Проверка на смелость - Надежда Чубарова

– Хватит! – крикнул Льон, растаскивая нас. – Я смотрю, вы совсем не устали! Вон как дрыгаетесь! Значит, привал делать не будем.

Удивительно, но эта драка даже будто придала мне сил. Настроение ухудшилось, а сил прибавилось – действительно странно. Я уже не чувствовал, что устал. Зато отлично чувствовал возмущение и обиду. Я даже шел на некотором расстоянии от всех, потому что не хотел ни с кем разговаривать. Но больше всего я обиделся на Сашку. Так обиделся, что аж горло сдавило и дышать стало трудно. Я шел, пиная цветы, и бубнил себе под нос, задыхаясь от возмущения:

– Никогда ему не прощу!.. Брат еще называется!.. Никогда в жизни не стану с ним разговаривать!.. Даже когда мы вернемся домой! Даже когда состаримся! Никогда в жизни!..

Но, похоже, никому не было дела до моей обиды. Все устали и шли молча.

Мы шли так долго, что спустя какое-то время я даже немного успокоился. Нет, я еще пока ни с кем не разговаривал, держался чуть поодаль. И Сашку я еще не простил, но уже и не ругал. И дышать стало полегче.

Льон все чаще задумчиво смотрел на небо.

– Я боюсь, что мы не успеем до темноты, – с тревогой сказал он.

– А что тогда? – спросила Дашка.

– Бродяги. Вы забыли? Это их территория, – ответил Льон.

А мы ведь и правда совсем забыли про бродяг. Время здесь тянется так долго, что у меня было чувство, будто Льон рассказывал про бродяг уже давным-давно, а не вчера. Да и рассказ этот казался чем-то вроде страшной сказки, совсем не похожей на реальность. Хотя, и ожившие кошмары раньше были не более чем сказкой…

– Нам нужно поторопиться! Солнце скоро сядет, – взволнованно сообщил Льон и побежал.

Мы кинулись за ним. Хоть мы и устали, но попадаться в руки к загадочным бродягам, которых никто из живых не видел, не очень-то хотелось.

Далеко впереди что-то показалось. Я не был уверен, что это дом, слишком уж далеко это было. Но где-то на краю поля точно возвышалось что-то темное.

– Смотрите! Там что-то есть! – крикнула Дашка, показывая туда, где я тоже что-то заметил.

– Там начинается Даркия, – ответил Льон. Он снова посмотрел на небо, покачал головой и с сожалением сказал: – Мы не успеем… Придется ночевать здесь.

– А как же бродяги?! – спросила Дашка.

– Слушайте меня внимательно! – торопливо сказал Льон, осматривая местность. – Сейчас мы здесь ляжем спать, – он принялся сминать траву, готовясь к ночлегу. – Ни в коем случае не открывайте глаза! Что бы вы ни услышали и ни почувствовали! Поняли?

– Поняли… – ответили мы хором, наблюдая, как он ловко готовит нам место для ночлега, как будто он уже не в первый раз это делал.

– Что вы поняли? – спросил Льон.

– Ни в коем случае не открывать глаза… – опять хором сказали мы.

– И еще запомните: ни в коем случае нельзя разговаривать! Ни одного звука! Когда проснетесь, тоже глаза не открывайте, пока я не разрешу! Понятно?! – Льон опять с тревогой посмотрел на небо.

– Да… – ответили мы.

– А как ты разрешишь, если нельзя разговаривать? – спросил я.

– Вот, когда я разрешу, тогда уже можно будет и разговаривать, и открывать глаза, – ответил Льон. – А до тех пор нужно лежать очень тихо.

– А как ты сам это узнаешь? – спросил я.

Льон быстро взглянул на меня, но ничего не ответил.

– Пора! Ложитесь! Закрывайте глаза! – крикнул он.

В этот момент солнце опять сорвалось с неба и бросилось вниз, как ныряльщик с обрыва. Тут же стало темно, мы шумно попадали на землю, спешно закрыли глаза и замерли. Так быстро я еще ни разу в жизни не укладывался спать.

Я лежал с закрытыми глазами, но сон все не шел… Жалко, что нельзя было поговорить с Саней. Обычно мы с ним еще долго о чем-нибудь болтали перед сном, а сейчас было нельзя. Хотя о чем это я? Ведь, даже если было бы можно, я бы с ним ни за что не стал разговаривать! Мы же поссорились!

Казалось, что я никогда не смогу уснуть! Как же это мучительно – лежать с закрытыми глазами и молчать! Так хотелось хоть немножко подсмотреть!.. Эх… Интересно, а остальные уже спят или тоже мучаются, как я?… А ведь ночи здесь такие же длинные, как и дни… Это сколько же придется так лежать?… А если я не выдержу и открою глаза?… И меня сразу же увидят бродяги! Они нападут на меня, и я закричу. Это же, наверное, больно… И тогда все остальные тоже откроют глаза и их тоже сожрут бродяги. Нет, ни в коем случае нельзя кричать. Даже если эти бродяги начнут меня жрать, нельзя чтоб и остальных заметили… Буду молчать!.. Интересно, а какие они, эти бродяги?… Вот бы посмотреть на них… Только так, чтоб они меня не увидели… И потом хвастаться всем, что я – единственный из живых, кто видел бродяг… Нет, не получится ведь так, чтоб не заметили… Эх…

Я даже шевелиться боялся, чтоб бродяги меня не заметили, хотя про шевеление Льон ничего не говорил. Вроде бы… Или говорил?… Я пытался вспомнить, но не смог и на всякий случай не шевелился. Просто лежал, думал, думал и сам не заметил как уснул.

