Стратегия риска - Анатолий Галкин

На привокзальной толкучке Леонид приобрел пеструю рубаху и турецкие джинсы с итальянскими наклейками китайского производства.

Он был уже в Крыму. До Симферополя оставалось около ста километров, а до Севастополя еще шестьдесят.

Звонить Мартову и сообщать о поражении он не хотел. У него еще был шанс. Надо только не забыть имя – Гириш Ананда. Этот маленький вертлявый индус прилетит только завтра вечером. Его можно перехватить в аэропорту, но зачем? Сообщить ему о грабеже, о пропаже документов, о том, что в Севастополе на него будут выходить жулики… Не стоит этого делать. Мартов говорил о Гирише, как о человеке умном, хитром, но пугливом сверх меры.

Свирин понимал, что его уже ищут на полную катушку. Он оставил вместо себя труп и значит ловить его теперь будут не только бандиты, но и местные менты. Поскольку всем известно, что его сняли с крымского поезда, то даже хохлы сообразят, где ставить основные капканы.

До Симферополя добирался на перекладных. Самым надежным транспортом Свирину показался колесный транзит «Беларусь». Молоденький парнишка, управлявший машиной, сам уклонялся от встреч с дорожной милицией и выбирал тихие сельские дороги.

Свирин пытался размышлять, но умные мысли перетряхивало на каждой колдобине и они никак не выстраивались в четкую схему. Что важное: найти украденные документы или застрелить наглеца, подсунувшего ему водку с клофелином? Надо бы сделать и то и другое. И лучше – одновременно.

Застрелить… Вопрос об оружии стоял действительно остро. Судя по сложности комбинации, с клофелином могло быть еще несколько бойцов, которых голыми руками или ножкой от стула не взять.

Крымская степь это не Южный берег. Там море и пляж под кипарисами, а здесь жара и пыль.

За селом Гвардейским стало больше зелени. Слева река Сапгир, вдоль которой рощи и тростниковые поля.

Первую милицейскую машину ДАИ Свирин увидел здесь. Но стояла она не на дороге, а у реки, рядом с камышовыми зарослями.

Тракторист снизил скорость и постарался не тарахтеть. Не надо дразнить гусей. Пусть стражи порядка спокойно загорают. Тоже ведь люди…

С ментами отдыхали очень веселые девицы – их визг доносился в кабину даже сквозь шум двигателя.

Простая мысль пришла к Свирину, когда служивые и их машина скрылись за камышами: «На берегу не было одежды: ни формы, ни ремней, ни оружия. Все сложено в машине. И ключи от нее там. Не могли они взять ключи на траву. Ну не могли!»

Тракторист начал набирать скорость, но Леонид притормозил его:

– Я, друг, пешком пойду. Надоела твоя тарахтелка… Возьми пять баксов – честно заработал…

Свирин нырнул в камыши, и они скрыли его с головой. Зыбкая болотистая почва проседала, но держала. Направление он держал по солнцу и по женскому визгу. Последние метры он преодолел, как хохол, танцующий гопак – вприсядку.

Он раздвинул заросли и перед ним возникла бело-голубая «Волга». Обе передние дверцы были открыты. Включенная рация сквозь шум эфира сообщала приметы психа, бежавшего из Мелитопольской больницы: «… при задержании может быть опасен. В случае сопротивления применять оружие…»

На спинках сидений были в беспорядке набросаны легкомысленные цветастые сарафанчики и ментовские кителя с погонами. Помня присягу, сержанты спрятали оружие подальше: ремни с увесистой кобурой и короткоствольный автомат лежали на заднем сидении.

Все это Свирин осмотрел мельком. Первое и главное – ключи зажигания. А они были на месте!

Компания загорала в двадцати метрах. Если у ребят быстрая реакция, то можно не успеть завестись и развернуться… Свирин ждал. По такой жаре прохлада речной воды как магнит. Больше десяти минут они не выдержат под солнцем… Они выдержали пять. Встали и, обнимая своих вертлявых спутниц, потанцевали к илистому берегу. Через минуту Леонид услышал плеск, мат, хохот. В таком шуме он спокойно завел мотор и хлопнул дверцей милицейской «Волги».

Уже набирая скорость, Свирин понял, что хозяева обнаружили пропажу. Они стояли по грудь в воде и что-то гневное бросали вслед улетающей машине.

Свирин хорошо представлял себе сержантов. В нестандартных ситуациях они всегда тугодумы. Они знают, что о пропаже документов, оружия, машины надо срочно доложить. Но появляться перед начальством в мокрых трусах – это нестандартно. Значит они будут искать выход. Потом будут искать одежду, потом начальство…

Петляя по проселкам, было очень трудно сохранить направление на Севастополь. Да это и не нужно. Все равно машину следует бросить.

