О, Иерусалим! - Ларри Коллинз

— Вы должны мне поверить, — сказала она участникам конференции, — что я приехала в Америку не только для того, чтобы спасти семьсот тысяч евреев, которым грозит гибель. В недавние годы еврейский народ потерял шесть миллионов человек, и с нашей стороны было бы самонадеянно напоминать мировому еврейству о том, что ещё семьсот тысяч евреев в опасности. Это и так ясно. Однако если эти семьсот тысяч евреев останутся в живых, то вместе с ними останется жить мировое еврейство, и его свобода будет обеспечена навеки. Но если они погибнут, то едва ли можно сомневаться, что в скором времени не станет еврейского народа вообще, и все наши надежды будут развеяны в прах.

Через несколько месяцев, продолжала Голда Меир, — в Палестине возникнет еврейское государство. Мы начинаем борьбу за его создание. Это естественно. Мы заплатим за него своей кровью. Это само собой разумеется. Лучшие из нас падут, — это бесспорно. Но также бесспорно и то, что наша воля к победе не будет сломлена, сколько бы захватчиков ни вторглось на нашу землю. Однако эти захватчики придут с пушками и танками. А против пушек и танков недостаточно одного только мужества.

И Голда Меир объявила, что она приехала к американским евреям за двадцатью пятью — тридцатью миллионами долларов, необходимыми для оснащения армии, без которой невозможно противостоять регулярным армиям арабских стран.

— Друзья мои! — сказала Голда Меир. — Мы живём на коротком дыхании. Когда я говорю вам, что деньги нужны немедленно, это не означает, что они нужны через месяц или через два месяца, это означает — сегодня.

— Не вам решать, — сказала она в заключение, — продолжим мы нашу борьбу или нет. Сражаться будем мы. Евреи Палестины никогда не вывесят белый флаг, не сдадутся на милость иерусалимского муфтия. Но вам предстоит решить: победим мы или муфтий.

В зале воцарилось молчание, и на какое-то мгновение Голде показалось, что она провалилась. А затем все встали, и грянула овация. Не успели стихнуть аплодисменты, как к Голде Меир стали подходить первые жертвователи. Ещё до того, как подали кофе, ей было обещано больше миллиона долларов.

Многие предлагали ей получить деньги наличными — совершенно небывалое дело. Другие стали сразу же из отеля звонить в свои банки и договариваться о личных займах на ту сумму, которую они рассчитывали позднее собрать у себя в общинах. К вечеру Голда Меир могла телеграфировать в Тель-Авив Бен-Гуриону: убеждена, что можно собрать в Америке двадцать пять «стивенов» — то есть двадцать пять миллионов долларов (это кодовое слово было выбрано в честь американского сионистского лидера рабби Стивена С. Уайза).

Поражённые чикагским триумфом Голды, друзья убедили её совершить поездку по всей стране. В этой поездке её сопровождал Генри Моргентау, бывший министр финансов в правительстве Франклина Д. Рузвельта. Иногда Голда выступала по три-четыре раза в сутки. Она ездила из города в город, снова и снова повторяя перед каждой аудиторией свой страстный призыв. И каждый раз в ответ на него неизменно делались щедрые пожертвования. Из каждого города в Тель-Авив шла телеграмма, сообщавшая о том, сколько «стивенов» собрано за минувший день. Время от времени телеграммы посылались также Эҳуду Авриэлю в Прагу, Зилю Федерману в Антверпен и другим агентам, выехавшим закупать оснащение для еврейской армии. В телеграммах сообщалось о денежных переводах для продолжения закупок оружия и боеприпасов.

Женщина, которая прилетела в Соединённые Штаты с десятью долларами, покидала страну с пятьюдесятью миллионами — это было в десять раз больше той суммы, которую назвал Элиэзер Каплан, и вдвое больше того, что требовал Бен-Гурион. Он встретил Голду в аэропорту Лод. И никто лучше этого человека, недавно ещё убеждённого, что ему необходимо отправиться в Америку лично, не оценил того, что она сделала.

— Когда будут писать историю нашего времени, — сказал Бен-Гурион торжественно, — летописцы отметят, что еврейское государство появилось на свет благодаря этой женщине.

12. Спасение приходит с неба

С отрадной регулярностью коридорный доставлял обитателю номера 121 пражского отеля «Алькрон» небольшие листки бумаги. Это были квитанции Живностенского банка, подтверждавшие получение переводов из нью-йоркского банка «Чейэ Манхеттен», пересылавшего деньги через один из швейцарских банков на текущий счёт Эҳуда Авриэля: сюда из Америки лился непрерывный поток долларового урожая, собранного Голдой Меир во время её американской поездки.

