Мама для Ромашки (СИ) - Коваль Алекс

— А, то есть теперь берем выше. Не просто расстроить сделку, а уничтожить целый холдинг, — рычу, тихонько закипая. — И ты правда думаешь, что я на это соглашусь?!

— У тебя выбора нет, дорогая. Или мне освежить в твоей памяти обещания про автосервис?

Сжимаю челюсти до боли и рычу. Не позволю собой помыкать! И автосервис дяди Паши тронуть не позволю!

— Иди ты… к дьяволу! — кричу в трубку и сбрасываю вызов.

Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю. В крайнем случае, я всегда могу пойти к Руслану и рассказать…

Что рассказать? Что я подосланный шпион и дочь его главного конкурента?

Дермово.

Но если потребуется, пойду и на такой шаг.

Немного погодя, когда прихожу в себя, ополаскиваю лицо прохладной водой, быстро переодеваюсь и спешу на рабочее место. Главное спокойствие, будем разбираться с проблемами по мере их поступления. Для начала было бы неплохо разузнать, кто та самая крыса в дружном с виду коллективе.

Рабочий день проходит без особых происшествий и приключений. С Русланом Даниловичем мы практически не пересекались, только короткое и предельно деловое утром “доброе утро” и пара переглядываний в кафе, куда мы с Ритой пошли на обеденном перерыве. На этом все.

Пока выполняю задачи на сегодняшний день, из головы не выходит разговор с отцом. Не могу сдержаться и то и дело присматриваюсь, прислушиваюсь и пытаюсь понять, кто “его человек”, но мои поиски не увенчались успехом.

Вечером с работы сбегаю на десять минут пораньше и еду прямиком в автосервис. Впереди два выходных дня, которые я намерена потратить с пользой.

Глава 26. Руслан

Следующая рабочая неделя начинается с сюрприза. Гадкого и совершенно неожиданного:

— Это был наш, мать его, проект! — отшвыриваю папку, что проезжает через весь стол и попадает в руки к Марату. — Что за черт?! — готов рвать и метать.

— Черт… — чертыхается Левашов, подскакивая с места, — вот твари! Слова в слово просто! — хватается за волосы друг, — млять… и как теперь быть? Это был наш единственный козырь перед “ВоронКорп”. Ребята всю неделю мозг ломали.

— Я не знаю, Марат, не знаю, — мельтешу по кабинету туда-сюда, закатывая рукава на рубашке и откидывая к черту давящий пиджак. — Вся надежда была на этот проект. Как он мог попасть в руки к конкурентам, кто слил эти документы? Твою…!

Лихорадочно соображаю, понимая, что вариантов-то не так уж и много. Документы были на руках у весьма ограниченного круга лиц: я, Левашов и Олеся, которую я попросил снять электронные копии. Чертовщина какая-то. Мог бы подумать на любовницу, но она не такая дура, чтобы так подставляться в открытую.

— Так, ладно… — машет руками Марат, — давай без паники. Что-нибудь придумаем. У нас ребята — мегамозг, соберем всю группу и замутим еще какую-нибудь замануху для “СтройКом”. Мы заставим их перейти на нашу сторону. Раз уж, согласно их условиям, строительные бригады при перепродаже должны продолжать работать, то, может, сократить сроки?

— Не знаю, Марат, вообще пусто в голове.

Меряю шагами кабинет, пока не понимая, вообще в каком двигаться направлении. Левашов еще какое-то время сидит, перебирая листы в папке, только что теперь толку от них! И в итоге с убитым видом удаляется к себе, чтобы уже там продолжить мозговой штурм.

Вот тебе и доброе утро. Голова гудит, как будто там тысячи пчел засели и жужжат. Активных выходных с Ромашкой дома, когда я думал, что отдохнул — как не бывало. Усаживаюсь в кресло и пялюсь на город за окнами.

Все было прекрасно: барбекю, встреча с родителями, примчавшимися в город на пару выходных, вот только, один черт, все два дня было ощущение, что кого-то рядом не хватает. Глубоко внутри понимаю — кого, но признаться боюсь даже себе.

