Мираж - Владимир Рынкевич

На крик вбежал мгновенно капитан Ленченко, смутившийся при виде неодетой дамы.

   — Не стесняйтесь, Сергей, — сказал Кутепов. — Дело опасное. Адская машина. Вызывайте охрану и быстро, но осторожно — к сапёрам.

Вскоре было созвано секретное совещание. На нём присутствовали начальник Ростовского отдела контрразведывательной части полковник Орлов, рыжебородый и молчаливый, что Кутепов счёл за удачу. Сапёры доложили, что взрывное устройство собрано из немецких деталей. Оно должно было взорваться, если наступить на него или зацепить за провод. Самое интересное: устройство было завёрнуто во вчерашнюю ростовскую газету.

   — Это обостряет дело и облегчает его раскрытие, — сказал Орлов. — Собирали ночью. Мы отследим все поступившие сюда экземпляры газеты.

   — Хорошо бы собаку, — вздохнул Ермолин.

   — И какого-нибудь Ната Пинкертона, — добавил с иронией Кутепов. — На этом совещание заканчивается. Расследование будет вести полковник Орлов. А наше дело — фронт. Жизнь одного генерала в такой войне не так уж и дорога.

1919. МАЙ

Впоследствии почти при каждой встрече Шкуро[35] напоминал:

   — Если б не я, Саша, не видать бы тебе Харькова. Кутепов не спорил: действительно, в вагоне Деникина на завтраке в Тихорецкой, где участвовали Романовский, Врангель, Боровский и другие, захмелевший полковник Шкуро тряс пышной своей светлой шевелюрой и в обычной хамской манере говорил командующему:

   — Антон Иванович, слушай меня: только Саша Кутепов спасёт Донбасс. Антон Иванович, я тебя прошу, а то и... Мы ж с Нестором Махно[36] можем всю Россию пополам разделить...

Врангель в изящной серой черкеске был брезгливо равнодушен: его волновал не Донбасс, а должность командующего Добрармией и даже пост Верховного руководителя России, на который претендовал Колчак. Хитрый Романовский шепнул Деникину, что с Андреем Шкуро ссориться не надо, и в конце завтрака Деникин, как нечто само собой разумеющееся, объявил:

   — А вы, Александр Павлович, направляйтесь в свой корпус и готовьте войска к наступлению.

Выходя из вагона последним, Кутепов услышал, как Деникин сказал негромко Романовскому:

   — Возьмём Москву, и я повешу Шкуро на Красной площади.

В Иловайской Кутепов вместе с генералом Май-Маевским организовывал встречу Деникина, провозглашённого Главнокомандующим вооружёнными силами Юга России. Душный донецкий ветер гнал чёрную пыль, засорял глаза, скрипел на зубах. В центре перрона, где должен был остановиться вагон Деникина, скучал почётный караул, духовой оркестр временами брал какие-то скрипучие аккорды. Отдельно стояли высшие руководители. Май-Маевский стоял неподвижно, выставив объёмистый живот, не позволявший сойтись нижним полам мундира. На лице — равнодушие, губы сжаты терпеливо-скептически. Так он обычно стоял и в бою под огнём. Адъютант Макаров, ставший уже капитаном, был неподалёку, ожидая указаний.

Кутепов озабоченно обходил перрон резкими мелкими шажками, выискивая непорядок. Его адъютант, наблюдая за ним, стоял в стороне.

За цепью охраны на перроне толпились остальные участники встречи, в основном, офицеры. Дымникова послал командир батареи, а сам проверял орудия и лошадей. Здесь же почему-то оказался Меженин. Объяснил, что у него теперь новое начальство.

   — Знаешь, Лео, кто этот Май-Маевский? — спросил он, кивнув на грузную неподвижную фигуру генерала. — Римский патриций времён упадка империи. У него два состояния: до обеда и после обеда. Причём Диккенса знает в обоих состояниях. Я с ним говорил о литературе. Считает «Пиквикский клуб» вершиной мировой литературы. Будто бы пишет статью о влиянии Диккенса на русскую литературу.

   — Как же он ладит с адъютантом? Тот, пожалуй, и фамилии Диккенса не знает.

   — Там другие отношения. Макаров у него — глаза и уши.

   — Поздравляю с новым званием, — сказал Дымников неожиданно очутившемуся рядом Макарову. — Звёздочки-то обмыть надо.

   — Это само собой. Ты не завидуй. Сделаю я тебе капитана. Точно. Сколько сейчас содержание? Полтыщи? До тыщи догоню. Ну, может, до 800. А Деникину, знаешь, сколько из кассы платят? Всего 6300. Особое совещание положило ему 12 тысяч, но он отказался и всем срезал. Но я тебе скажу точно: настоящие деньги не у казначея, а у коммерсанта. Только надо знать, как взять. Я тебя научу.

   — В Харькове?