Авриэль за какие-нибудь полтора месяца закупил двадцать пять тысяч винтовок, пять тысяч автоматов, триста пулемётов и пятьдесят миллионов патронов. Однако человек, который в поисках оружия прилетел в Европу с зубной щёткой и томиком «Фауста», теперь мыслил уже не в масштабах нескольких тысяч винтовок. Сейчас следовало подумать о закупке танков, самолётов и пушек.

Прилетев ненадолго из Европы в Тель-Авив, чтобы познакомить Бен-Гуриона с возможностями приобретения оружия в Чехословакии, Авриэль узнал, что финансовое положение Ҳаганы изменилось к лучшему.

— Вам больше не надо беспокоиться о деньгах, — сказал Бен-Гурион. Только скажите, сколько вам потребуется.

В закупках оружия наступил новый этап. Отныне задача заключалась в том, чтобы где только возможно Добывать тяжёлое вооружение.

Эҳуду Авриэлю потребовалось три месяца, чтобы найти судовладельца, который согласился бы доставить в Палестину большую часть закупленного оружия. Наконец, в одном югославском порту Авриэль обнаружил небольшое судно под названием «Нора». Чтобы переправить чешские винтовки через британскую таможню, Авриэль скрыл их под таким товаром, который отбивал всякую охоту копаться в нем: поверх оружия судно загрузили шестьюстами тоннами итальянского лука.

Однако ветхое судёнышко, зафрахтованное Авриэлем, сослужило ему и ещё одну службу. Когда он однажды пришёл в контору югославского пароходного агентства, нашедшего для него «Нору», один из служащих шепнул ему:

— Поздравляю! Вы, я вижу, нашли ещё одно судно. Мы уже дали указание погрузить на «Лино» следующую партию вашего товара.

Кустистые брови Авриэля лишь на мгновение приподнялись.

Никакой другой партии товара он через Югославию не отправлял. Однако он сразу же сообразил, кто побывал здесь.

Наверное, не кто иной, как Абдул Азиз Керин — сирийский офицер, который, опередив Авриэля, тоже заключил контракт со Збройовской оружейной фирмой. Должно быть, и Керин нашёл себе в Югославии судно, чтобы переправить закупленное им оружие в Сирию. Никакой британский патруль не станет мешать судну Керина достигнуть порта назначения. Стало быть, эту задачу должен взять на себя кто-то другой. Теперь, помимо заботы о том, как прорвать чужую блокаду, Авриэлю предстояло ломать голову ещё над тем, как бы установить свою собственную.

«Екум пуркан мин шемайя» («спасение приходит с неба»), — говорится в старинной молитве на арамейском языке, том языке, на котором общались между собой многочисленные народности, населявшие Палестину в эпоху Иисуса Христа. В новой Палестине никто не веровал так твёрдо в слова древнего пророчества, как Давид Бен-Гурион.

Во время «битвы за Англию» Бен-Гурион был в Лондоне, и уже тогда он понял, как много значит авиация в современной войне. Даже в той ограниченной по масштабам войне, которую предстояло вести его народу в Палестине, авиация способна была сыграть решающую роль. Воздушный транспорт мог оказаться единственным надёжным способом снабжения еврейских поселений, рассеянных по всей стране и изолированных друг от друга, а если бы дело дошло до самого худшего, — то и снабжения самого Иерусалима. Лидер палестинских евреев был одержим идеей создания еврейских военно-воздушных сил, но он никак не мог решить одной проблемы: как создать нелегальную авиацию в оккупированной стране?

Разрешить эту проблему Бен-Гуриону неожиданно помог его сосед по дому в Тель-Авиве, двадцатидевятилетний ветеран британских военно-воздушных сил, которого Бен-Гурион когда-то давно ребёнком качал у себя на коленях. Аарон Ремез четыре года служил в британской истребительной авиации: он прикрывал с воздуха высадку союзников в Нормандии, сопровождал бомбардировщики в налётах на Германию, атаковал с воздуха базы ракет V-2. Впрочем, всё, что он видел и пережил, нельзя было сравнить с тем потрясением, которое ему предстояло, когда, вернувшись в Палестину, он обнаружил своего отца за колючей проволокой британского концлагеря, и охраняли его люди в мундирах армии той самой страны, ради которой Ремез четыре года рисковал своей жизнью. Ремез приехал в Тель-Авив и вскоре вручил своему соседу меморандум на пятнадцати страницах. Это был проект создания еврейских военно-воздушных сил.