Проснулся я от каких-то непонятных звуков. Как-то сразу вспомнилось про бродяг и про то, что нельзя открывать глаза и разговаривать. А может, уже утро? Но как узнать, если нельзя открывать глаза? А может, эти звуки – это и есть сигнал Льона? Но он бы сказал словами, а не стал издавать такие странные звуки. К тому же они были повсюду. Что-то эти звуки мне напоминали… Вспомнил! Было похоже, что кто-то цокает языком. Да, то приближаясь, то отдаляясь, кто-то, не переставая, цокал языком. То медленно, с большими паузами, то вдруг очень быстро, так, что становилось похоже на строчащую мамину швейную машинку. Это точно не Льон… Бродяги? Сразу стало неудобно лежать в неподвижной позе. Но я никак не мог вспомнить, можно ли шевелиться. Кто-то прошел совсем рядом со мной – я даже слышал тихие шаги. Шаги… значит, у бродяг есть ноги? А говорили, что они призраки… Может быть, они похожи на людей?… Или на страшных монстров?… Хоть бы никто из моих друзей не открыл глаза!.. Дашка – она ведь девчонка, а все девчонки такие трусихи! Если она сейчас испугается и откроет глаза?… Тогда все, мы пропали!..

Вдруг я почувствовал, как что-то коснулось моей ноги в том месте, где она не была прикрыта бриджами. Прикосновение было мягким и даже щекотным, как будто это была шерсть, или ткань, или большой комок паутины, но я весь напрягся, как от удара. Я ведь не боюсь паутины, и уж тем более шерсти или ткани, но лежать с закрытыми глазами зная, что вокруг тебя ходят призраки, было невыносимо. Я каждое мгновение ждал чего-то страшного. Очень хотелось открыть глаза и посмотреть, кто это меня трогает, потому что мое воображение рисовало ужасные картины. Я сдерживался изо всех сил и принимался мысленно убеждать себя, что на самом деле все не так страшно, что это мне только кажется, что это только моя разыгравшаяся фантазия. Вот, с чего все решили, что бродяги страшные, если их никто из живых не видел? Опасные – да, но, может быть, они вовсе не страшные. Маленькие, милые и пушистые.

Кто-то коснулся моей щеки. Опять мягко, как будто пощекотал. Краем одежды, наверное… Как же близко они ходят! Неужели они и правда нас не видят?… Я чуть не вскрикнул, когда кто-то наступил на мою руку, но сжал зубы и сдержался. Нет, они вовсе не маленькие! Маленькие не могут быть такими тяжелыми.

Возле самого уха я услышал цокот. Редкие одиночные звуки. Как будто ими они пытались разбудить все живое и тут же в паузах между цоканьем проверяли, кто среагировал на эти их звуки. Хоть бы никто из моих друзей не открыл глаза!.. А что, если они уже открыли?!! Да, пока я спал! Поэтому и не знаю этого. Если эти бродяги их уже давно съели?! И Сашку тоже!! А мы с ним даже не успели помириться… Как глупо мы поссорились. Можно же было все объяснить, а не драться. Вдруг уже никогда не удастся с ним помириться? Вдруг я сейчас лежу тут совсем один посреди огромного поля в окружении охотящихся бродяг? Я так четко представил эту картину, как будто посмотрел на все сверху. Меня внезапно охватила страшная паника! Хотелось закричать, вскочить, броситься бежать куда-нибудь далеко-далеко. Если бы вы знали, чего мне стоило остаться там лежать! Сердце колотилось так сильно, что я думал, его удары слышны даже бродягам.

Цоканье продолжалось, как будто один из бродяг подозревал, что я нахожусь где-то рядом, но не видел меня. Может, он и правда слышал, как стучит мое сердце? Но сердце-то я не мог остановить! И так огромных усилий стоило не открывать глаза и не шевелиться! Я представил ужасную, страшную морду возле своего лица, представил, как из открытой пасти бродяги стекает слюна и капает где-то совсем рядом со мной. Представил, как он терпеливо ждет, что я чуть-чуть приоткрою глаза, и ему этого будет достаточно, он сразу же обнаружит меня. Нетушки! Не доставлю я ему такого удовольствия!

Цок… цок… цок… Никогда раньше этот звук меня так не пугал! Я напряженно прислушивался ко всем шорохам, шуршаниям, шагам и этим цоканьям. Я почувствовал, как холодным воздухом пыхнуло мне в лицо. Мурашки побежали по щекам, по ушам, по шее. Какой настырный бродяга! Видишь, меня тут нет?!