Саит (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Ты опять грустишь, сестра, — в комнату с улыбкой заходит Зарима, младшая дочка дяди Рашида. Она присаживается на краешек кровати, я протягиваю к ней руку. Обнимаю сестрицу, тяжело вздохнув. Малышке не нужно знать, отчего я печалюсь, все равно моей тоске не помочь.

— К нам гости идут! — нарушает наше уединение с Заримой Мадина. — Дева, ты должна красиво одеться, привести себя в порядок! Где тут твое самое сногсшибательное платье? — мой шкаф подвергается яростной атаке, я не шевелюсь. Я не понимаю, что происходит и что нужно делать.

— А чего такая суета? — для гостей у меня плохое настроение.

— Как чего? — сестра удивленно вскидывает брови. — Сейчас придут старшие родственники из семьи Омара, будут просить твоей руки.

— Что? — мой голос поднимается на несколько нот выше, я вскакиваю на ноги и вылетаю из комнаты быстрее пули, быстрее, чем Мадина успевает что-то еще сказать.

Несусь вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, бегу в сторону кабинета, где чаще всего сидит дядя. Сегодня утром приехал дедушка, чувственно расцеловал в обе щеки, пообещал, что пристроит мою красоту в надежные руки. Черт! Если бы я только прислушалась к его словам, уже утром закатила скандал, но мои мысли явно заняты не дедушкой.

— Что все это значит? — врываюсь в кабинет. Сердце бешено стучит в ушах от быстро бега, глаза сверкают от гнева, я готова сражаться за свою свободу до конца. Дядя и дедушка секунду смотрят на меня не мигая, потом одновременно начинают улыбаться.

— Дева, солнышко наше, почему ты до сих пор не собрана? — дедушка встает со стула, направляется ко мне, я отшагиваю в сторону. Карие глаза опасно сверкают, предупреждают меня не сопротивляться, не устраивать сцен. Однако дедуля периодически забывает, что характером я пошла в маму, которая сбежала из дома, когда той было восемнадцать лет.

— Что вы задумали? Почему я узнаю от Мадины, что сейчас придут старшие родственники из семьи Омара? — вызывающе приподнимаю подбородок, смело смотря в гневные глаза своего дедушки.

Мы пытаемся друг друга пересмотреть, упрямо сжимая губы. К моему удивлению, дедушка первый сдается. Он отворачивается и подходит к окну, заложив руки за спину.

— Омар просил твоей руки перед поездкой в Лондон.

— Вы забыли меня спросить, хочу я за него замуж или нет, — скрещиваю руки на груди, смотря деду в спину, иногда обращаясь взглядом за поддержкой к дяде, но тот делает вид, что разговор его не касается.

— Разве согласие девушки имеет значение? — дедуля оборачивается, насмешливо кривит губы. — Я дал ему свое добро.

— Во-первых, я никогда не была в твоей собственности, чтобы решать мою судьбу. Во-вторых, я родилась и выросла по законам Канады. В-третьих, мой отец никогда не поддержит твою идею выдать меня замуж против моей воли!

— Твой отец канадец! Именно из-за него умерла моя дочь! — крик закладывает уши, я сжимаю зубы, глуша резкую боль в груди. — Это не обсуждается, Дева!

— Еще как обсуждается! Я не выйду за Омара замуж!

— Это почему же? Он тебя любит и готов все положить к твоим ногам!

— Сдается мне, что между тобой и его семье есть какая-та договоренность, потому что ни один нормальный мужик с гор не захочет жениться на порченной девушке!

— Что? — лицо дедушки на глазах меняет цвет, мне кажется, что его вот-вот хватит удар. Я стойко выдерживаю его пылающий яростью взгляд, хотя коленки от страха подгибаются. Впервые вижу его в таком гневе, когда может и убить, рука не дрогнет. Убивать ему вряд ли выгодно, вместо этого дедушка оказывается возле меня, хватает больно за локоть и дергает на себя.

— Что ты сказала, дерзкая девчонка? Повтори!

— Я сказала, что не выйду за Омара замуж! Он знает, что я люблю другого мужчину! — если бы на кону не стоял вопрос моей свободы, драпанула из кабинета быстрее лани, но приходится терпеть боль в руке и ощущение беспомощности.

