Легенда о Велесе - Галина Львовна Романова

Доверившись незнакомке, Смаргл сделал несколько шагов.

Под корнями кряжистой ивы было устроено небольшое, но уютное логовище. Пол был земляной, густо обсыпанный для тепла опавшими листьями, стены и потолок слагала сама древесина ивы, ветви образовывали вход. Сквозь листву лился свет луны, позволяя осмотреться.

Дав гостю обвыкнуть, незнакомка неслышно скользнула следом. Во тьме пещерки вдруг оказалось, что ее кожа светится розово-золотистым светом. Не смущаясь своей наготы, она откинула волосы назад и уселась на подстилку из листьев, жестом пригласив присесть и витязя. Откуда ни возьмись, в ее руках оказались не ко времени зрелые дикие яблоки.

— Ты водяница? — спросил Смаргл, осторожно принимая угощение.

Девушка снова рассмеялась.

— А ты испугался? — весело молвила она, приблизив лицо к его глазам. — А хвалился замуж взять!.. Впрочем, что взять с того, кто от девки убегал!

— Да не люба она мне! — объяснил Смаргл. — Силком оженить хотят, потому как мы с братом ее от Змея выручили. А это вроде благодарности…

Девушка недоверчиво прищурилась, и Смаргл откровенно поведал ей обо всем, начиная с того момента, как Стривер явился в замок звать братьев на подмогу. Выслушав его торопливый рассказ, девушка кивнула и встала, отряхнув колени.

— Что ж, — молвила она, — ты прав — силой ничего хорошего сотворить нельзя… Подожди меня здесь — я скоро!

Она шагнула вон, отводя ветки, но Смаргл поймал пушистую прядку ее волос.

— Погоди, — взмолился он, — честно скажи — не причинишь ли ты ей зла?.. Такой ценою не хочу от нее избавиться!

— Что ты, — девушка взяла в ладони его лицо, — глаза ей отведу — пусть тебя в роще ищет, с лесовиками развлекается… Лесовики у нас как на подбор — молодые красавцы. Авось какой полюбится взаболь!

Она выскользнула вон, оставив Смаргла стоять на коленях и с волнением прислушиваться к звукам ночи.

Шурша ветками, пролетел в ивах ветер. Он принес с собой голоса людей — кого-то окликали девушки, им отзывались мужчины. Вот донесся знакомый оклик — витязя всего затрясло от волнения, — но голоса стали удаляться, растворяясь в шорохе листвы. Еще раз донесся чей-то смех, нежный голос затянул песню — и все стихло. Людей сменили лесные звери — неподалеку плеснула щука, крикнула сова — и снова все затихло.

Смаргл, насторожившись, слушал тишину. Бродя в скалах на родном севере, он научился распознавать и самые тихие шорохи, но здесь он не успел и вздрогнуть — ветви ивы качнулись в стороны, и незнакомка шагнула к нему.

Увидев ее окутанный волосами силуэт, витязь притянул ее к себе, обнимая прохладное тело. Голова закружилась от ароматов летней ночи, исходивших от нее.

— Пришла, пришла, — шептал Смаргл, касаясь губами ее шеи. — Я так ждал…

Девушка молчала и не сопротивлялась, упираясь руками ему в грудь.

— Пусти, — наконец молвила она. — Гость, а ведешь себя непотребно!

Смаргл заглянул в ее горящие глаза.

— Поедем со мной, — предложил он. — Я на север тебя свезу, к матери моей, отцу.

Девушка засмеялась, высвобождаясь из его рук.

— Ведаешь ли ты, кого за себя зовешь? — сказала она. — Ни имени не спросив, ни рода-племени…

— А ты назовись — я знать буду, кого перед отцом-матерью женой назвать. — Смаргл все стоял на коленях.

— Луной меня зовут, — подумав, ответила девушка. — Луной Купальницей, Девоны-водяницы дочерью…

…Проблуждавшая всю ночь по лесу Рада наконец забылась беспокойным сном под ракитовым кустом в объятьях молодого лешака. Крепко спящая, она не почуяла, как на самом рассвете мимо нее проскакали всадники. Стривера и Меру сопровождал Смаргл. Впереди него на луке седла сидела легкая как перышко Луна Купальница.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Не оставшись на свадьбе братьев, Перун не спешил возвращаться домой, к жене. Сам о том не ведая, Смаргл своей просьбой отговорить княгиню Синегорку от свадьбы его с Радой тронул в душе старшего Сварожича незаживающую рану.

Диву-Додолу Перун действительно брал без любви — лишь потому, что был обязан защищать ее от Велеса. За долгие годы он успел привыкнуть к доброй и самозабвенно любящей его жене, но сам полюбить ее не смог.

Все это время в сердце была она — его первая и последняя настоящая любовь, погибшая уже невесть сколько лет назад дочь Непры-княгини, нежная красавица Ршава. С годами образ ее стерся, поблек, утратил четкость, но память жила постоянно. Отправляясь в дальний путь, Перун в каждой светловолосой девушке видел Ршаву. Порой ему казалось, что он почти нашел ее — но стоило взойти солнцу, и пелена спадала с глаз. Он искал ее везде — на востоке в неизведанных безымянных краях, где с гор когда-то спустился род его отца Сварга, и в непролазных дебрях Диких Лесов, населенных еще более дикими обитателями, на севере в вечно заснеженных скалах и на юге, среди крошечных островков и болот теплых земель. Искал везде — но только не здесь. Слишком ясно помнилось все случившееся на берегах Рось-реки, чтобы ему хотелось еще раз испытать ту же боль.

Ящер втайне не одобрял намерений друга через столько лет впервые появиться в тех местах, откуда они когда-то начали свой путь. По его мнению, Перун должен был явиться сюда сразу после завершения работы над Рунами — или не являться совсем. Но старый зверь молчал и хранил мысли свои при себе, послушно вышагивая в облике бурого коня под седлом друга.

— Ящер, — вдруг окликнул его Перун, ослабляя повод, — как думаешь, может, нам лучше вернуться?

Жеребец встряхнул гривой, меняя шаг.

— Давно пора, — прозвучал его задумчивый голос. — Места знакомые близко — что ж себя зря неволить-то!..

— Не то ты помыслил. — Перун пришпорил остановившегося было коня. — Я про Синегорье толкую — не зря ли я Смарглу в подмоге отказал. Как он с нелюбимой жить станет?

Большие глаза коня вдруг полыхнули зловещим кровавым светом.

— О том раньше думать надо было, — ответил он. — Уж несколько дней миновало, и он либо женат, либо удрал… Да ты за него не тревожься — дело молодое! Годы и не такое смиряют! — Он собирался говорить и дальше, но почувствовал, что его друг не хочет слушать, и замолчал.

Перун откинулся в седле, отпустив повод и глядя по сторонам. Ночь недавно вступила в свои права — на западе только-только догорел закат, казалось, небо, подобно углям потухшего костра, еще хранило его тепло. Крупные летние звезды высыпали на небе, окружая полную луну, сиявшую сверху как глаз невиданного зверя. Она медленно плыла по ночному небу за всадником, отмечая его путь.

Холмистая степь, поросшая кое-где островками леса, мирно дремала. Горизонты пропадали во тьме, и только ближние холмы вставали вокруг, как спины спящих зверей, с торчащей щетиной лесов. Заросшая по обеим сторонам Рось извивалась между ними, как змея. Вода ее при свете луны мерцала, как настоящая чешуя. Пробегавший порой ветер морщил речную гладь и шевелил кроны деревьев.