Срок за любовь - Кирилл Казанцев

Однако геройства Федорыча со временем стали все больше и больше раздражать милицейское начальство. Подобрав под себя огромные ресурсы, он тем самым отрезал власть предержащим путь ко многим «кормушкам». Люди Федорыча контролировали заводы, фабрики, рынки, сотни частных фирм, магазинов. Они проникли на крупнейшие предприятия автомобильной промышленности. В результате многоходовой операции, к которой были подключены органы госбезопасности, спецслужбы и власти на местах, многих из подельников Федорыча удалось или ликвидировать, или посадить за решетку на большие сроки. Сам же Федорыч, к тому времени уже отметив пятидесятилетие, решил уйти на пенсию. Подросло новое поколение законников, способных взять в свои руки его дело. Он стал чем-то вроде генерала в отставке.

Осев в результате в Дербенте, городе на берегу моря, он не отгрохал себе особняк, не купил яхту. Всю жизнь он привык обходиться малым. Видимо, эта черта досталась ему от родителей, всю жизнь пахавших за гроши и так и умерших нищими, пока он мотал очередной срок.

Комар впервые услышал об этом легендарном воре в законе еще подростком от своих полублатных дворовых приятелей. Потом ему выпала честь топтать зону вместе с одним из людей Федорыча, Бубликом. Тот мотал двадцатипятилетний срок и постоянно получал добавку за неподчинение требованиям администрации, нарушение режима, избиение зэков и надзирателей. Тот сразу увидел в Комаре перспективного человека, способного не только махать кулаками и тырить мелочь по карманам, но и четко продумывать свои действия. Бублик принял его в свое ближайшее окружение. Благодаря чему к концу срока Комар имел определенный вес и круг знакомств в криминальных кругах.

Комар ехал к Федорычу в некотором волнении. Все-таки не каждый день едешь на встречу с человеком, чью биографию изучают во всех Академиях МВД.

– Эй, шеф, – обратился Комар к водителю такси. – Стоп. Вот этот дом. И на будущее – купи себе навигатор. А то с таким знанием города скоро без клиентов останешься.

Таксист смерил пассажира презрительным взглядом и, пряча в бардачок протянутую Комаром мятую купюру, заявил:

– Я вообще-то менеджер крупного банка, а это так, подработка на время кризиса, типа благотворительности для неимущих.

Комар молча полез в карман, погремел там мелочью, достал червонец и всей ладонью припечатал его на приборную панель.

– Держи, финансист. Узнаешь себе цену – сдачу вернешь, – и вышел, хлопнув дверью. Осадок остался неприятный. «Надо было на своей тачке ехать, – подумал с досадой. – Но я ж пить буду, и, судя по отзывам корешей, по-взрослому».

Комар огляделся: район представлял собой довольно безрадостную картину. – невзрачные домики, покосившиеся заборчики. Жилье Федорыча не отличалось от остальных домов богатством и изыском. Такой же неприметный деревенский домик с маленьким цветником под окном и спутниковой тарелкой на крыше. Калитка была открыта, поэтому Комар прошел по дорожке к веранде и постучал в двери.

– Добрый день! Хозяин дома?

В окне отодвинулась занавеска, и появилось лицо пожилого мужчины. Он махнул рукой, приглашая зайти в дом.

Авторитетные люди заранее предупредили Комара, что законник не очень приветлив с незнакомыми. Что живет он довольно замкнуто. Разговоров не любит. Но если кто-то и способен дать дельный совет, то это именно Федорыч.

Хозяин сидел за столом и обедал. Перед ним стояла тарелка с яичницей, кусок колбасы и початая бутылка вина.

– Добрый день! – войдя в дом, Комар протянул хозяину руку и посмотрел тому в глаза.

Старый вор окинул гостя взглядом.

– Кто такой? По какому делу? – сухо и настороженно спросил он.

– Вам привет от дербентских – Сокола, Марата, Бороды.

– Что ж, спасибо. Это все, что ты хотел? – спросил хозяин дома, не отрываясь от поглощения пищи.

– Я недавно на волю вышел. Поэтому вам еще привет с зоны от Бублика, Медведя и Коли Худого.

Старый вор оценивающе посмотрел на гостя. Кто такие, эти Медведь и Худой, он почти не помнил. Вроде бы какие-то беспредельщики, с которыми давным-давно приходилось иметь дело. А вот привет от Бублика многое значил. Раз человек пришел от него, значит, человек этот стоящий. С Бубликом они познакомились во время очередной ходки. Из интеллигентной семьи, Сергей Баранкин вначале был гордостью родителей и учителей. Учился на «отлично», постоянно побеждал на олимпиадах по математике, алгебре и геометрии. Кроме того, писал стихи, неплохо играл на гитаре. В старших классах он с друзьями сколотил рок-группу, которая стала в своем городе довольно известной среди подростков. Но в политехническом институте, куда он без труда поступил, Сергей резко изменился. Ему стало скучно. Забросив музыку и учебу, он увлекся боевыми единоборствами. Нашел себе соответствующих друзей. Со временем они начали заниматься рэкетом, выбивая деньги с торговцев на рынке. Это нравилось Бублику, получившему такую кличку в банде из-за своей фамилии, намного больше, чем грызть гранит науки и трынькать на гитаре на полуподпольных концертах. Да и денег это приносило намного больше.