— Пора тебе, Дева, раскрыть глаза на положение вещей! — грозно шипит дедушка, все еще меня удерживая. — Из-за твоего отца моя дочь сбежала из дома, наплевав на традиции и репутацию семьи. Многие годы я ждал момента, чтобы ему отомстить. И вот этот день настал. Я отберу у него самое дорогое: тебя. Ты выйдешь замуж за Омара и останешься в этом городе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я с недоверием смотрю на строгое лицо дедушки. Его трудно любить, но никогда к нему не была враждебно настроена. Перед глазами в быстром темпе проносятся воспоминания ярким кино. Вспоминаю, как дедушка увидел меня первый раз, расплакался. В каждый свой приезд он старался часто со мной проводить время. Он словно приучал меня к себе, заставлял привыкнуть к его тяжелой ауре, к его авторитету. И каждый раз, оказываясь в его доме или в доме его сыновей-дочерей, я делала вид, что слушаюсь и повинуюсь, чтобы не ссориться. Он похоже все это время делал вид, что любит меня…

— Катитесь вы к черту! — выдергиваю со всей силой руку из крепкого захвата деда. Поворачиваюсь к двери, успеваю сделать пару шагов, как ехидный голос дедушки меня останавливает.

— Твои паспорта у меня. Как только выйдешь замуж, они окажутся в руках Омара, и будет он решать, что делать с тобой. Отцу ты не позвонить, потому что твой телефон так же у меня, как и твой ноутбук. Тебе придется подчиниться моей воле Дева.

Шутка? Судя по тону дедули, он и не думает с такими вещами шутить. Сбежать я могла бы, но без документов мне далеко не суждено скрыться. Мне бы позвонить папе. Нужно найти у кого-то мобильный телефон. Мадину сразу отметаю, сестра первая же меня сдаст с потрохами. В этом доме сейчас я чувствую доверие только к Зариме.

Не отвечая ничего дедушке, не оборачиваюсь, с прямой спиной покидаю кабинет и сразу же бегу на второй этаж. Сестрицу нахожу с Мадиной в своей комнате, они уже подготовила для меня наряд и обувь.

— О, вернулась! Я сейчас сбегаю за косметикой и сделаем из тебя красотку! — Мадина оставляет меня и Зариму наедине.

— Зарима, мне нужен твой телефон! Вопрос жизни и смерти! — пугаю сестру своим запалом. Она робко мне улыбается, теребит края шелковой кофты на себе.

— Дедушка забрал у всех телефоны, выключили в доме интернет.

Прикусываю изнутри щеку, чтобы не расплакаться от несправедливости жизни. Что за черная полоса? Сначала влюбилась, теперь насильно замуж выдают! Дед похоже сильно ненавидит моего отца, что хочет ему так сильно отомстит. Я никогда не интересовалась причиной побега матери из родительского дома, но теперь я ее понимаю. Сама бы сбежала от такого деспота и тирана. Может действительно сбежать? Уж лучше скитаться по стране без документов, чем быть женой Омара. Ему видимо посулили за меня гору богатства. Сейчас меня может спасти только чудо, но в чудеса я не верю со смерти мамы.

— Улыбайся! — шипит мне в лицо Омар, стискивая мою руку. Я морщусь, сверкаю глазами. Раздражение внутри груди сейчас растет все больше и больше. Мне хватит одной мелочи, чтобы взорваться и испортить праздник, подвергнуться гневу со стороны дедушки и осуждения присутствующих. Лишь из гребанного уважения к старшим, которое воспитала во мне мама, я держу язык за зубами и не устраиваю скандал.

— С какой стати я буду изображать счастливую невесту, когда ею не являюсь? — вызывающе приподнимаю подбородок, выдерживаю гневный взгляд жениха.

Он меня убьет при первой возможности. Я в этом не сомневаюсь. Карие глаза уже сейчас готовы меня уничтожить. Умирать, так с улыбкой на губах, поэтому я приподнимаю уголки губ в презрительной улыбке, от которой Омар бесится еще сильнее. Предатель дед и радостные родственники жениха радостно за нами наблюдают, ждут момента, когда на моем безымянном пальце окажется обручальное кольцо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда Мадина сообщила, что придут старшие родственники из семьи Омара, я понимала, что речь пойдет о договоренностях между семьями. Рассчитывала, что пару недель до помолвки мне хватит на то, чтобы выпутаться из расставленных сетей дедули. Однако меня ждала настоящая подстава: дед устроил не просто встречу со сватами, а помолвку.