Алиса Длинные Ноги Искуплениеъ - Георгий Эсаул

Писатель граф Лев Николаевич Толстой в бане мимо веника промахнется, когда прочитает моё творение!

ОХ! Нескромно, засуну нескромность в щелочку между конфузом и робостью; благородная девица в любом болоте чиста - сахарная вата!

Если останусь - умру, некрасиво упаду возле адской соломы; а барышня избегает дурного, некрасивого - так лошадка кушает только полезную травку!

Графиня Алиса Антоновна осторожно вышла из пещеры - укорят ли её за своеволие, или не обратят внимания на - обнажённую, звездную в блистающей шубе добродетели и нравственности - красавицу!

- Гном, вы - удивительнейшее создание: перед вами я раскрыта, немею от восторга, прошу, чтобы вы не заболели - здоровье у гнома крепкое, гранитное, как Гранатовитая палата в Кремле! - графиня Алиса Антоновна с любопытством потрогала кончиком указательного сахарного пальчика нос короткого существа, но - без бороды - гном из костра. - Вытаскиваете из земли драгоценные камни - раздумываете - правильно ли поступили, что присвоили народное богатство, или отдадите алмазы и изумруды в попечительский совет избы-читальни!

Воля ваша, но совесть - одна на всех, и совесть прежде Вселенной родилась, до Большого Взрыва, потому что совесть - красивая, - графиня Алиса Антоновна доверительно наклонилась, преломилась солнечным лучом в стакане воды, шептала в длинное ослиное ухо собеседника. - Если нет у вас совести, не отдадите алмазы, то купите веревочку - миленькую, розовенькую - язычок саламандры.

В галантереях продают веревочки, ленточки, кружева, пуговички и другой вздор, который милее сердцу девушки, чем гроб с каторжником.

На ленточку подвесьте ящичек - маленький гробик для лягушечки, и называйте ящичек вашей совестью - привыкните, в час Страшного Суда сомлеете, не почувствуете недобрый дух, дотронетесь до ящичка и скажите громовым голосом коротконогого богатыря: "У меня есть Совесть!"

- Я не гном, я - домовой, дух замка Короля Якова! - существо стрельнуло взглядом, вывернуло жёлтые глаза, не выдержало ясного света красавицы, прикрыло ладошкой глаза-блюдца и под напором чувств - волна весенняя смывает плотину русалок - крикнуло с надрывом. - Не гном я! Не стыжусь внутренних работ, от которых гномы задыхаются, а люди превращаются в клеветников!

Сто лет назад заточил меня в замке волшебник Магрибус - злой - или добрый - не я судья людям, пиписька не выросла, чтобы я бранил и осуждал, чувствовал себя бобовым мыслящим стручком.

Зло я совершил - жену убил из-за стакана орехов; вкусные орехи, зубы от них сводит, а живот от яда из скорлупы сжимается до наперстка.

Только жена ушла в Мир иной - красиво ушла, грозила мне из Зазеркалья, укоряла, обещала, что напишет обо мне педагогическую поэму в Раю - за мной Магрибус явился - красавец: бархатный синий халат с золотыми кометами, шапка - пик Мужества, красные туфли с загнутыми носками - мечта маленького МУка скорохода.

Сердце моё обмякло, пропало в недрах тела - сейчас Магрибус меня за злодеяние в паука превратит, или в красавицу танцовщицу - на потеху пиратам.

На галеры отправит, в синее море со сторукими монстрами, оркам на усладу выставит нагую!

История любит героев и живых - так мать помнит всех детей от соседа купца!

Скоморохи и сказители красиво поют о добрых и злых волшебниках, поэтому колдуны предстают в воображении народа сильными, справедливыми - иногда в женских платьях - борцами за справедливость!

Но - махнул колдун рукой; дурное настроение у колдуна - баба от него ушла, или живот болит после перловой каши - и превратил встречного в паука.

