Шмель над державой - Илья Бриз

   Так вот, отправил я Валерку по цехам, а сам на полигон заводской, где первую партию изделий проверяют. Вход на внутризаводской полигон, как впрочем, и на сам завод, через отдельную проходную. А там ребята из нашего ведомства. Тщательно проверили мои документы, сличили цветную фотку на них с моей мордой лица и пропустили. А там... У меня чуть руки не затряслись! Он, родименький! Лучший друг спецназовца - Калаш! Испросив разрешение, беру первый попавшийся из ящика. Вот, как старого друга встретил! На глазах изумленного техника в темпе, почти не глядя, разбираю на специально для этого предназначенном столе, очищаю от заводской смазки, собираю и двигаю на стрельбище, что в тридцати метрах. Там хватаю пару магазинов. Руки сами, не спрашивая хозяина (то бишь, меня) привычно заряжают автомат. Стоя с трехсот метров даю три коротких, по два патрона, очереди по мишеням. Военприемщик, летеха, посмотрев в подзорную трубу на треноге, выставляет вверх большой палец. Ох, как я оторвался! Отвел душу! Магазинов пять отстрелял из нескольких автоматов. Ни одного промаха! Один автомат самолично вычистил, остальные восхищенные моей стрельбой техники. А из них там была одна девушка с такой прелестной фигуркой...

   *РЭСОС - Радиоэлектронное и связное оборудование самолета.

   ****

   Легкий гул мотора чуть изменил свою тональность, самолет немного тряхнуло и один из членов экипажа, механик что ли, начал возится с большой, почти квадратной дверью на левом борту самолета. Новинка (ой, как смешно) советской авиации Ан-2 вознес нас на высоту 3000 метров. Наконец люк открылся и внутрь ощутимо задул ветер. Прыгаю в голубизну неба и лечу. Руки и ноги сами привычно ловят упругие струю воздуха. Там у меня было пятьдесят два прыжка. Здесь всего восьмой. Два с "принудиловкой"*, еще четыре на обычном десантном парашюте и только потом выбил разрешение на "крыло". Десяток секунд лечу и дергаю за кольцо. Хлопает "медуза"** и белый купол вспухает надо мной. Хорошо. Нет того динамического рывка, как на обычных парашютах. Высоко надо мной раскрываются купола десантников, к которым я "присоседился". Кто-то радостно орет что-то матерное. Голоса здесь, на высоте, разносятся очень далеко. А как все-таки красиво смотрится сверху и это скошенное поле подо мной, лес с желтыми пятнами лиственных деревьев, маленькое озеро, стремящееся ослепить меня отраженным светом осеннего солнца. Внимательно осматриваюсь, вижу маленький белый крестик, прикидываю запас времени и высоты. Подтягивая клеванты***, пробую сделать S-образный разворот. Получается, но так себе. Ладно, нечего выделываться. Немного увеличиваю скорость и, обходя кругами круглые купола лечу почти горизонтально, дожидаюсь, пока все десантники приземлятся. Еще раз проверяю направление ветра и, с небольшим доворотом, выхожу на глиссаду. "Подушка" и я стою точно в центре двух белых, положенных крест-накрест, полотнищ.

   * Прыжок с принудительным раскрытием парашюта специальным фалом, зацепленным карабином за трос внутри самолета.

   ** Медуза - вытяжной парашют основного купола.

   *** Клеванты - петли управления "крылом".

   Вокруг радостные лица молодых солдат, многие из которых сделали сегодня свой первый прыжок. Они уже считают себя настоящими десантниками. А ведь впереди еще столько тяжелых солдатских будней и упорных учебы и труда, чтобы действительно стать настоящими воинами. Очевидно, мысли командира полка странным образом сходятся с моими, так как большинство присутствующих сразу после укладки парашютов отправились в короткий, всего-то десяток километров, марш-бросок до МПД. Я же, уложив свое крыло, немного понаблюдал за работой инструкторов ПДС* и отметив, что отдельные из них, несомненно вольнонаемные, имеют ну очень симпатичные выпуклости в некоторых местах, сел в новенький "козлик", удивительно напоминавший хорошо знакомый мне по прошлой жизни УАЗ-469 и отправился туда же более коротким путем.

   *ПДС - Парашютно-десантная служба.

