Кинжал и яд - Жюльетта Бенцони

— Господи, — в изумлении пробормотал он, — время не властно над вами! Будто бы вы покинули нас вчера…

В глазах Изабеллы сияла радость. Нынешней осенью 1219 года английская королева вновь превратилась в графиню Ангулемскую, ибо граф Тайфер навеки упокоился под благородными сводами аббатства, стоявшего у ворот его родного города. И Изабелла вернулась домой — не только потому, что отныне стала здесь полновластной хозяйкой, но и потому, что любила свой добрый народ и свой край с его мягким климатом.

— Я действительно обрел вас вновь? — спросил Гуго.

— Неужели вы поверили, будто я для вас навсегда потеряна? Мне так и не удалось забыть вас, Гуго де Лузиньян!

Через несколько месяцев, весной 1220 года, в соборе Святого Петра, который утопал в цветах и был разукрашен цветными лентами до самого свода, королева Англии Изабелла Ангулемская стала женой Гуго де Лузиньяна, получившего тем самым титул графа Ангулемско-го. И торжественный обряд венчания на сей раз не был нарушен высокомерным чужеземцем — ни один король не явился, чтобы похитить прямо у алтаря прекрасную невесту…

В последующие годы Гуго де Лузиньян, граф Ангулемский и граф де ла Марш познал наконец заслуженное и долгожданное счастье. Он занял в сердце Изабеллы место, которое не принадлежало прежде ни одному мужчине, и если королеве-графине, подобно другим знатным дамам, нравилось окружать себя менестрелями и поэтами, выслушивать их галантные комплименты, а порой и слегка флиртовать с ними, то с любовными приключениями было покончено навсегда. Дав обет перед алтарем, Изабелла хранила нерушимую верность мужу, которому родила двух сыновей.

И в Ангулеме, и в замке Лузиньян супруги жили в роскоши, наслаждаясь полным согласием и довольством. Они поддерживали превосходные отношения с Англией, где Изабелла оставила троих своих детей: короля Генриха, графа Корнуэлльского Ричарда и дочь Элеонору. Однако положение Гуго было довольно двусмысленным: как граф Ангулемский он являлся вассалом английского короля, а как граф де ла Марш находился в подчинении короля французского. Впрочем, благодаря своей дипломатической ловкости он умудрялся пользоваться благосклонностью обоих монархов-соперников… и собственной жены, которая готова была признать сюзереном сына, но категорически отказывалась склониться перед королем Франции Людовиком IX и его грозной матерью Бланкой Кастильской. В 1236 году надменность Изабеллы едва не привела к скандалу: король Англии выбрал себе в жены Элеонору Прованскую, сестру королевы Маргариты Французской, его мать сочла этот союз неравным. Однако ей пришлось скрепя сердце дать согласие на брак, и до конфликта дело не дошло.

Отношения между супругами были совершенно необыкновенными: они напоминали служение рыцаря прекрасной даме. Гуго главенствовал только в спальне, тогда как на людях неизменно выказывал жене куртуазное обожание и глубочайшее почтение, словно она по-прежнему была царствующей королевой, а сам он состоял при ней в скромной роли принца-консорта. Верное сердце Гуго де Лузиньяна пылало одной лишь страстью — любовью к Изабелле. И она была счастлива: казалось, небеса наконец вознаградили ее за все муки уязвленной гордости.

Однако близилось время, когда честолюбие в очередной раз одержало верх над любовью. Из-за глупой бравады и неумеренного тщеславия бывшая английская королева пожертвовала счастьем, за которое пришлось заплатить такую дорогую цену.

В 1241 году Альфонсу де Пуатье, брату короля Людовика IX, исполнился двадцать один год, и он вступил во владение землями, доставшимися ему по завещанию отца — покойного короля Людовика VIII. Это были графства Овернь и Пуату, на территории которого находился фамильный замок Лузиньянов. Естественно, юный принц — в сопровождении коронованного брата, матери и всего французского двора — явился в свои новые владения, чтобы принять изъявления верности от вассалов… в число которых входили Гуго де Лузиньян и его супруга. Для надменной Изабеллы подобное напоминание о вассальной зависимости было невыносимым. Муж попытался кротко вразумить ее, но лишь пробудил в ней безумную, слепую ярость. Несчастный Гуго убедился в этом, когда молодой французский король вместе со своими братьями остановился на ночлег в замке Лузиньянов.

Хотя Людовик IX по праву заслужил прозвище «святого», он был весьма чувствителен к тонкостям этикета и к почестям, положенным ему по рангу. Вместе с тем он ценил хорошую шутку и отличался своеобразным чувством юмора. Когда Гуго де Лузиньян ввел короля в парадную залу замка, где не оказалось ни одного ковра, ни одного предмета мебели, ни одного светильника, тот с лукавой улыбкой заметил:

— Я знал, что у вас в Пуату роскошь не в почете, но чтобы до такой степени! Вам не кажется, что здесь не слишком уютно?

Побагровевший от стыда Лузиньян растерянно смотрел на голые стены. Он прекрасно понимал, что произошло: Изабелла, вне себя от гнева, приказала вывезти из замка всю обстановку. Однако нужно было как-то спасать положение. Призвав к себе интенданта, который робко приблизился к коронованным особам и тут же опустился на колени, Гуго сурово спросил:

— Что все это значит? На нас напали грабители? Где моя супруга?

Интендант дрожал всем телом: у Лузиньяна была тяжелая рука, а молодой король с золотыми волосами и ясным взглядом внушал почтение одним своим видом.

— Графиня… я хочу сказать, королева уехала в Ангулем. Это она распорядилась все отсюда забрать. Она… она говорит, что ей нужно обставить свой дворец.

Глубоко униженный Лузиньян не нашелся, что ответить, а Людовик IX от души расхохотался:

— Изабелла поступила совершенно правильно. Боже упаси, чтобы наша благородная кузина испытывала в чем-либо недостаток! Нам же вполне достаточно соломы для постели, хлеба и вина на ужин. Не в первый и не в последний раз! Не сокрушайтесь так, Лузиньян. Дамам следует уступать во всем!

Пришлось Лузиньяну проглотить обиду, ведь король тонко намекнул на его бедность, из-за которой графиня должна была переезжать с места на место со всем своим имуществом. Однако едва лишь Людовик направился со своим эскортом в сторону Луары, Гуго вскочил на коня и поскакал в Ангулем, намереваясь потребовать объяснений у Изабеллы. Впрочем, ему не удалось даже рта раскрыть. Увидев супруга, Изабелла устремилась навстречу, словно разъяренная фурия, и закричала, указывая на дверь:

— Вон отсюда! Как посмели вы явиться ко мне?! Вам нравится принимать с почетом тех, кто вас обездолил? В таком случае я не желаю вас больше видеть!

— С почетом? — горько усмехнулся Лузиньян. — Хорош почет! Вы унизили меня, опустошив мой замок! За кого теперь принимает меня король? За нищего, который не может обставить два дома…