Тайны Женской академии - Рада Мэй

Трудностей возникнуть не должно. Решив, что мой доклад, скорее всего, просто отложен до конца занятия, я постаралась сосредоточиться на процессе.

Невзирая на недосып, сконцентрировала всё внимание на первом этапе и… не смогла продвинуться дальше, до рези в глазах всматриваясь в лежащие на деревянном подносе травы и коренья. На первый взгляд, тут всё есть. Нужно только измельчать, взвешивать и добавлять в нужном количестве через определённые временные интервалы, равномерно помешивая, но что-то было не так. Или мне уже от бессонной ночи что-то мерещится? Нет, всё-таки не мерещится.

— Биргем, вам требуется особое приглашение? Почему не работаете? — раздался совсем рядом строгий голос Бредвигса.

— У меня нет травы иловника, только пыльнянка. Они, конечно, очень похожи, но действуют по-разному. Наверное, это просто ошибка.

— То есть, вы считаете, что я мог перепутать травы? — холодно съязвил зельевар, обвёл взглядом притихшую аудиторию и спросил: — Кто ещё так считает?

Все молчали и удивлённо переглядывались. Отличница Нильда сидела с безучастным видом, поднять руки рискнули только Ленара, Билада и Сильвара.

— Что ж, очень жаль… — прежним холодным тоном резюмировал Бредвигс, — что отличить иловник от пыльнянки способны только четыре человека. Все, кто уже приступил к приготовлению зелья с неправильным ингредиентом, можете не продолжать. Свою оценку вы сегодня уже получили. Полагаю, её озвучивать не нужно.

По лаборатории пронёсся дружный стон скорби и отчаяния — наиболее частый звук на занятиях Бредвигса. Приятно, что мне на этот раз его издавать не пришлось.

— Простите, профессор, но это несправедливо! — набравшись смелости, возмутилась Майлина.

— Что именно, Лоргвуд, вы считаете несправедливым? — обернувшись к ней, обманчиво мягким тоном уточнил зельевар.

От этой опасной, почти ласковой интонации захотелось поёжиться. Ох, лучше бы ей сейчас промолчать! Увы, Майлина предпочла продолжить, правда, уже менее решительно, напомнив:

— Вы не говорили, что травы могут быть перепутаны, вот мы и не обратили внимания на отличия. Не понимаю, зачем нужна была эта проверка? К чему всё так усложнять, если никто из выпускниц Женской академии зельеваром работать не будет?

— Это, бесспорно, радует, но, к сожалению, ответственности с меня не снимает, — голос Бредвигса наполнился привычным ядом. Не смертельным, но сильнодействующим. — Если однажды вы или кто-либо из ваших однокурсниц, без раздумий опустивших сейчас в котёл пыльнянку вместо иловника, возьмутся готовить пусть даже простейшее зелье для своей семьи, где гарантия, что вы снова что-нибудь не перепутаете и не отравите всех? Сочетания некоторых растений дают именно такой роковой эффект. И, кстати, если добавить пыльнянку в усыпляющее зелье, человек может лишиться слуха. Такова цена вашей невнимательности.

— Зачем мне самой готовить зелье, если можно приобрести его в аптеке? — голос Майлины звучал ещё более неуверенно, но она пока не сдавалась. — В крайнем случае, я и травы там могу купить, чтобы уж точно не ошибиться.

— Эти травы фасуют разные люди, и они точно так же могут быть недостаточно внимательными, — холодно парировал Бредвигс. — Поэтому во всём, что касается приготовления зелий, никогда ни на кого не полагайтесь. Даже на меня. Всегда всё тщательно перепроверяйте. Надеюсь, я доступно объяснил почему? — дождавшись, когда покрасневшая девушка молча кивнёт в знак согласия, зельевар уже спокойно сказал: — Идите, Лоргвуд. Все, кто сегодня не справился с заданием, тоже свободны. Вас ждёт пересдача. И по травологии тоже. Остальных прошу продолжать. Мистраж, принесите из кладовой иловник и раздайте всем.

Вот так мы и работали вчетвером. Бредвигс больше ни к чему не придирался и вообще молчал до конца занятия, хотя, уверена, зорко наблюдал за каждой из нас, контролируя, чтобы не напортачили в процессе. Я опять же приложила максимум усилий, и зелье получилось, если не идеального, то вполне приемлемого качества. С этим справилась, но продолжала волновать судьба доклада. Зря что ли всю ночь мучилась?

Поэтому, когда профессор нас отпустил, и однокурсницы покинули лабораторию, я подошла к Бредвигсу и задала интересующий вопрос.

— Почему я не стребовал с вас доклад по лильнику? — не без удивления уточнил профессор, разглядывая меня как необычное, возможно даже красивое, но совершенно бесполезное для зельеварения растение. — Так ведь до этой темы мы ещё не дошли.

— Но вы ничего не сказали, и я подумала...

— Что я зверь, который мучает адептов, лишая их сна? — усмехнулся он, покачав головой. — Хорошего же вы обо мне мнения.

— Эм, извините, что плохо о вас под... ой, я пойду тогда? — мне стоило большого труда смотреть не на предмет своей сердечной привязанности, а в сторону. Взгляд так и норовил вырваться из-под контроля и пройтись по его лицу, волосам, широким плечам.

— Идите, Биргем, и... я рад, что вы, наконец, начали работать на моих занятиях, — в его голосе слышался намёк на улыбку, но я не стала проверять есть ли она на самом деле, чтобы не потерять контроль над эмоциями и, попрощавшись, быстро направилась к выходу.

— Биргем, запомните — по ночам нужно спать, — донеслось мне вслед. — Здоровье важнее самой лучшей оценки.

Профессор был прав — по ночам нужно отдыхать, иначе это чревато дурными последствиями. Я полдня мужественно боролась со сном, но на последнем занятии по рукоделию всё же не выдержала и задремала прямо над незаконченной вышивкой, обидев столь недостойным поведением пожилую преподавательницу. Она, впрочем, могла бы ничего и не заметить, если бы Ленара не сдала. В итоге я оказалась в кабинете директрисы.

— Неслыханная дерзость — уснуть на занятии! Вы в последнее время слишком много себе позволяете, Биргем! Думаете, что вам всё теперь с рук сойдёт?! — отчитывала меня очень сердитая эйра Доринг.

Она явно не забыла и не простила мне тот шантаж, но, видимо, приняла меры, чтобы замести все следы, подчистив документацию, так что на снисхождение рассчитывать не приходилось.

— Нет. Извините. Я просто ночью очень плохо спала.

— Или вы собираетесь и дальше угрожать мне искажёнными и неправильно понятыми фактами? — в её холодном голосе прозвучала неприкрытая угроза, и я предпочла не препираться, а проявить благоразумие, с покаянным видом возразив:

— У меня и в мыслях такого не было, эйра Доринг. Простите, этого больше не повторится.

— Чего именно? — тепла в интонациях не прибавилось.

Вот же злопамятная! Очень хотелось высказать ей в лицо всё, что думаю, но побоялась, что после такого, если не меня, то Тэйсу из