Генерал Смерть - Максим Шахов

В это время почти неслышно открылась входная дверь.

– А вот и главное «заинтересованное лицо». – Доктор оглянулся на вошедших. – И у него свои... санитары. Так что я вас покидаю. Всего хорошего.

Из своего неудобного положения Алексеева не видела «гостей», но слышала невнятный голос доктора, который что-то то ли объяснял, то ли предупреждал.

– Нет. Я понял. Вы свободны. Да, если это потребуется. – «Заинтересованное лицо» произносило слова громко и четко.

Гюльчатай никогда не слышала раньше этот голос. Она вновь демонстративно попробовала сесть на своем ложе.

– Вы оба! Помогите ей подняться.

Тут же с обеих сторон к кровати подступили два дюжих молодца и быстро освободили от ремней ее руки и ноги. Потом помогли ей сесть, придерживая под спину. И снова закрепили ремнями запястья, на этот раз к металлическому изголовью.

– Вот это правильно. Все равно никуда не отходите.

Оба «бодибилдера» остались стоять на расстоянии полушага от девушки.

– А то ведь, уважаемая, с вашим-то характером и до беды недалеко. Ну что, мне надо представиться?

Галя точно никогда не слышала этот голос. Теперь она прямо, с расстояния пары метров, внимательно разглядела стоящего в ногах мужчину. Немолодой, худощавый, высокого роста, короткие волосы с обильной проседью... Что-то очень знакомое было в чертах лица... Где?.. Когда?..

– Может, вам больше знаком мой вид в профиль? Так мне нетрудно и повернуться.

При этом, однако, собеседник не сделал никакого движения. Да и не надо было! Гюльчатай поняла, кто стоял перед ней. Может, в первые минуты ее сбили с толку сплошь седые волосы. К тому же теперь они были коротко подстрижены и торчали почти ежиком. А вот на фотографиях это была аккуратно зачесанная набок средней длины челка. И седина только на висках.

Перед ней собственной персоной стоял Генерал! Исполняющий обязанности начальника отдела антитеррора Главного управления ФСБ, один из активных руководителей «Вектора», член его Высшего координационного совета, непосредственный и злейший враг Команды. Хотя все это в прошлом. Ну, разумеется, кроме его отношения ко всем бойцам Команды! Генерал, по словам Талеева, «исчез, растворился, испарился, пропал, канул...». Да вот он, здесь.

Команда располагала его фотографиями из досье. Почему-то там он выглядел гораздо моложе. «А ведь не так много времени прошло, – подумала Алексеева. – Тяжело переживаются такие крупные поражения. И понятно, почему я сразу не узнала этот голос: просто никогда раньше не слышала».

– Вижу, что представляться мне не надо. Ну, вашу биографию я изучил досконально...

«Самонадеянный болван! Ты не знаешь и десятой ее части».

– ...Поэтому не стану тратить время на выяснение каких-то нюансов наших прошлых «заочных» взаимоотношений. Ничего личного. Я – человек, стоящий на страже безопасности Родины. Вы – то есть, Команда – сборище бандитов и врагов порядка. Вот от такой расстановки сил и будем плясать.

«А тебе в пляске ничего не помешает?»

– Того, что ты натворила уже непосредственно здесь, достаточно, чтобы предъявить тебе законные обвинения по целому букету статей. И все – тяжкие. Но это не в моих интересах. Да я бы мог просто уничтожить тебя! Никто бы не хватился. Ведь вас нет! Никого не существует. Кроме одного-единственного человека... Вижу, что ты все понимаешь. Ну, раз такая умная, попробуй представить себе дальнейшее развитие событий.

Генерал, по укоренившейся «кабинетной» привычке, начал расхаживать от стены до стены, заложив руки за спину.

«Тоже мне, загадка Сфинкса! Теперь ты попытаешься выудить из меня все сведения о Команде: точное количество участников, дислокация, контакты в высшем руководстве страны, сведения о проведенных и готовящихся операциях... Ну а методы мне тоже хорошо известны. Вот только не знаю точно, чему лично ты отдаешь предпочтение: химическим препаратам или старым надежным пыткам. Хотя, наверно, это будет комплексное воздействие...»

– А вот и не угадала! – Похоже, Генерал прочитал ее мысли и теперь картинно веселился. – Думаешь, «сыворотка правды» или иголки под ногти? А может, уже представляешь себе некоторые специфичные «женские» пытки, а? Бр-р р, даже мороз по коже... Ничего подобного! – Он остановился напротив Гюльчатай и теперь слегка покачивался с пяток на носки. – Я ведь сказал, что изучил твою биографию, а ты небось сомневаешься. Еще в школе КГБ ты выработала у себя способность мгновенно терять сознание при малейшем физическом воздействии. Потом углубленно занялась методиками, позволяющими противостоять медикаментозному воздействию. Я уж не говорю о том, с каким блеском ты «водила за нос» детектор лжи!

