Всё возможно - Люсиль Картер

— Мне не нужна медицинская помощь.

— Еще как нужна. Я определил это по повышенному уровню стервозности — ты сделалась совсем невыносимой после обморока.

— Беспокоиться нужно было бы, если бы я внезапно стала покладистой и доброй.

Питер протянул ей сумку.

— Ох, Эмма, и что мне с тобой делать?

— Со мной-то? — Она нашла в себе силы рассмеяться. — По-твоему, это из-за меня мы снова попали в передрягу?

— А то как же? Билл подошел к нашему столику, чтобы познакомиться с тобой, а не со мной.

— У него кулаки чесались. Я ему даром не нужна была. — Эмма нашла в сумочке ключи и отперла машину.

— Ты все-таки очень плохо знаешь мужчин. Билл хотел произвести на тебя впечатление. Он собирался наглядно доказать, что сильнее меня, и тем самым заслужить твое уважение.

— Хорошо, что он не стал дергать меня за волосы. Кажется, так глупые мальчишки выражают свою симпатию особям противоположного пола?

— Не принижай его умственные способности. Билл настоящий мужчина! Самец! А самцы завоевывают женщин с помощью демонстрации превосходства над соперником. К примеру, твой поклонник Чак — слабый и чахлый индивид с атрофированными признаками мужественности — добивается твоего внимания с помощью льстивых речей. Иного ему не дано, он ведь и на мужчину-то слабо похож…

— Достаточно! — оборвала его Эмма. — Я давно поняла, что ты хотел сказать.

Питер распахнул перед ней дверцу автомобиля.

— Садись, умная девочка. Мужчина позаботится о тебе.

Эмма пренебрежительно рассмеялась.

— По сравнению с Биллом ты просто мальчишка.

— Зато по сравнению с Чаком я мачо.

— Вот это повод для гордости! — с сарказмом произнесла Эмма, забираясь в салон.

Питер захлопнул дверцу, обошел машину и уселся на водительское сиденье.

— Между прочим, Билл уже разочаровался в тебе. Обычно парни, подобные ему, любят женщин, которые способны на скаку остановить коня. Однако он, как выяснилось, питает слабость к нежным и утонченным барышням.

— А я не такая?! — воскликнула Эмма возмущенно.

— Ты считаешь себя слабой и утонченной? — Питер расхохотался. — Надо же, какое самомнение!

Эмма обиженно замолчала. Как ни пытался разговорить ее Питер, она смотрела в окно и делала вид, что ничего не слышит. Лишь когда они едва не проехали нужный поворот, Эмма наконец заговорила:

— Уже скоро полдень, а мы проделали лишь чуть больше половины пути.

— Подумаешь, выбились из графика на пару часов.

— На пару? На четыре часа, Питер, на четыре! К Джейн мы приедем только к вечеру. А вторую ночь за рулем я не выдержу.

— Какие проблемы? Переночуем в мотеле.

— Я уже, кажется, говорила, что там, где живет Джейн, нет мотелей.

— Значит, заберемся в стог сена и будем спать там! — рассердился Питер.

Он как мог пытался развеселить Эмму, но та продолжала огрызаться. У него заканчивался запас терпения и начинали сдавать нервы. Питер скрипел зубами, глубоко дышал, думал о прекрасном — лишь бы не выложить Эмме все, что он думает о ней самой, о ее поведении и ее о бесконечных придирках.

— Не надо на меня кричать, — пробормотала Эмма.

— Снова этот раздраженный тон! — Питер стиснул пальцами руль.

Что я должен сделать, чтобы эта женщина перестала ворчать? Готов поспорить на что угодно: она до сих пор не вышла замуж не потому, что была занята работой, и даже не потому, что ей не встретился подходящий человек. Нет, она одинока по одной-единственной причине: ни один здравомыслящий мужчина не свяжет свою жизнь с этой нервной, стервозной, зацикленной на правилах женщине.

Теперь Питер был счастлив, что она замолчала и погрузилась в размышления. Ему и самому нужно было подумать и разобраться в себе. Он мало знал Эмму и со дня их знакомства несколько раз менял свое мнение о ней. Сначала она его раздражала до такой степени, что Питер несколько раз порывался послать ее к черту и уволиться. Затем, когда у него хоть что-то начало получаться, она смягчилась и стала относиться к нему с участием. А он был так наивен, что поверил: вот она, настоящая Эмма. Ему казалось, что она прячется под маской Снежной королевы, потому что в глубине души Эмма — чуткая, отзывчивая, но очень закомплексованная женщина, которая боится, что кто-то увидит ее слабость и воспользуется ею. Однако довольно быстро Питер обнаружил, что ошибся. Эмма была страшно самоуверенной. Она считала, что все делает правильно. Эмма не верила в то, что может совершать ошибки, как и все другие люди. Она искренне считала себя непогрешимой. За это ее не любили коллеги. Они видели, что Эмма ставит себя выше других. Заносчивость и гордыня обнаруживали себя в каждом сказанном ею слове, в каждом ее жесте.

Возможно, Эмма сама не понимала, что ведет себя так, будто она — королева, а остальные — плебеи. Однако это не извиняло ее поведения. Единственным, кто не видел ее недостатков (которые сама Эмма недостатками, разумеется, не считала), был Чак.

Ха! Чак по уши влюблен в нее. Не стоит ждать от него объективности, подумал Питер. Он говорит всем, кто изъявляет готовность его выслушать, что Эмма настоящая леди. Сегодня, когда она едва не разрыдалась в полицейском участке, и позже, когда упала в обморок в кафе, я даже решил, что в ней есть что-то человеческое. Я опять наступил на те же самые грабли, попытавшись поверить в ранимость ее души. Ну не дурак ли? С тех самых пор, как Эмма очнулась и открыла глаза, она не перестает колоть и жалить меня словами. Раньше я часто слышал в свой адрес, что, мол, я беспринципный и бездушный гад, что у меня нет совести, что мне плевать на окружающих. Теперь я точно знаю, что есть, по крайней мере, один человек, который превзошел меня в этих качествах.

— Питер, — вдруг произнесла Эмма.

— Что? — недовольно спросил он.

— Посмотри по навигатору, сколько миль осталось до ближайшей заправки.

Питер вместо этого кинул взгляд на стрелку, отмечающую запас топлива в баке. Бензина оставалось катастрофически мало. Чуть ли ни с самого начала поездки Питер и Эмма попадали в приключения и в суматохе совершенно забыли о том, что время от времени необходимо останавливаться на автозаправках.

— Ты же все подмечаешь, — ядовито произнес Питер. — Что ж ты не проследила за уровнем бензина?

Эмма поджала губы и, вздернув подбородок, отвернулась. Она понимала, что виновата, но признать свои ошибки ей не позволяла гордость.

— До заправки четыре мили. — Питер хмыкнул. — Топливо закончится гораздо раньше. Нам придется толкать машину. Как тебе такая перспектива?

— Может, лучше пойти к Джейн пешком? Слишком уж много неприятностей поджидает нас на дороге.