На семи морях. Моряк, смерть и дьявол. Хроника старины. - Хельмут Ханке

Уже давно исчезло корсарство, но в старинных морских песнях – шэнти – оно живет и поныне. Очень популярна на палубах парусников была шэнти о флибустьерском капитане Кидде, повешенном в 1701 году. Она называлась «Оh, my name is Captain Kidd».

«О, мое имя капитан Кидд, и я иду под парусами… Наделал я много скверных дел. И божьи заповеди я преступил, когда я шел под парусами. О, я прикончил Уильяма Мура… И оставил его лежать в кровавой луже за много лиг от берега, когда я шел под парусами» и так далее.

Эта шэнти была в свое время настолько популярна, что ее распевали моряки многих стран. Вот, например, один из вариантов этой шэнти, правдиво рисующей картину времен пиратских бесчинств на всех морях мира.

Мое имя – Уильям Кидд,Ставьте парус, ставьте парус.Рядом черт со мной стоит, абордажный нож блестит.Ставьте парус!Дым от залпов, словно шлейф.Ставьте парус, ставьте парус.Я свищу: ложитесь в дрейф, открывайте сами сейф!Ставьте парус!Никнут вражьи вымпела.Ставьте парус, ставьте парус.Нас с купцами смерть свела. В пасть акулам их тела!Ставьте парус!На добычу я лихой.Ставьте парус, ставьте парус.Льется золото рекой. Краше нет судьбы такой.Ставьте парус!

Кидд принадлежит к выдающимся морским разбойникам. Он получил под команду вооруженный 34 пушками трехсоттонник под названием «Эдвенчер Гали» и вместе с ним королевский патент на каперство, повелевающий ему захватить действующих в Красном море пиратов Тью и Эвери, а также топить и брать в плен французские корабли. Кидд был преданным английской короне капитаном и стремился оправдать оказанное ему доверие, но удача целый год отворачивалась от него. В команде назревал бунт. Кидд уложил на месте зачинщика бунта – старшину комендоров Мура и восстановил тем самым порядок на корабле.

После этого кровавого инцидента, уступая требованиям своего разбойного экипажа, Кидд заявил, что будет брать на абордаж и другие корабли помимо указанных в каперском пакете. К этому вынуждало Кидда и плохое состояние его корабля, имеющего многочисленные течи. Первый же захваченный им парусник «Куидей Мерчент» был использован Киддом для продолжения каперства.

Аппетит приходит во время еды: Кидд стал пускаться в погоню за любым кораблем, показавшимся на горизонте, невзирая на его флаг. Между тем о его самочинных действиях стало известно в Лондоне и Нью-Йорке. Выпущенный на каперство, как козел в огород, капитан вошел в списки разыскиваемых и заранее осужденных пиратов. Узнав об этом, Кидд принял решение зарыть значительную часть своей добычи на необитаемом острове. В Нью-Йорке, куда он явился, чтобы навестить семью, Кидд был схвачен, закован в цепи и после двухлетнего предварительного заключения повешен.

Существует целая пиратская лирика. Ведь мрачные страсти, доставшиеся нам в наследство от далеких предков, всегда волнуют воображение человека. Этим кормились целые поколения уличных певцов. Так и представляешь себе пестрые, обагренные кровью холсты, служившие декорациями при исполнении такой, к примеру, песни о «Братьях-витальерах»[06]:

Штёртебекер и Гед Михель вместе всегда лихо режут килями морские волны.Но, как видно, господь отвернулся от них и стыдом лишь их трюмы полны.И сказал Штёртебекер: «Черт побери! Все моря мы на западе знаем.Поплыли!Там купчишки монетой и добрым вином нам свой счет оплатить забыли».

Или:

Жан Барт, Жан Барт,Куда взял старт?Туда и обратно,Возьмем все бесплатно.Возьмем без покупкиИз золота кубки,Английские пинты,Голландские кринты,Испанские вина.Гуляй, морячина!

Все об одном и том же: о золоте, серебре и прочей добыче!

Тот, кто однажды встал на путь разбоя, уже не мог остановиться и продолжал идти, хладнокровно рискуя и постоянно ощущая под ногами зыбкие подмостки виселицы. Но встречались и такие пираты, чьими действиями руководили не низменные разбойничьи инстинкты, а своеобразная философия. Морским рыцарем без страха и упрека был Чарльз Белами. Однажды, как утверждает английский историк корсарства Джонсон, он следующим образом отчитал капитана абордированного купеческого судна:

«Годдем! Как и все другие, наказанные нами, вы управляетесь законом, который богачи придумали для собственной безопасности. Эти трусливые собачьи души не имеют смелости каким-либо иным способом защитить то, что они мошеннически нахапали. Проклятья и кровь на имуществе этих продувных бестий. Между нами единственное различие: они обирают бедняков под покровительством закона, не так ли? А мы грабим богатых, рассчитывая только на свою храбрость».

Глава четвертая

МОРЕ И ВИСЕЛИЦА ЛЮБОГО ПРИМУТ

…Команда ярится –устала команда.Шепчутся:Черту ввязались в попутчики.Дома плохо?И стол и кровать.Знаем мыэтижидовские штучки –разныеАмерикизакрывать и открывать!»За капитаном ходят по пятам.«Вернись! – говорят,играют мушкой. –Какой ты ни естькапитан –раскапитан,а мы тебе тожене фунт с осьмушкой».Лазит Коломбна брамсель с фока,глаза аж навыкате,исхудал лицом;пустился вовсю:придумал фокуссо знаменитымКолумбовым яйцом.Что яйцо? —игрушка на день.И деньне оттянешьу жизни-воровки.Галдит команда, на Коломба глядя:«Крепкапетляиз генуэзской веревки…»

В начале декабря 1787 года корабль его величества «Баунти», вооруженный транспорт британского военно-морского флота, покинул гавань Спитхэд. Он должен был погрузить на Таити саженцы хлебного дерева – истинного древа жизни обитателей Южных морей – и доставить их в Вест-Индию для обеспечения пищей черных рабов. Командовал кораблем Уильям Блай, свирепейший из капитанов, которых когда-либо качало море на своих волнах. За короткое время он сделался самым ненавистным человеком на корабле. И не только за то, что буквально тиранил команду. Была и другая причина: перед выходом в море Блай разбазарил около трети матросского продовольственного содержания, и люди во время плавания стали голодать.

Матросский кошт на британских военных кораблях и без того был настолько плох, что нередко матросы его величества перебегали на американский флот. А на «Баунти» солонина в бочках была еще и с недовесом. В довершение всего вместо свинины или говядины бочки были наполнены кониной. Алчный капитан выгадывал, таким образом, не только на количестве, но и на качестве мяса. Как свидетельствовали опубликованные впоследствии дневники статс-секретаря Адмиралтейства при Карле II Самюэля Пеписа, английский военный флот был насквозь пропитан коррупцией.