Перед деревней Раздолье нашлось подходящее место: пшеничное поле со стогами соломы завершалось рощей. Свирин вырулил к дальнему стогу. Через десять минут соломенное сооружение стало ниже, но значительно шире, скрыв под собой машину со всем ее содержимым. Не хватало только пистолета и четырех обойм к нему.

Свирин давно уже завидовал сержантам, оставленным в реке. За возможность окунуться в мокрую прохладу он сейчас отдал бы все. Все, кроме свободы.

Он шел мимо пустынных виноградников, совершенно не ориентируясь в местности.

Возле выезда на шоссе его настиг голод. Он возник не сам по себе. Его разбудил предательски соблазнительный запах шашлыка из придорожной забегаловки. До Свирина этот аромат соблазнил только двоих – за пластиковым столиком сидели работяги, чей грузовик стоял рядом. Леонид подсел:

– Куда путь держим, ребята?

– Не решили еще.

– Понятно… Виноград торговать везете? Какой сорт?

– Кардинал.

– И по сколько хотите взять?

– По двадцать.

– Тогда вам точно в Ялту надо ехать. Там кардинал по двадцать идет. В Симферополе больше восемнадцати не дадут. А в Севастополе за двадцать три влет уходит…

Через двадцать минут Свирин лежал на мешках у заднего борта грузовика и придерживал трясущиеся на скорости ящики с виноградом. При этом он пытался уточнить цену сладких ягод. Двадцать – это в какой валюте? Похоже, что не в долларах. Или рубли, или гривны.

Свирин решил не искушать судьбу и выскочить до рынка. Вдруг в Севастополе виноград по пятнадцать! Ребята в кабине простые – могут и по шее накостылять.

На улице Очаковцев, когда до цели оставалось не более пятисот метров, грузовик завяз в медленно текущей пробке. Отоварившиеся легковушки покидали свои места, новые парковались, перегораживая узкую тенистую дорогу к рынку.

Свирин воспользовался моментом: в валявшееся в кузове ведерко он загрузил грозди крупного винограда и выпрыгнул за борт.

Он шел спокойно, понимая, что ничем не отличается от сотен отдыхающих. Даже если невнятные приметы психа, бежавшего из Мелитополя, доведены до местной милиции, они никак не стыкуются с беззаботным парнем, несущим ведерко винограда для семьи.

Теперь самое важное это квартира. Надо отмыть себя от больничной и дорожной грязи, от камышовых нитей и виноградного сока.

Свирин знал, что перед пристанью в Артиллерийской бухты находится автостанция, а возле нее бабки, сдающие квартиры. И все это рядом.

Он заходил со стороны причала, от которого отходил паром на Северную сторону города. В трех метрах от него набирала скорость платформа с автолюбителями в центре и толпой пляжников вдоль борта. Один из них моментально привлек взгляд Свирина. Не сам он, а его одежда. На незнакомце была его, Леонида, рубашка. И брюки очень знакомые…

Первая мысль – перепрыгнуть на паром. Но времени для разбега не было, а пять метров с места не пролететь.

Свирин сделал единственно возможное. Он размахнулся и метнул в нахала ведерко с виноградом. Догоняя паром, оно взлетело высоко и, развернувшись в воздухе, вывалило на головы пассажиров крупные грозди. Одну из них поймал тот тип в рубашке и приветливо помахал Свирину, а из-за его спины вдруг появился клофелинщик и еще кто-то маленький и лысый.

Паром стремительно удалялся, увозя и виноград, и одежду Свирина, и его врагов, а с ними документы, которые сейчас были самыми важными бумажками в его жизни.

Кто-то взял Свирина за плечо и развернул к себе. Странно, но все милицейский сержанты на одно лицо. И говорят всегда с одинаковой интонацией:

– Хулиганим?

– Нет… Друг на пристани забыл. Я и бросил. Он сам попросил.

– Красиво придумано. Попрошу ваши документики.

Свирин протянул паспорт, прикидывая что лучше: переплыть стометровую бухту и оказаться в западне на пляже Хрустальный или рвануть на Приморский бульвар, где гуляющих не больше, чем патрулей.

Небрежно пролистав паспорт, сержант задержался на фотографии. Он сделал шал назад и поудобней взялся за висевший под мышкой короткоствольный автомат:

– Значит вы Василий Кротов.

– Он самый.

– Откуда?

– Из Москвы.

– А не из Мелитополя?

– Нет, точно из Москвы. Там за обложкой паспорта справочка об этом.

Сержант отогнул обложку, за которой соблазнительно зеленела стодолларовая купюра. Даже если за поимку психа дадут премию, то больше, чем на десять баксов она не потянет. Но, скорее – не дадут. Псих – он не бандит. За него и благодарности хватит.