Фрекен Мод просила ее не беспокоить - Хелена Турстен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Немного вздремнув прямо на золотистом шелковом покрывале, которым была убрана кровать, Мод стала готовиться к коктейлю и ужину.
Когда Мод поднялась на четырнадцатый этаж и вышла на открытую террасу на крыше, остальные уже были там. Они сидели вокруг стола, любуясь потрясающим видом Йоханнесбурга. Закатные лучи заставили все городские крыши пылать красным огнем. Официант в белоснежной куртке обходил гостей, принимая заказы. Когда Мод заняла последнее свободное кресло, официант обернулся к ней и на ломаном английском поинтересовался, чего она желает выпить.
– Я бы хотела джин с тоником, будьте любезны, – без тени сомнения отозвалась Мод.
«В Африке я всегда пью джин с тоником», – собралась было добавить Мод, но по счастью сдержалась. Нигде больше не были так хороши джин с тоником, как здесь. Но это было ее личное мнение, и остальных совершенно не обязательно было в него посвящать. Им также вовсе незачем было знать, что Мод прежде уже бывала в Южной Африке. Хотя в Йоханнесбурге она провела всего два дня в первую из двух своих поездок. Во время второй Мод по большей части путешествовала вокруг Кейптауна. Она с нетерпением ждала возвращения туда.
Когда всем принесли напитки, они подняли свои бокалы, и Питер в очередной раз пожелал туристам приятного пребывания в Южной Африке. Затем он предложил всем познакомиться. Гид повернулся к Мод, и попросил ее начать. Она назвала свое имя и рассказала, что живет в Гетеборге, и что она учитель иностранных языков на пенсии. Мод решила, что этого достаточно. Когда Питер понял, что Мод не собирается больше ничего рассказывать, то кивнул ее соседу – плотному мужчине, который сидел по левую руку от Мод. Мод еще в автобусе распознала, что они с супругой говорили по-датски. Мужчина представился, как Мортен Йенсен, управляющий недвижимостью, что бы это ни означало. Указывая на свою значительно более юную супругу, Йенсен пояснил:
– А это моя жена Ализе.
Хрупкая блондинка кивнула и несмело улыбнулась. Мод была раздосадована тем, что этой женщине не позволили представиться самостоятельно. Краснолицему управляющему было никак не меньше шестидесяти пяти. Избыточный вес его зашкаливал, а под мышками на его светло-серой рубашке образовались большие темные круги от пота. Редкие слипшиеся от пота волосы были расчесаны на пробор. Супруге его на вид можно было дать от сорока до пятидесяти. «Хорошо сохранилась», – про себя отметила Мод, – «Он явно подавляет ее». Женщина была одета в белое облегающее льняное платье, которое сидело на ней просто фантастически. «Вне всяких сомнений – неслыханно дорогая дизайнерская вещь», – размышляла Мод. На безымянном пальце левой руки сверкал оправленный в белое золото крупный бриллиант. Мочки ушей украшали бриллиантовые же пуссеты. «Балует ее дорогими подарками», – продолжала свои наблюдения Мод, ощущая себя очень проницательной. «Супруга ему практически в дочери годится». Едва Мод успела додумать эту мысль, как Ализе Йенсен повернула голову, и на долю секунды встретилась с ней взглядом. Ясные голубые глаза смотрели пронзительно и светились умом. Мод немного удивилась, но одновременно и обрадовалась за женщину. Значит, он не смог подавить ее целиком и полностью. Напротив, за тот краткий миг, когда их взгляды встретились, Мод успела ощутить в Ализе внутреннюю силу.
Рядом с Ализе Йенсен сидела еще одна блондинка. Сомнительно, однако, что цвет ее волос был натуральным. Она носила стрижку «паж» длиной по плечи. Сама по себе она не была хрупкой, как малышка фру Йенсен, напротив – довольно рослая и статная женщина. На второй блондинке было платье с глубоким декольте из тонкого шифона с узором из розочек. Макияж ее отличался скромностью, чего не скажешь о маникюре – длинные ногти были покрыты лаком кричаще-розового оттенка. Мод прикинула, что этой блондинке было около пятидесяти.
Женщина откашлялась и проговорила:
– Меня зовут Элизабет Карлетон. Сейчас я живу в Эребру, но родом из Стокгольма. Я – стоматолог частной практики, работаю вместе с тремя коллегами. Я одинока, поэтому сама себя пригласила в это путешествие. Как раз в Новый Год мне исполнится пятьдесят. Но праздник для друзей и родных я собираюсь устроить на День Святого Валентина. Ваше здоровье! Она подняла свой бокал, просияв почти такой же ослепительной улыбкой, как их гид. «Подозреваю, что и зубы у нее все один к одному, и по цвету не отличаются», – кисло подумала Мод. Когда все поставили свои бокалы после провозглашенного Элизабет тоста, взгляды присутствующих обратились к мужчине, сидевшему рядом с ней.
Он был одет в белую рубашку с коротким рукавом и бежевые льняные брюки. Вид у него был моложавый и крепкий – так решила Мод. Однако его густые темные волосы у висков уже слегка серебрились, а возле глаз, когда он смеялся или улыбался, проступали глубокие «гусиные лапки». В целом же по лицу этого мужчины было довольно-таки сложно определить его возраст. Мод в глубине души считала молодыми всех, кому было меньше шестидесяти. Этому парню могло быть от сорока до пятидесяти. Мод решила, что на вид он был вполне приятен.
– Привет всем, меня зовут Фредрик Зиандер. Сейчас я живу в Гетеборге, но родом из Венерсборга. Так что рассказать какую-нибудь из Гетеборгских шуточек я не смогу, и не просите – пустое занятие.
Он улыбнулся собственной шутке, отчего мгновенно проступили симпатичные морщинки вокруг его медово-карих глаз. «Как минимум, сорок пять», – вынесла свой вердикт Мод.
Фредрик Зиандер, тем временем, продолжал:
– Я – ректор Мельндальской гимназии. Мы с отцом планировали вместе поехать на это сафари, когда ему исполнится семьдесят пять. Моя мать умерла несколько лет назад, братьев и сестер у меня нет, так что у нас с отцом никого больше не было. Он скоропостижно скончался два месяца назад, поэтому его бронь мне пришлось снять. Я тоже одинок, но решил, что все еще хочу совершить это путешествие. Папа хотел бы этого.
После его слов на мгновение повисла тишина. Ее нарушила Элизабет Карлетон, которая, повернувшись к Фредрику, подняла бокал и заявила:
– Ты поступил абсолютно правильно!
Когда все чокнулись и еще раз выпили, скованность присутствующих окончательно спала.
Настал черед знакомиться с пожилой шведской парой. На вид им было слегка за шестьдесят. Жена была немного пухловата. Ее вьющиеся седые волосы были коротко подстрижены. Васильково-синее платье без рукавов по цвету точь-в-точь подходило к ее живым глазам. «Ничто не ускользнет от внимания этой женщины», – подумала