   — И в Харькове. Только не спеши. Я могу тебя совершенно точно отправить туда с разведкой или с немецкими пленными, но лучше не надо. У красных чекисты зубастые стали. Засекут и хана. Харьков скоро мы так возьмём. У большевиков — провал. Мужики бунтуют — не хотят даром хлеб отдавать. Не хотят воевать. В плен сдаются — тем более мы сейчас не всех расстреливаем. Скоро будем наступать. Деникин не зря сюда едет. А в Харькове нас ждёт Степан. Может, помнишь, встретились с ним в поезде? У него там подвалы от товаров ломятся. Под видом секретных большевистских складов. А здесь уже готовы покупатели с вагонами, с валютой. Ещё есть такой Мопит — деньги требует за одни обещания. В Москву миллионерами придём.

   — Думаешь, придём?

   — Тогда в Париж. И там жить можно. У тебя на батарее есть свой передок? Набивай его постепенно я держи крепко. Ну, время. Побежал.

С грозным шумом приближался поезд с двумя паровозами. Ординарец расправлял складки мундира Май-Маевского. Он вышел к почётному караулу. Кутепов стоял скромно, несколько в стороне.

Со ступеней вагона степенно сошёл Деникин с умиротворённым лицом священника, за ним адъютант полковник Карташёв, генералы Романовский, Врангель и другие. Оркестр заиграл марш.

В толпе шептались о Романовском: «Вот он, хитрюга... Всё в его руках...» А тот приберёг для встречи сложную улыбку: не то приветливую, не то насмешливую, и во взгляде уверенность побеждающего игрока.

   — Ваше превосходительство, вверенные мне войска выполняют боевую задачу по охране Донецкого угольного района. Незначительный бой идёт в районе Харцызска. В остальных направлениях без перемен, — отрапортовал Май-Маевский.

Деникин пожал руки Май-Маевскому и Кутепову, поздоровался с почётным караулом, затем пригласил определённый круг лиц на обед в свой вагон.

Дымникова дёрнули за шинель. Он оглянулся — Меженин.

   — Посмотри на моего нового начальника — рыжий с рыжими усами. Он за Щукиным. Полковник Орлов из контрразведки.

   — Ты-то как там оказался, что делаешь?

   — Например, ищем преступника, организовавшего покушение на твоего Кутепова.

   — И что, нашли?

   — Пусто. Видимо, кто-то на его должность позарился.

Кутепов за обедом слушал внимательно и высказывался осторожно, в основном поддерживая Деникина.

Среди роскоши закусок с угрожающей серьёзностью выстроились графины с водкой, настоянной на лимонных корочках. Подняв бокал, Деникин встал и обратился к Май-Маевскому:

   — Дорогой Владимир Зенонович! Я очень рад поздравить вас с новым высоким назначением. Знаю вашу доблесть, честность и твёрдость характера, знаю о героической борьбе, которую вам пришлось вести в течение нескольких месяцев, чтобы удержать Донецкий бассейн. Родина велела нам назначить вас на пост командующего Добровольческой армией. Я уверен, вы с честью выполните возложенные на вас задачи; так же твёрдо, как и раньше, поведёте и выведете наши доблестные части из Донецкого бассейна на широкую московскую дорогу. По русскому обычаю, я поднимаю бокал и пью ваше здоровье. Ура! Ура! Ура!

Деникин и Май-Маевский расцеловались.

   — Да здравствует единая, неделимая великая Россия и её верные сыны! — воскликнул Май-Маевский. — Ура!

   — Ура! — подхватили все.

Итак, прямой начальник генерала Кутепова теперь известен. Настоящий боевой генерал. Теперь следовало определить линию поведения с Май-Маевским. Пока тот жаловался Главнокомандующему на нехватку обмундирования, снаряжения, боеприпасов и всего прочего, что необходимо для наступления, Деникин успокаивал его, как добрый дядюшка:

   — Полно вам, дорогой, беспокоиться. На этих днях прибывают несколько транспортов с обмундированием, снаряжением и, главное, с танками. Наше счастье, если эти танки окажутся пригодными в боевой обстановке, тогда успех обеспечен. Я их лично не видел, но, по словам союзников, танки производят колоссальнейшее моральное действие на противника. Под прикрытием их мы вышлем конницу Шкуро.

   — Но кто же будет управлять этими танками? — спросил Май-Маевский. — У нас же нет инструкторов.

   — Мы условились, — успокоил Деникин, — что первое время в боях будут участвовать англичане, а потом, когда наши подучатся, мы их сменим.

Кутепов осторожно поглядывал на Врангеля, который, по его расчётам, и должен был стать командующим Добрармией. Пожалуй, и сам барон на это рассчитывал. Он сидел хмурый, как донецкая пыль, и прямой, как спинка стула, и почти не участвовал в разговоре. Лишь когда речь зашла о наступлении на Москву, Врангель сказал, что операцию нельзя начинать, не установив оперативно-технических связей с войсками Колчака. Кутепов об этом уже думал и был готов предложить несколько маршрутов для соединения с колчаковцами, но вовремя заметил, что Деникин внимательно цепляет вилкой что-то из тарелки и с удовольствием отправляет в рот. Вытерев салфеткой губы, Деникин сказал: