Начатки Крэя - Лев Чернухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет. Уверенности в своих воспоминаниях и точности восприятии мира сейчас у Крэя маловато.
'Надо искать везде свои плюсы и минусы, правда, Крэй? Как там, на логике и психологии, учил Кирилл Васильевич…
Есть позитивная сторона, есть негативная, есть потребность, есть необходимость, а есть приоритеты. Удостоверься, что позитив на твоей стороне, извлеки из него выгоду. Убедись, что адекватно воспринимаешь негатив вокруг, преврати его в позитив, из которого можно извлечь выгоду. Определи приоритетность действий и событий. Начни с самого негативного, избавься от него, превратив в самое позитивное. Оберни в свою пользу. В конце концов негатива не останется.
Начать с негатива. Хорошо…'
Крэй нехотя повернул голову в сторону убивцев.
Страшная картина, но не для Крэя. Мертвецов в Саксонии он нагляделся, кучи трупов возили на тележках по городу каждый день, пачками, одного за другим, народ косила Черная Смерть. А также алкоголизм, разбой, холод и голод.
'Мертвецы определенно сейчас уже — плюс. Отвратный, но плюс. Никто не трогает, не угрожает лишить руки и полакомиться мягкой мышцей.
Да, однозначно — плюс. Жирный плюс.
Я в сознании и в чистом рассудке, могу мыслить здраво — уже хорошо. В голове не нарушается логическая цепочка, могу дедуктивно рассуждать и искать решения, в отличии от веселого-бессознательного дурмана в компании любвеобильных слизней. Искать выход, пробовать что-либо я в состоянии.
И не в состоянии ни говорить, ни двигаться.'
Крэй заприметил заколоченное досками окно. Сквозь щели пробивался дневной свет и периодически мерцал. Находилось оно чуть выше Хирурга «с чистым сердцем и помыслами» — достаточно чистыми, чтобы не зариться на Крэя в качестве закуски или десерта.
«День, много людей на улице, ходят мимо. Плюс. Позитив. Отлично. Из минусов — позвать на помощь нет возможности, язык отнялся со всем телом вместе. Кинуть что-то в окно для привлечения внимания также отпадает… Какой может быть из этого плюс? В упор не вижу…»
Крэй прошерстил глазами вторую половину пространства, которую доселе избегал ввиду мертвецов. Но, как парень постановил, мертвецы для него только плюс.
Диван, невысокий столик с недоеденным сырным пирогом с кусками колбасы поверх, жестяные банки, графин с водой.
Вдоль стены — подсвеченные теплым светом аквариумы с различными пресмыкающимися и амфибиями внутри. Желтые лягушки блаженно лезли по любезно разложенным веткам, разноцветные ящеры присосались к стеклу и мотали глазами, обозревая комнату, словно, как и Крэй, ища возможность убежать и вырваться из заточения.
«Как и я…»
Крэю, конечно же, больше хотелось походить на перебирающую лапками земноводную квакушку. Она хотя бы явно куда-то двигалась, стремилась и, возможно, скоро бы даже нашла лаз, сквозь который можно поскорей умыкнуть. Медленным, но упорным ползком желтенькая лягушка имела шанс выбраться…
«К сожалению — нет.»
Крэй сейчас был просто ящером с рыскающим взором…
«Геккон. Точно. Разноцветный геккон, что может ползти по чему угодно… Тогда — хорошо! Буду Гекконом! Приспособлюсь и поползу…»
Нет, ползти пока не удавалось. Но вроде мизинцем на ноге пошевелить Крэй таки смог.
«Прогресс! Плюс! Что ж, подобно славному Геккону, ожидающему своего часа, продолжу осмотр…»
Деревянная дверь, с сгустком света под ней… Определенно ведет наружу.
«Замечательно, на вид явно хлипкая — выбьют, если удастся крикнуть. Крикнуть… А на каком языке общались эти двое?»
Крэй на адреналине даже не призадумался насчет такой щепетильной вещи. Звать на помощь он мог бы, конечно. На немецком, на русском… Возможно, если постараться, то вспомнил бы и на французском фразу, когда-то где-то прочитанную. Или итальянском. Крэй много читал, хорошо запоминал. Наверняка получилось бы…
Главный вопрос — а на каком языке стоило подавать о себе знать людям снаружи?
«То, что язык мой — враг мой, помню. Спасибо, Евгений, первый отменный урок в ином мире мне преподал тогда на всю жизнь. Гитлерюгенд, подумать только… Принял меня за фрица. Окажись я не в лесу, а где-нибудь на передовой… Никакой крик о помощи на немецком в русском окопе бы не спас.»
Поэтому сейчас сомнения гложили Крэя, как никогда. С ним говорили — он понимал. Двое мерзавцев говорили друг с другом — он понимал. Значит, либо немецкий, либо русский… Но почему он не мог понять, какой именно язык?
«Такое ощущение, что, вроде, немецкий. Но речь — русская. Да и произношение забавное, но слова чистые, понятные… Слишком понятные. Даже те, которые я не знаю… „Лазер“, „Ионическое Рассеивание“, „Трансплантация“ и те, другие… На немецком этих слов я в жизни не знавал, да и на русском далеко от моих знаний, не читал и не слышал никогда. Даже сейчас, захочу сказать — еле выговорю. Как так?»
Крэй еще раз взглянул на темнокожего мужчину в розовой рубашке и на коричневатого хирурга с перерезанной глоткой.
«Они не русские. Это точно. Но разве, кроме русских, где-то еще на нем так общаются спокойно, как на родном?»
Крэй пару минут перебирал в голове страны союзники СССР, но…
«Нет, ребята, вы явно не азиаты, да и на европейцев тянете маловато… Смуглые, загорелые… Даже на африканцев недотяг. Америка? Нет, те слишком… Слишком „не такие“ для США, Южная…»
Тут Крэй уловил четкое сходство лежащих бездыханно с латиноамериканцами.
«Да, на европейцев погрешил. Есть же еще и Испания, Португалия, Италия… Однако союзниками Советов и любителями русского языка фашистов или горячий народ на берегу океана назвать сложновато. Нет… А Южная Америка — да, вроде с нашими контакты налаживала… Вроде. Аргентина, Уругвай, Мексика, Чили и Бразилия… Что-то из этого, наверняка. Но опять-таки, русский у них разве в ходу? И как я, не понимающий выражения „ноги в руки“, вполне себе сходу осознал сложные слова и без проблем понимал все, о чем они говорили? И…»
Тут Крэя посетил главный вопрос.
«А с чего я взял, что они вообще говорили на известном мне языке? Среди четких предложений проскакивали и французский, и итальянский. Пару раз, мимолетом… До оглушительной фразы о калибровке. Потом только ясный язык. Ну почти… Словарь обновлён… Третий голос!»
Крэй предпринял попытку найти скрывающегося в тени или в туалете… Нет. Все также — только он, да два трупа.
'Почему продолжаю мыслить стандартами географии, познанной за пять лет проживания в Советах? Буквально пару мгновений назад брел по болотистым степям Няши, месяц с хряком жил среди иной разумной жизни и общался чувствами с огнями и прикосновениями со слизнями.
Пять лет назад не знал об иных континентах.
Об