   Пока я мотался на аэродром со своим баулом, приготовленным еще в Москве девяти секционным крылом, узнав сразу после приезда, что сегодня в полку последние прыжки на этой, недавно начавшейся неделе, троглодит Валерка, нагло проигнорировав мое начальственное мнение, занял лучшее место у окна в комнатушке щитового домика, выделенной нам для проживания. Ладно, хоть о жратве позаботился. Хорошо в армии и в спецслужбах зарплату подняли. Мне уже удалось приучить Злобина, что после ужина в любой местной столовке мы просто ну никак не можем обойтись без доппайка. Мои разглагольствования о том, что нормальный мужчина может и должен съедать несколько больше, чем остро требуется для удовлетворительной жизнедеятельности организма, были встречены с полным пониманием.

   ****

   Мы валяемся на койках и перевариваем тщательно пережеванную пищу. Злобин недовольно бухтит о том, что нас так и не пустили на Дальний восток, где японцы в очередной раз получили по носу, и жалеет, что там так и не применили первые выпущенные заводами образцы современного оружия.

   - Да пойми ты, Валера, главное не то, чем солдат вооружен. Главное, это как солдат обучен и за что он воюет, с какими мыслями в бой идет, - говорю я и продолжаю рассуждать о том, что какой-то эффект от нашей информации уже есть. Если я не ошибаюсь в том, что в том, старом моем мире, суммарные потери в боях у озера Хасан были под тысячу человек, то здесь и сейчас сумели удержаться на уровне менее двухсот.

   - И еще, вспомни-ка приказ о новом вооружении только для переформируемых частей внутри страны. А так же о строжайшем соблюдении секретности о структуре и, опять-таки, о новом вооружении Советской армии, - напоминаю я Валерке в ответ на его непрекращающееся бухтение, а сам думаю о произошедшем почти на неделю раньше, чем там и тогда, Мюнхенском сговоре. Франция, в ответ на ультиматум Гитлера не препятствовать Германии в оккупации Судет, мобилизацию так и не объявила. Только сейчас я начинаю понимать, как это сложно балансировать на лезвии ножа в международной политике. С одной стороны мы вынуждены бряцать оружием, иначе Англия, уже напуганная успехами Советского Союза в науке, набросится на нас немедленно. А мы сейчас никак еще не готовы. С другой стороны, нельзя перестараться. Иначе наглы с французами, вместо того, чтобы продолжать натравливать на нас Гитлера, объединятся с ним и ударят все скопом. Интересно, как тогда Сталин в моем старом мире, не имея теперешних знаний, сумел так долго удержаться без большой войны?

   ****

   - Когана засекли мои ребята в Пулково, когда он садился в машину к Викентьеву. Сменили по пути две тачки. Но этого старого волка провести, вероятно, вообще невозможно. Что там реально произошло я не знаю, но когда вторая машина прошла по той же трассе спустя каких-то пятнадцать минут, на том месте, где прервалась связь с первой, бушевал пожар и все было оцеплено вояками. При попытке прощупать через МВД наткнулись на федералов. Пришлось дать задний ход, чтоб не засветиться.

   Они в очередной раз сидели все в той же уютной комнате за накрытым столом.

   - Ну, расходы на технику я тебе покрою, можешь не беспокоиться, - сказал высокий.

   - Да не в расходах дело. Не бедней тебя как бы. Хорошо подготовленных людей найти сложно стало. Старой гвардии почти не осталось, а новых пока натаскаешь, - ответил неброский.

   - А, насчет Логинова выяснил?

   - Конечно. Он именно тот, кто нам нужен. Появляется сынок у него в Москве редко. Проследить за ним невозможно. Свои замдиректора очень плотно пасут. Остается давить только через отца. А это очень сложно. Уж больно чисто Логинов старший свои дела обделывает. Прицепиться практически не за что.

   - А подстава возможна? - опять спросил высокий.

   - Да, - ответил неброский, - но придется вложить очень большие бабки, чтобы он клюнул. У меня сейчас столько свободных нет. И, опять-таки, небыстро это будет.

   - Ну, с деньгами я вопрос решу. Вот, жопой чувствую, что там чем-то очень серьезным пахнет!

   ****

   - Да, Катька, ну ты и отчудила! Ну как ты могла до такого додуматься? Куратор узнает, так он меня вместе с этим самым съест! - Викентьев был очень недоволен.

   Таким Екатерина его еще не видела. Она примирительно погладила директора по руке.

   - Юрочка, я тебя своей грудью прикрою. Ты-то ведь не виноват, это чисто моя инициатива. Ну, разве что Оленька немного помогла.

   Подполковник внимательно посмотрел на то, чем пообещала Зосницкая прикрыть его от начальственного гнева, моментально успокоился и, воровато оглядевшись и проверив, что в кабинете они одни, положил руки прямо на свою будущую защиту.

   - Будешь наказана, сегодня же ночью!* - Викентьев только собрался поцеловать потянувшуюся к нему Катю, как раздался стук в дверь.