«Хорошо подготовился, гад! Только уже потом, часто посещая Восток, я многократно усовершенствовала свои навыки. Хотя, кажется, мне сейчас этого не потребуется».

– Ты меня аб-со-лют-но не интересуешь! Хотя определенно заслуживаешь, чтобы свести с тобой кое-какие старые счеты. Но не будем пока о печальном. Мне нужен только один человек. Твой начальник, журналист Герман Талеев. И я его получу! А ты так, подарок судьбы. Но с твоей симпатичной головки не упадет ни один волос. Пока!

Генерал помолчал, как бы предлагая высказаться своей пленнице. Но Алексеева упорно не произносила ни слова. Тогда он приблизился к изголовью кровати настолько, что одному из охранников пришлось отступить на шаг. Но не дальше.

– Послушай, неужели ты сомневаешься, что твой любимый командир примчится сюда и сделает все, чтобы тебя освободить? Он будет готов даже пожертвовать своей жизнью. И ведь не один примчится! Всех, всех своих сюда притащит. Хитроумнейший план придумает и наверняка попытается его осуществить. А что в результате? – Генерал энергично, с видимым удовольствием потер руки. – Два трупа! Это я о тебе и Талееве. Ну и, сама понимаешь, плюс все «сопровождающие его лица». Они же сами не успокоятся, пока не... того. – Генерал развел руки в стороны. – Уж извини, но так получится.

Он отошел на середину комнаты.

– Да, я, конечно, предвижу, что ты попытаешься как-то освободиться. Воспользуешься своими феноменальными способностями. Физическими, психическими... – Генерал хмыкнул. – А мы – по-простому, по-рабоче-крестьянски: ты будешь постоянно связана, в комнате станут дежурить трое охранников, дверь изнутри открыть невозможно никому. И, конечно, видео– и аудиоконтроль двадцать четыре часа в сутки. Простенько и со вкусом. Надеюсь, что сохраню тебя в целости до приезда Талеева.

Он направился к двери. Потом остановился:

– Вообще-то, все нужные мне сейчас твои фотографии я уже сделал... Ах да! Это я к тому, что если не сохраню, то и... хрен с тобой!

Четко развернувшись кругом, Генерал вышел. Гюльчатай явно было о чем задуматься...

Москва, Кремль

Талеев не спеша шел по знакомым кремлевским коридорам. Кто-то узнавал его и приветствовал кивком, кто-то протягивал руку и даже интересовался: «Как дела?» – и, получив стандартный вежливый ответ, спешил дальше. Хотя нет, спешить здесь было не принято. Впрочем, как и слоняться с праздным видом. Люди работали. Деловито, сосредоточенно и спокойно.

Все было как всегда. А вот Гера за последние восемь-девять месяцев появлялся здесь лишь второй раз. Он действительно отошел от активной журналистской работы. Его не интересовали ни рутинные репортажи, ни сенсационные пресс-конференции, ни даже эксклюзивные интервью эпатажных политиков. «Наверно, старею». Хотя было приятно, что его помнили.

Он свернул за угол и почти сразу оказался перед дверью нужного ему кабинета. «Почему же меня так напрягает сегодняшний визит? Неужели только оттого, что Куратор назначил встречу именно здесь, в своем официальном служебном кабинете?»

Предыдущий Куратор никогда так не поступал. Да и кабинет для себя он приказал оборудовать в какой-то маленькой каморке с незаметной дверью и безо всякой «вывески». Ныне покойный помощник президента Алексахин терпеть не мог популярности. Он никогда не сопровождал президента в поездках, старательно избегал пресс-конференций, виртуозно подсовывая вместо себя кого-нибудь из советников, а на темы личных интервью даже не разговаривал.

Как-то так получилось, что кураторство над Командой автоматически унаследовал человек, который сменил Алексахина на посту помощника. Президент не счел нужным что-либо менять. Он доверял Талееву и по опыту последних событий знал, что само по себе кураторство – функция чисто номинальная. Команда превосходно работала самостоятельно. «В режиме полной автономии», – как непременно сказал бы лучший друг всей Команды капитан 1 ранга Серега Редин.

С теперешним помощником у Талеева была только одна встреча. Ознакомительная, так сказать. И что-то, видно, не понравилось им друг в друге. Нынешний был лет на пятнадцать моложе Алексахина, то есть примерно одних лет с журналистом, и, как определил для себя Гера, «представлял ярко выраженный тип современного менеджера». Причем в устах Талеева это вовсе не звучало похвалой.