Каждый может любить - Валентина Игоревна Колесникова

— Мне это надоело, — Александр тихонько вздохнул, потянул меня за собой и бросил напоследок фразу, адресованную мужчине:

— Беги, глупец!

— Всенепременно, — спокойно ответил так и не представленный нам мужчина, чей взгляд был полон разочарования.

Женщина за нашими спинами еще что-то кричала, не способная справиться с эмоциями, но мы быстро скрылись за поворотом.

— Даш, я сейчас гадость скажу, но честно, я еще не встречал мужчин, которые “влюбившись”, не изменяли бы своим женам.

Я промолчала, а потом спокойно произнесла:

— Мороженое хочу… И вина… Но вина нельзя, поэтому просто мороженое.

— Какое? — он продолжал крепко сжимать мою руку, подвел к уличному холодильнику с заветным лакомством.

— Пьяная вишня… стаканчик…

Я редко когда думаю о таком, но… впервые за столь долгое время мне захотелось напиться. Видимо, я стала совсем слабой… Как хорошо, что делать подобное мне сейчас нельзя.

Я невольно положила руку на живот, тихонько откусывая мороженое. Плакать не хотелось, кричать тоже — но пустота внутри разрасталась с неимоверной силой.

***

Александр.

Какая же она маленькая и изящная — эти мысли не покидали мою голову последние несколько часов. Не знаю, почему, но Дарья встала на носочки, когда мы танцевали, даже не заметила этого. Совсем как ребенок — Аня у Маши так же делает, когда танцует, все время встает на носочки и гордо выпрямляет спинку. Тут то же самое — Даша рефлекторно вытянулась, как только я увел ее в первое движение.

Ее слова меня задели и очень сильно, я не понимал, почему она озвучивает свои мысли и считает нужным лезть, но судя по всему, девушка и сама не понимала причины своего поведения. Тем не менее, после разговора стало легче, а после ее последних слов…

— Мне кажется, что вы скоро влюбитесь… — они прозвучали как гром среди ясного неба. Разве это возможно? При взгляде на счастливые пары я думаю лишь о том, что мне суждено провести старость в глубоком одиночестве, но Дарья… Она так смотрит — пристально, проникновенно. В такие моменты ее глаза блестят, в них словно зарождаются идеи, целые миры, готовые выплеснуться через краски на старые потрепанные временем холсты. И почему рядом с ней так спокойно?

Даже сейчас, сидя на скамейке и наблюдая за тем, как она ест мороженое, я чувствую спокойствие, словно больше не нужно бежать или прятаться от себя самого, разгребать внутренний мир, расставляя все по своим местам. Мне искренне жаль, что она осталась одна, и я очень удивлен тому, что этот человек одинок. Ни друзей, ни родителей рядом. Ни мужа. Она все время опускает ладонь на живот, даже не замечая этого жеста, постоянно смотрит вдаль, иногда выпадая из реальности. И сейчас я прекрасно понимаю, насколько ей плохо.

Я, кстати, тоже это мороженое люблю… Может и себе взять?

— Даша, — она не обратила внимания, — Да-аш…

— Ой, прости пожалуйста, я прослушала! — Она тут же вздрогнула, словно маленькая птичка, — ты что-то сказал?

— Да так… что с тобой? — она резко побледнела, округлила глаза и застыла. — Так, что случилось?

— Не знаю, но… мне надо домой… Просто домой… Прости…

Ей резко стало хуже, я же испугался, что ей снова придется лежать в больнице…

***

Дарья

— Саша, пожалуйста… уйди!

— Нет уж, после такого ты меня точно не выгонишь!

— Саша, мне безумно стыдно!

Токсикоз подкрался незаметно, именно в тот момент, когда его вообще не ждали. Я ожидала чего угодно, но реакции на любимое мороженое — нет. Чувство тошноты уже давно меня преследовало, но я всегда связывала это с эмоциями — оказалось, все намного проще.

— Ты как там? — он привез меня домой, переступил порог квартиры, и смиренно ждал в комнате, изредка интересуясь, как у меня дела.

— Мне все еще стыдно!

— Да с кем не бывает, боже! Нашла чего стыдиться! — Это он просто так говорит, но на самом деле я вижу, что мужчина в ужасе. Он наблюдал за мной, за тем, что происходит, за тем, как я судорожно закрываюсь в туалете, и почему-то не ушел, мне же теперь хочется провалиться сквозь землю.

— Со мной не бывает! — судя по всему, с фаянсовым другом мы не скоро расстанемся, — божечки…

Видимо в моем случае эмоции как раз сдерживали токсикоз, я просто не обращала внимания на тошноту, но в парке все изменилось. И как только до дома дотерпела… Думала в машине помру…

— Водички? — тихонько поинтересовался мужчина, на что я просто промычала, думая лишь о том, как показаться ему на глаза… Стыдно то как…

Судя по всему, он вышел на балкон, но из-за хорошей слышимости, я могла разобрать то, что он говорил по телефону:

— Ты уверена? — его голос был удивленный, — точно? Точно токсикоз? И как долго? Да ладно… И ты тоже так корячилась над унитазом? И что теперь делать? Как ничего? Да она ж сейчас помрет здесь… да я понимаю, что беременна, но как-то все совсем страшно… В смысле это почти всегда так? Как хорошо, что я мужик… Да хватит ржать! Ой, все, вот просто позвонил, а теперь советов надавала, я ничего не запомнил — скинь смс-кой, Маш, ладно? Ну, хватит смеяться! О, кажется она вышла… Ого…

Я держалась за стенку и понимала, что голова кружится, а ноги подкашиваются.

— Ты как белое полотно, — он явно был не просто удивлен, он был в шоке, что не мудрено, учитывая его непросвещенность и абсолютную незаинтересованность в детях. Он подошел ко мне и взял под руку, — где твоя спальня?

Я просто махнула рукой в сторону двери и меня словно инвалида повели к заветной кровати.

— Я принесу воды, — он беспокоился, но почему? Судя по тому, что о нем говорят, он должен был уже давно сбежать, но почему не уходит? Я совершенно ничего не понимаю и если честно, почему-то очень сильно хочу спать…

Глаза слезились, в горле будто ком застрял и постоянно… ПОСТОЯННО тошнило. Я слышала о беременности, как и все взрослые люди. Те или иные вещи всегда были на слуху, это все показывалось в телевизоре, печаталось в книгах и прочее, но… Но я даже не предполагала, что это будет именно ТАК.

Вскоре дверь моей небольшой комнаты открылась, и на пороге застыл Александр со стаканом воды в руках. Он с удивлением уставился на меня, и только потом я осознала, что на кухне, на полу, все еще лежит большая, огромная картина…

— Дарья, — он протянул мне воды, — там, на