Блондинка в Токио - Наталия Левитина

раз-два и обчёлся. А вот раньше, когда я управляла крупной фирмой, под моим началом работали десятки людей. Но ни один не проявлял такого же почтения, какое демонстрировала Юмико в отношении Такады-сан.

Мне нравится Япония!

— А ещё у нас очень безопасный город! — с гордостью заявила мой экскурсовод.

— О, да, уже заметила, — согласилась я.

Вчера мы с Юмико возвращались после напряжённого путешествия по городским джунглям и, пересекая пустынную детскую площадку, наткнулись на двух малышей. Они увлечённо играли на планшете, рядом на земле валялись портфели и смартфоны, а вокруг висела вечерняя тьма, разбавленная жёлтым светом фонарей. Юмико отправила мальчишек домой, они тут же беспрекословно собрали вещички и двинулись в путь.

Да, у нас бы маленькие дети с дорогими гаджетами вряд ли смогли бы спокойно поиграть вечером во дворе.

Да и не только вечером.

— За один год жители Токио сдали в полицейские участки почти три миллиарда триста сорок миллионов йен, — с гордостью сообщила Юмико.

— Три миллиарда триста сорок миллионов?! — изумилась я. — Но зачем?! Наверняка, у ваших полицейских и так хорошая зарплата.

— Нет-нет, это были деньги, потерянные другими горожанами или туристами. А ещё жители Токио вернули в центры находок три с половиной миллиона вещей.

— Это впечатляет!

— Самая дорогая находка — сумка с наличными. В ней было восемнадцать миллионов четыреста тысяч йен.

— Какой же разиня тот, кто её потерял! О чём он думал! Нужно было наручниками к руке пристегнуть! Наверное, беднягу хватил удар, когда он обнаружил пропажу.

— И эту сумку ему вернули! — обрадовала Юмико.

— Обалдеть.

Я быстро прикинула в уме: восемнадцать миллионов йен — это приблизительно сто шестьдесят тысяч долларов. Стала бы я возвращать ридикюль с такой суммой? Хм… Интересный вопрос. Мне, между прочим, как раз нужны деньги на новый проект. Сто шестьдесят тысяч долларов — это, конечно, маловато, но уже что-то…

Впрочем, говорят, такие деньги счастья не приносят.

Надо посмотреть на вопрос ещё и с другой стороны. Этот пример говорит не только об удивительной честности японских граждан, но и о высокой репутации токийской полиции. Возвращая в полицейские участки миллиарды йен, жители Токио не сомневались, что полицейские приложат все усилия, чтобы вернуть деньги владельцам, а не «распилят» быстренько находку с радостным гиканьем и воплями «как же нам повезло!».

Да, интересно, что произошло бы, если бы я нарисовалась на пороге местного отделения полиции с драгоценной котомкой в руках (а в ней — сто шестьдесят тысяч долларов)?

Нет, я бы не стала так рисковать здоровьем.

— Иногда полицейские не могут разыскать владельца потерянных денег, — продолжала рассказывать Юмико. — Тогда, по нашему законодательству, тот, кто нашёл деньги, может забрать их себе. Но многие отказываются это делать! Люди не хотят брать чужие деньги. Поэтому всего за один год в муниципальную казну было отправлено четыреста миллионов йен.

Юмико светилась от гордости за своих соотечественников. Я её понимала. Приятно, когда есть возможность удивить иностранца необычными цифрами, свидетельствующими о честности и бескорыстии простых японцев.

А ещё Япония могла бы гордиться системой общественных ватерклозетов. Но я не сказала об этом Юмико, чтобы не шокировать малышку. Она бы не поняла, почему меня удивляет тот факт, что в любом торговом центре, или парке, или на станции метро, или даже в лесу и на загородном шоссе можно найти бесплатный, сверкающий чистотой туалет. Для японцев это естественно. Они не сомневаются — куда бы они ни отправились, им не придётся бегать по окрестностям в поисках уборной, она всегда окажется неподалеку, зачастую даже оснащённая не простым, а космическим унитазом, способным разговаривать и нежно петь песни.

…На следующий день мы с Юмико перенеслись из гудящего урбанистического улья в оазис тишины и спокойствия. Мы приехали в Хаконе.

Сейчас мы сидели в каменной купальне на открытом воздухе, по шею в горячей воде. Я испытывала неземное блаженство и словно рождалась заново, ощущая, как пузырьки шампанского остро покалывают всё тело. Конечно, это было не шампанское, а минеральная вода из природного источника. В двух шагах от купальни, расположенной на территории гостиницы, поднимались лесистые холмы, вокруг не было ни души. Над купелью вился пар, только журчание и плеск воды нарушали умиротворение.

Как выяснилось, принимать термальные ванны на лоне природы — ни с чем не сравнимое удовольствие. Это удивительно — сидеть в воде и знать, что она подогрета не электричеством, а жаром самой планеты. Где-то далеко внизу бурлит и плещется в тектонических разломах раскалённая оранжево-красная лава вулкана и отдаёт свою энергию источнику, наполняющему нашу купальню.

Термальные источники в Японии называют онсэн. Я ещё раз поблагодарила Юмико за то, что она вытащила меня сюда, преодолев моё яростное сопротивление. Мне хотелось остаться на выставке, где я, как опытная мастерица-белошвейка, создавала из золотого шитья замысловатые узоры полезных связей и контактов. Но Юмико настойчиво тянула меня на станцию, чтобы отправиться в Хаконе — крошечный городок недалеко от Токио. Местечко славилось целебными минеральными источниками, и Юмико поклялась, что там я испытаю райское наслаждение.

Да, я его испытала!

Отмахав на поезде сотню километров, мы добрались до пункта назначения и первым делом отправились в долину гейзеров Овакудани, где целый час бродили по дорожкам, огороженным деревянными перилами, и карабкались по массивным каменным ступеням. Вокруг клубился пар, поднимаясь от бурлящих гейзеров, в воздухе стоял запах серы.

Повсюду слышались разочарованные возгласы японских паломников — насколько я поняла, они жаждали разглядеть на горизонте Фудзияму, но из-за белого марева им это не удавалось.

Вот ещё проблема!

Погугли и любуйся знаменитой горой сколько хочешь — или на планшете, или на телефоне!

Милая Юмико тоже расстроенно вздохнула, а я в очередной раз подивилась привязанности японцев к их драгоценному фетишу — Фудзияме. Эта гора является предметом восхищения и поклонения, с древности о ней слагают стихи и изображают на картинах.

Но я-то не японка. Поэтому сейчас меня совсем не волновало, удастся ли рассмотреть за пеленой пара Фудзияму. Вместо этого я ждала, когда мне достанется чёрное яйцо.

Обязательно хочу его съесть!

По дороге в Хаконе Юмико объяснила, что яйцо, сваренное в гейзере, чернеет и приобретает особые свойства — оно продлевает жизнь на семь лет.

Надеюсь — на семь счастливых лет.

Мы подождали, пока молодой японец достанет из бурлящего источника контейнер с чёрными яйцами, а потом купили две штуки и быстро съели добычу.

— Дело сделано, — радостно объявила я. — Теперь мы будем жить долго и счастливо.

У меня ребёнок, бизнес, новый проект, да и Константинов (чтоб его!) … Столько