Колумб Земли Колумба - Хейно Вяли

— Правильно, смелая инициатива — половина победы! — хвалит звеньевой, обращаясь к собравшимся у засохшей ели мальчишкам.

— Пустые хлопоты! — сухо замечает Пеэтер. — В этой ели мириады жизней, как в смысле флоры, так и в смысле фауны.

— Слушай, ты, ботаник!.. — набрасывается Яан.

Но Пеэтер, не удостаивает его даже взглядом.

— Правдоподобнее всего, — добавляет Пеэтер безразлично, — что бутылка спрятана, видите, возле того валуна. Он хотя и покрыт по меньшей мере двумя видами мха и десятком сортов лишайника, но элементы фауны в данном случае в счет не идут.

Не ожидая ответа, он поворачивается и направляется в сторону валуна.

По мере того как вокруг ели растет гора поднятого мха, у пионеров гаснет надежда, и они становятся хмурыми.

— Нету! — разочарованно качает головой Сальме. И председатель совета отряда хмурит брови. Он еще раз собственными глазами оглядывает ствол и всё вокруг него. Осматривают и мальчишки, но… чего нет, того нет.

— Ноги насквозь мокрые, одежда насквозь мокрая… — жалуется Урмас.

— Ах, закрыл бы ты хотя раз свою бибикалку! — разъярился Ааду. — Пеэтер все-таки прав: на всей поляне нет такого места, где не было бы жизни.

Сам Пеэтер возле большого валуна, присев на корточки, возится с чем-то.

— Неужели нашел? — кричит Ааду. Ему приходится повторить свой вопрос.

— Нашел!.. Жирянку!.. — кричит наконец в ответ Пеэтер и достает коробку для сбора растений.

Яану достаточно.

— Это дело пора кончать, — говорит он. — Если поход, так пусть будет поход, а не какое-то бесконечное копание в жирянках.

В этот критический момент из уст Сальме вырывается победный крик:

— Есть! Есть, ребята! Нашла! — Она поднимает над головой маленькую бутылку, облепленную комками земли. Внутри белеет бумажка. — До чего же все-таки было хитро спрятано! — рассказывает раскрасневшаяся от радости девочка и показывает мальчикам на выступающий метрах в трех от ствола корень. — Бутылка была рядом с корнем. И так ловко закопана, что, казалось, никто к земле и пальцем не прикасался. Только лак пробки поблескивал на солнце.

— Н-да, — протягивает Яан и щурит глаз. — Когда я был индийским магараджей, то премировал таких востроглазых девчонок. Если был в плохом настроении — бочкой драгоценных камней, если в хорошем — плиткой шоколада. Всегда.

— Пусть будет так, Сальме, — улыбается Хиллар. — Хотя мы и не магараджи, но шоколад получишь. Сегодня же вечером съезжу в поселок и вручу перед строем всего отряда.

Пеэтер находит верный ход

— Ну и запечатано, — ворчит Ааду, выковыривая пробку. — Словно на десять лет прятали. Больше лака, чем пробки.

— Разбей бутылку! — не терпится Яану. — Мы и так уже потратили на поиски безумно много времени.

Ааду принимает совет и бьет по бутылке рукояткой ножа. Урмас быстро хватает упавшую на траву бумажку и разворачивает ее. У всех вытягиваются лица. Вместо ожидаемого письма в бутылке спрятана карта.

— Ну и выдумали же! — Это все, что Ааду может сказать. Карта переходит из рук в руки.

— И никакого письма вместе с бутылкой ты не нашла? — допытывается Хиллар у девочки.

Она трясет головой:

— Нет!

Все вместе снова подходят к засохшему дереву. Только Пеэтер сосредоточенно трет переносицу и продолжает изучать карту. Насмотревшись на нее, он снимает очки и начинает механически протирать стекла. Так он поступает всегда, когда находит какое-нибудь незнакомое растение или оказывается в трудном положении во время шахматной партии.

— Ну, гроссмейстер ботаники, какой ход ты теперь сделаешь? — ехидничает Яан, когда они отходят от дерева.

Лучший шахматист школы водружает очки на переносицу, но тут же снова снимает их. Он ничего не отвечает.

— Вот ведь выдумали! — снова качает головой Ааду.

— Да, это вам не «айпрыайгай айтри айшаайга айна ай-одайной айноайге…» — соглашается Яан. — Это явно придумали более умные головы, чем те, с которыми я имел дело, когда еще был пионером в звене у Ааду Весмеса.

— Единица, деленная на два, плюс семьдесят, минус восемьдесят равняется двум иксам, — читает Сальме. — Таких уравнений мы точно не проходили.

— Конечно, нет! — подтверждает Урмас. — Да таких уравнений и не бывает… Это просто глупая шутка…

— А ты что скажешь, Хиллар? — спрашивает Ааду.