– Мне нужна помощь, – неуверенно перешел Комар к причине своего визита. – Нужные люди сказали, что можно к вам обратиться.

– Раз сказали, значит, правда. Я, конечно, не бог, но могу многое. Заходи, садись. Федорыч, – представился вор, протянув руку.

– Комар.

После упоминания гостем зоновских корешей старик заметно оживился. Настороженность во взгляде и голосе пропала.

– Выпьешь? – предложил Федорыч.

– А чего-нибудь покрепче, чем это, нет? – Комар кивнул, указывая на вино.

Старик поднялся из-за стола, подошел к старому, еще советскому, серванту и открыл дверцу одной из секций.

– Коньяк? Водка? Виски? – хозяин с легкой улыбкой вопросительно посмотрел на Комара.

– Пожалуй, водочки. У меня от этих коньяков-виски постоянно изжога. А водка – она и в Африке водка. Может, и вы со мной?

– Нет-нет. Я бы с радостью, но здоровья хватает только на бокальчик вина. Доктор запретил бухать. – Федорыч открыл бутылку «Столичной», налил гостю, поднял свой бокал с вином и чокнулся.

– За братву!

– За пацанов!

– Так вот. Я думал сначала, что все это фигня. Пока год назад меня не увезли в реанимацию после того, как на свадьбе опрокинул 200 грамм коньячка.

– Да-а, старость – не радость…

– Как там Бублик поживает? – сменил тему Федорыч, наливая гостю вторую рюмку.

– Да ничего. Через месяц должен откинуться по амнистии. Как у человека авторитетного и уважаемого, на зоне у него есть все. Кроме разве что свободы.

– Увидишь – привет ему от меня передавай. Помню, когда мы с ним три года на одной зоне срок мотали, каждый день в шахматы играли. Сейчас как подумаю – ё-моё! – как такое возможно? Я сейчас хорошо если раз в месяц сам с собой сыграю. Рассеянный стал, да и мозги не так, как раньше, работают.

– А я что-то не припомню, чтобы у нас кто-нибудь в шахматы рубился. За пять лет – ни разу не видел.

– Не те сейчас люди пошли, не те… – задумчиво произнес Федорыч. – Вот раньше как было? Все по понятиям жили. Беспредельщики если и были, то их быстро на место ставили. А теперь? Не молодежь пошла, а сволочь. Ни авторитетов, ни уважения к воровским законам.

– Ну почему, не так все и плохо. Да, нарванных хватает. Но и нормальных, адекватных пацанов не меньше. По крайней мере, там, откуда я откинулся, все в порядке. Были несколько персонажей, создававших проблемы, но мы их быстро усмирили.

– Да ты закусывай, закусывай. – Пока Комар наливал себе очередную рюмку, хозяин дома достал из холодильника банку соленых огурцов, открыл банку тушенки. – Вижу, ты нормальный пацан. Но все-таки поверь старому уголовнику – практически никто сейчас не живет по понятиям. Мир катится черт знает куда. Тебе повезло увидеть остатки прежнего криминального мира. Но это уже скорее исключение, чем правило.

Комар лишь пожал плечами. Спорить на эту тему не хотелось, да и не имело смысла.

– А хочешь расскажу, как я начинал? Хотя, думаю, ты уже слышал…

Федорычу уже немного ударило в голову вино и потянуло на воспоминания. Несмотря на то что болтать он не любил, все-таки иногда человеку хочется просто побеседовать с кем-то.

– Слышал. Но мало ли что люди могли дофантазировать.

– Тогда слушай. Вором-то я, можно сказать, случайно стал. Был у нас в классе пацанчик. Не помню уже, за что я его невзлюбил. Ну и пошел он на перемене в туалет. Зима на дворе. А жил я хоть и в городке, но школа была старая. Сортир на улице. Такой, знаешь, кирпичный. С перегородками по пояс. Присядешь на корточки по-большому, только макушку видно. Ну и накинул тот пацан пальто, шапку. Забежал в отсек, приспустил штаны, а я следом – раз, стянул шапку и наутек. Бросил ее в кусты и как ни в чем не бывало вернулся на урок. Пацан тот так и не нашел вора. А родителям сказал, что потерял шапку. Тогда стучать было не в почете, могли отметелить за углом ногами. Я день выждал, вернулся, забрал ту шапку. Выменял ее потом у бабки, что самогоном торговала на литр. Распил ее на танцах с пацанами. Вошел во вкус. А дальше – пошло-поехало.