Да и не только мне не хватало. Алиса теперь не сходит с языка у Роберты, и эта хитрюга даже как-то утром, заползая ко мне под одеяло, заявила, что у Лисы нет друга. Уж не знаю, какими способами и как она выведала такую информацию у девушки, но меня это слегка удивило. А еще больше вогнало в ступор такое милое и невинное Ромашкино: “А давай, Лиса будет жить с нами”. Тут я выпал окончательно. Как, однако, все просто у детей и как все сложно у нас, взрослых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С Олесей разругались в пух и прах в субботу вечером, когда она заявилась ко мне домой без звонка и без предупреждения, и в тот же вечер я поставил жирную точку в нашей гребаной эпопее. Хватит.

В общем, в личной жизни хаос, а теперь и на работе все к черту под хвост. Голова кругом и есть желание все бросить к чертовой матери и умотать куда-нибудь подальше отсюда.

День, как в тумане. Брожу по кабинету, бесцельно таращась в стены, а потом, не успеваю сообразить, как оказываюсь у дверей кабинета Алисы. Ноги, чтоб им неладно, сами принесли. Стою, как дурак, и не решаюсь постучать.

Проклятье!

Оглядываюсь на Олесю, та тут же опускает взгляд и делает вид, что работает. Хмыкаю про себя и все же стучусь в дверь. Раз уж притащил свою задницу, значит, надо зайти. Ведь с этими проблемами мы с ней даже толком не поговорили утром, ограничились лишь дежурными фразами приветствия и все.

— Входите, — слышу тут же ответ на стук и дергаю ручку уже более уверенно.

Прохожу в маленький, но с появлением девушки ставший уютным, кабинет и, закрыв за собой дверь, останавливаюсь у стола, за которым сидит Лиса, замерев при моем появлении с документами в руках.

Когда вижу ее, внутри что-то снова ёкает. В светлом платье, прекрасно сидящем на ее стройной фигурке и невероятно гармонирующем с голубыми глазами, она такая нежная и утонченная. В голове сразу всплывают тщательно подавляемые мной образы.

— Извини, — зачем извиняюсь, сам не понимаю. Возможно, за свой визит.

— За что? — непонимающе спрашивает Лиса.

— Да так, — сажусь на стул и обхватываю голову руками. — Черт, как-то все пошло кувырком, — говорю себе под нос.

Видимо, видок у меня тот еще, потому что ловлю на себе ее обеспокоенный взгляд. Или мне кажется?

— Что-то случилось? — не могу смотреть в эти светлые и чистые глаза. Все внутри начинает переворачиваться. Сам не понимаю, что происходит со мной. А может, и понимаю, но не хочу себе признаваться в очевидном. Меня ведет от нее, от ее присутствия. Причем, ведет конкретно.

— Срывается проект. Кто-то слил всю документацию. И я даже не могу представить, кто это мог бы сделать, — словно жалуюсь на неудачу, как маленький. Но почему-то с ней это кажется правильным. Словно… пришел за поддержкой к дорогому мне человеку.

— Это серьезно? Чем это грозит вашей компании? — удивленно поднимаю на нее взгляд. Она правда мне сочувствует?

— Срыв контракта, потеря клиентов. В общем, сложный период в жизни холдинга. Много надежд было на этот проект, — рассказываю как на духу. Совершенно неосознанно приклеиваясь взглядом к ее губам, сжатым в упрямую линию.

— Вы говорите, что кто-то слил документы. Это очень важные документы? Может, это случайность? Может, вы где-то их оставляли?

— Нет, эта папка не уходила дальше моего кабинета, — отвечаю, снова засмотревшись на нее.

— Жаль, конечно, — опускает взгляд. И я замечаю, как начинают розоветь ее щечки. Черт, Беркутов, ты не ты будешь, если не предложишь ей то, что очень хочешь.

— Алис, ты, конечно, можешь обо мне подумать, что угодно, но я не могу не спросить. Может, поужинаем? Вместе? С Робертой, конечно. Но… — выдаю, пока не передумал, но когда она поднимает на меня свои невероятные глаза, — в общем, глупо все это, ладно, не бери во внимание, — собираюсь сдаться под ее внимательным взглядом, абсолютно не понимая, что она сейчас думает, и уже собираюсь подняться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну, подождите, — неожиданно говорит она, и ее рука оказывается поверх моей на столе. Смотрю на изящную ладошку, что держит мою, но девушка тут же ее отдергивает, словно сама не ожидала от себя такого порыва. — Я согласна. Давайте сходим куда-нибудь, — краснея еще больше, говорит Лиса.