папочка сделает ата-та?

– Да ты… – дернулся словно от удара пацан чуть старше меня возрастом, но взял себя в руки. – Что тебе сказала Элиза? Отвечай, или клянусь, ты пожалеешь.

– Настоящий джентльмен не выдает секретов леди, – не то чтобы я реально собирался играть в партизана на допросе, просто мне было скучно, а тут такой шанс развлечься. – А ты даже не леди, да и подружки у тебя страшные. Не дружи с ними. Я понимаю, это классика, мол, подруга должна оттенять, но две мерзкие бородатые хари – это уже перебор.

– Берите его, – не выдержал лорденыш, кивнув на меня своим мордоворотам, а затем повернулся к ближайшим гостям, с ужасом взиравшим, как меня тащат к неприметной дверце в стене. – Что уставились?! Жрите и пейте, уроды.

Я, не скрываясь, хмыкнул, поражаясь уровню культуры у местной аристократии. Понятно, что на приеме сейчас других лордов не было, осталось лишь поместное дворянство. Эсквайры там разные и прочие джентри. То бишь те, кто до пэрства не дорос. Но все равно так грубить даже сыну лорда не стоило. Тем более что папаня его смотрел в нашу сторону. Смотрел, но даже не сделал попытки вмешаться. То ли доверял сыночку, то ли, наоборот, решил проверить меня. Впрочем, мне было все равно, позволять себя избить я не собирался.

Действовать я начал сразу, как только меня вытащили в какой-то коридор, идущий вдоль зала. По нему сновали слуги, испуганно замершие при нашем появлении. Но мне на них было плевать, я буквально висел на руках у похитителей, заставляя их себя тащить. И плевать, что для Ротмистра и Сквайра это был не вес, главное, что они не заметили, когда я начал действовать.

Первому прилетело Сквайру, как более слабому и с виду, и по рангу. Мужик лет тридцати с мордой висельника получил каблуком в колено и со стоном свалился на пол, баюкая сломанную ногу. А я, офигев от такой наглости, ведь они даже «Железную рубашку» не применили, тут же с разворота влепил стопой в морду второму. Правда, тот успел закрыться, все-таки разница в целый ранг давала о себе знать.

Отшатнувшись скорее от неожиданности, чем от силы удара, Рыцарь тут же напал сам. Два пушечной силы удара кулаками вспороли воздух там, где еще мгновение назад была моя голова. А я, качнув маятник, тут же пробил лоу-кик, вложив в это все силы и добавив немного сверху. Противника проняло даже через «Железную рубашку», что тот успел активировать. А как ты хотел, это тебе не ваши британские танцы, а поставленный самым опасным Воеводой мира удар, который я отрабатывал многократными повторениями на столбе, вкопанном в землю. Бетонном, между прочим. Варяг вообще человеколюбием не отличался, даже по отношению к ученикам. И ко мне тем более.