— Надо пошевелить мозгами, — говорит Хиллар. — Что касается уравнения, то… то такого типа уравнений действительно нет… Но это безусловно ключ к разгадке карты.

— Вот именно! — сухо подтверждает Пеэтер и складывает очки. — В этом «уравнении» столько же математики, сколько, скажем, остроумия в болтовне Яана. А ключ к карте имеется. Так что попробуем отпереть замок…

Вздев снова очки на нос, Пеэтер старательно складывает платок и сует в нагрудный карман. Взгляды всех устремлены на него, но когда дело идет о серьезных вещах, Пеэтер не торопится. Наконец, когда терпение остальных уже на исходе, он говорит:

— Итак, прежде всего: где место, на котором мы сейчас находимся?

— Как это — где?

Ребята с ходу не улавливают мысль Пеэтера. А Яан огрызается:

— Сними очки, сам увидишь, и спрашивать не придется.

— Наше местонахождение — здесь, — продолжает Пеэтер, не обращая внимания на задиристое настроение остальных, и тычет пальцем в верхний левый угол карты. — Иначе говоря, мы находимся на границе болота.

— Подумать только, какое потрясающее открытие! — иронизирует Яан.

— Итак, на границе болота, — продолжает Пеэтер. — Но напротив болота стоят, видите, хвойные и лиственные деревья.

— Обычное обозначение смешанного леса, — сдержанно замечает Яан.

— А вот и нет! — Пеэтер поднимает палец. — Не обычное, и это надо иметь в виду! Обычно на картах деревья ставят не рядышком, а по диагонали. Здесь же, по-моему, имелись в виду конкретные деревья, допустим, вот эта сосна и береза с разбитой молнией верхушкой. Обе они находятся на краю болота, почти на одной линии — сосна слева, береза справа, как и на карте. Погодите, я вам нарисую… — Пеэтер достает из кармана листок бумаги и набрасывает на нем схему поляны. Дополняя схему деталями, он продолжает рассуждения: — Ель расположена слева от сосны, и к тому же слишком далеко, поэтому ее можно не принимать во внимание. Вот так…

— Очень правдоподобное предположение, — кивает Хиллар заинтересованно. — А дальше?

— А дальше возьмем так называемое уравнение. Какое здесь первое действие? Единица, деленная на два. Но что нам тут делить? Естественно, расстояние между деревьями.

— Верно! — одобряет Ааду.

— Дальше следующее действие. Семьдесят минус восемьдесят. Я сказал минус. Но почему минус? Может быть, вовсе тире! До! От семидесяти до восьмидесяти, скажем, шагов. Вот так.

Пионеры потрясенно молчат.

— Дальше: равняется двум иксам. Хе-хе, но почему иксам? Может быть, вовсе… — и он рисует на своей карте, — два креста! Вот эти самые, тут, внизу карты, где начинается пунктир. Пунктиром, само собой, обозначен маршрут.

— Черт возьми, ведь он прав! — восхищается Ааду.

— Да что там — настоящий следопыт! — Яан покровительственно похлопывает Пеэтера по плечу.

— Итак, отмеряем правильное место, — решает звеньевой.

Пеэтер измеряет шагами расстояние от сосны до березы.

Получилось четыреста двадцать семь шагов.

— Значит, половина… двести… тринадцать с половиной шагов, — высчитывает Ааду. — Но к какой половине прибавить эти семьдесят — восемьдесят шагов?

— Да, наверное… Поскольку бутылка была на поляне, следовательно, надо начинать отсчет от сосны, — считает Пеэтер. И вдруг разражается смехом: — Знаете, ребята, а все-таки это почти уравнение… Короче, двести тринадцать плюс примерно семьдесят пять, получается… двести восемьдесят восемь… А четыреста двадцать семь минус двести восемьдесят восемь, получается…

— Сто тридцать пять! — выкрикивает Урмас.

— Итак, примерно в ста тридцати пяти шагах от березы к сосне и должно находиться искомое неизвестное, — подводит итог Пеэтер.

Считая шаги, снова начинают двигаться от березы. Сделав сто тридцать пятый шаг, все останавливаются. Вокруг березняк, поднимающийся выше головы.

— Ну? — спрашивает Яан.

И чего тут спрашивать? Пользоваться картой в березняке невозможно. Ничего не меняется и тогда, когда ребята, на всякий случай, продвигаются на двадцать — тридцать шагов в сторону сосны. Вокруг одинаковый густой березняк.

— Странная, очень странная история… — бормочет Пеэтер себе под нос. — Действительно, странно…

— Знаете что, ребята? Попробуем эти сто тридцать пять шагов отсчитать от ели, — предлагает Хиллар.

— Это же не логично! — Пеэтер качает головой. Он не идет вместе со всеми остальными, а движется прямо перпендикулярно воображаемой линии между сосной и березой.