Конан Бессмертный - Лин Картер

— Сердце… Сердце Таммуза… О господин! — тихо вскрикнула она, беспокойно ворочая темноволосой головой из стороны в сторону. Несомненно, она бредила.

Конан пожал плечами. Его глаза на мгновение потемнели, приняв выражение, которое у кого-нибудь другого можно было бы счесть за сочувствие. Смертельно ранена, подумал он мрачно и поднял меч, желая избавить несчастную от дальнейших мучений.

Когда клинок взлетел над ее белой грудью, она снова заплакала, как ребенок. Большой меч остановился в воздухе, и киммериец замер на миг в неподвижности, как бронзовая статуя.

Следуя внезапному порыву, он кинул меч обратно в ножны, наклонился и без труда поднял девушку на руки. Она слегка отбивалась и начинала стонать всякий раз, когда сознание, казалось, вновь возвращалось к ней.

С заботливой нежностью вынес он ее на поросший камышом берег и ласково уложил на сухой камыш. Затем зачерпнул речной воды и осторожно умыл ее лицо, промыл раны. Даже мать не могла бы заботливее обращаться с ребенком.

Ее ранки оказались поверхностными повреждениями, большей частью кровоподтеками, за исключением резаной раны на лбу. И даже эта, хотя и сильно кровоточила, была какой угодно, только не смертельной. Конан пробурчал что-то с облегчением и окатил личико и лоб девушки чистой холодной водицей. Затем довольно неуклюже прижал ее голову к своей груди и влил немного воды между ее полураскрытых губ. Она закашлялась и немного подавилась, затем пришла в себя и уставилась на него темными звездами глаз, казавшихся все еще испуганными и смятенными.

— Кто… что… Летучие мыши!

— Они исчезли, девочка, — сказал Конан хриплым голосом. — И тебе нечего бояться. Ты из Яралета?

— Да… да… Но кто вы?

— Конан-киммериец. Что могла забыть на поле битвы девочка вроде тебя? — спросил он.

Но она точно не слышала его — в задумчивости хмурила лоб и тихонько повторяла его имя.

— Конан… Конан… да, это имя! — удивленно устремила она взор на его загорелое, покрытое шрамами лицо. — Вы именно тот, кого меня послали разыскать. Как странно, что вам довелось найти меня!

— Да кто же послал тебя выслеживать меня, детка? — пробурчал он недоверчиво.

— Я Ильдико, бритунийка, рабыня в доме Аталиса Видящего Далеко, что живет там, в Яралете. Мой господин в великой тайне отправил меня на розыски. Я должна найти среди воинов короля Илдиза одного по имени Конан, киммерийского наемника, и незаметно доставить в город, в дом господина. Вы — тот человек, которого я должна найти!

— Вот как? И чего же твой господин от меня хочет?

Девушка тряхнула темными волосами.

— Этого я не знаю. Но он велел мне заверить вас, что не замыслил против вас ничего дурного и что вы получите много золота, если пойдете со мной к нему.

— Золота, говоришь? — пробормотал он в раздумье. Он помог ей подняться на ноги и подхватил своей мускулистой лапой за узкие белые плечи, когда она зашаталась от слабости.

— Да, но я не успела добраться до поля битвы раньше, чем началось сражение. Так что я спряталась в камышах на берегу реки, чтобы сражающиеся не заметили меня. И тогда… появились летучие мыши! В одно мгновение они оказались повсюду! Они низвергались с небес на бойцов и убивали их чудовищным способом. Один всадник бежал от них в камыш и проехался, сам того не ведая, прямо по мне…

— Что с этим всадником?

— Мертв. — Она содрогнулась. — Одна из летучих мышей сорвала его с седла и бросила его труп в реку. Я потеряла сознание, ибо лошадь ударила меня… — Она подняла руку и коснулась своего рассеченного лба.

— Тебе повезло, что она не пришибла тебя насмерть, — проворчал варвар. — Так что, детка, навестим твоего господина, чтобы узнать, чего он хочет от Конана и откуда ему известно мое имя.

— Вы пойдете? — переспросила она еле слышно.

Он рассмеялся, вскочил на свою кобылу и крепкой рукой втянул девушку в седло впереди себя.

— А почему бы и нет? Я здесь один, во вражеской стране, а это означает, что у меня нет больше обязательств перед Илдизом, с тех пор как армия Бакры разбита. Так почему же я должен сомневаться, стоит ли мне знакомиться с человеком, который выбрал из десяти тысяч воинов именно меня и предлагает мне золото?

Они поскакали через брод по реке и по сумеречной равнине к Яралету, цитадели Мунтассем-хана. И сердце Конана, которое никогда не бывало счастливее, чем в преддверии новых приключений, яростно колотилось от ожидания.

4

В доме Аталиса

Необычное совещание состоялось в маленьком, освещенном свечами покое с бархатными драпировками в доме Аталиса, которого одни называли философом, другие — провидцем, а третьи — негодяем.

Эта загадочная личность была стройным человеком среднего роста, с впечатляющей головой ученого и лицом аскета, и все же нечто в его гладком лице и острых глазах выдавало в нем искушенного купца. На нем была простого покроя хламида из дорогой ткани, а череп гладко выбрит, что характеризовало его как человека науки и искусства. Со своим посетителем он говорил тихим голосом. Третьему, окажись он здесь, вероятно, бросилась бы в глаза такая странность: во время беседы Аталис жестикулировал только левой рукой. Правая в неестественном положении лежала на коленях, и то и дело его умное, спокойное лицо искажала внезапная ужасная боль, и в тот же миг правая нога, скрытая хламидой, начинала мучительно выворачиваться в суставах.

Его гость был известен в городе Яралет как принц Тан, отпрыск древней и зажиточной туранской семьи. Принц был рослым, стройным как тополь мужчиной, он был молод и бесспорно хорош собой. Прямая осанка и жесткое выражение холодных серых глаз не соответствовали его тщательно завитым, напомаженным локонам и чрезмерно роскошной, украшенной драгоценными камнями одежде.

Возле Аталиса — он сидел в кресле из темного дерева с высокой спинкой, на которой с педантичной тщательностью были вырезаны гримасничающие рожи, — стоял маленький эбеновый столик, инкрустированный желтой слоновой костью. На этом столике лежал огромный обломок зеленого кристалла размером с человеческую голову. Он источал таинственное сияние. Через неравные промежутки времени философ прерывал тихую беседу и заглядывал глубоко в недра сверкающего камня.

— Найдет ли она его? И пойдет ли он за ней следом? — в отчаянии вопрошал принц Тан.

— Он придет.

— Но каждое уходящее мгновение увеличивает опасность. Уже сейчас Мунтассем-хан может наблюдать за нами, и для нас опасно, если нас увидят вместе…

— Мунтассем-хан покоится в глубокой дреме сновидений, навеваемых лотосом, ибо тени Нергала поднялись к часу заката, — заверил его Аталис. — И мы должны пойти на риск, чем бы он ни обернулся, худом ли, благом ли, если мы хотим, чтобы город был наконец освобожден от этого кровопийцы! — Внезапно его черты исказила гримаса почти непереносимой муки, затем они вновь разгладились. Он яростно продолжал: — Вам слишком хорошо известно, о принц, как мало времени нам еще осталось. Отчаявшиеся люди должны прибегать к отчаянным средствам!