Без смысла, без любознательности и долгих раздумий превратит, не заметит - дальше пойдёт, а человек-паук останется на стене пятном несправедливости; никто не осушит слёзы паука, не подаст ему мохнатую лапу доверия.

Прервётся история несчастного, концом в воде утонет; жил, тужил, радовался, мечтал на старости лет уединиться в загородном доме, а встреча с колдуном - пшик, и вечная пустота в паутине!

Я перед Магрибусом на колени упал, целУю жилистую руку, не отворачиваю нос от рыбьей чешуи на руке; богатый и сильный имеет право на чешую, даже на моржовую кость между ног!

"Поверните мысли назад, господин Магрибус, не поздно ещё прошептать своим страхам: "Идите на х...й!" - предостерегаю, а сам дрожу, чувствую себя пауком в желудке козодоя. - Не превращайте меня в ничтожество; да, жену убил, но разве жена для Вселенной дороже Чёрной дыры и больше Галактики?

Пшик - жена, призрак в мире обнаженных душ!

Девять двадцать восемь... ОХ! произнес - девять двадцать восемь, и не знаю - почему и что это за цифры; ваша близость мой язык закрутила ураганом и выдала цифры - может быть, количество чертей на конце вашей драгоценной туфли, или - число дней до вашей смерти - не обращайте внимания, превратите цифры в мечту!

Гимнастка на канате не думает о Конце Света, а мечтает дойти до конца каната и не упасть по дороге в свежевымытые огуречные лапы орка.

В танцовщицу меня не превращайте - почётен труд танцовщицы, трудится день и ночь, да - слава, почёт, уважение; каждый золотарь знает телодвижения танцовщицы; фиолетовое крепкое - медаль за труды!

Лучше убейте меня, господин Магрибус, лишите жизни, но не заставляйте в танце поднимать ногу выше головы; подниму, дотронусь до кончика носа пальцами, покажу купцам конец Мира, и - нет у меня опыта танцев, не девушка я - упаду с дубового стола в кабаке, выверну шею, порву связки в промежности - не герой, не танцовщица, а - заплаканный кабан с железным шилом в сердце!" - протягиваю магу Магрибусу молоток - тяжелый, из гномьей стали - этим молотком убит Король Иосиф Бородатый.

"Что есть жизнь, енот Педручче? - великий маг меня за ухом гладит - далеко в мыслях ушёл, меня за животное принял или за эльфа (Эльфы - тоже животные, но мы политкорректно не обзываем их собаками. Пусть я для Магрибуса - Педручче, на Педручче согласен, лишь бы не танцовщица и паук - страшное сочетание, искры из-под хвоста чёрта вылетают, когда он видит паука или танцовщицу!). - После окончания школы опричников я хотел поступить на службу к ведьме Мелиссе - замечательная женщина, красавица, ногу выше головы поднимет, и не видно конца ноги, в бесконечность уходит.

Я задумывался, представлял, как нога ведьмы Мелиссы пронзает время и пространство, выскакивает на другом конце Вселенной и соблазняет решительных парней с зелеными рылами!

Но матушка моя стёрла мне память, не хотела, чтобы я с ведьмой дружил, приказала, чтобы окончил Академию Магии.

Под мантию дует магу, неудобно, холодно, но я терпел, не ослушался матушку - смерти моей желала; раскроет ворота рта и выплескивает на меня проклятия за то, что не содержу её и трех орков.

"Ничего личного, нездорова я, лишай у меня и почесуха! - оправдывается после брани, ластится, пряник замусоленный мне в глотку заталкивает, раскаивается, а в уголках лукавых очей матушки черти пляшут.

В Академии Магии - юный я, наивный до восторженности, до крови из носа - в первую субботу нас повели в общую баню - море на колесах.

Я оголился, тру мочалкой из волоса оборотня ягодицы, натираю их до зеркального блеска, верил, что ягодицы-зеркало - к счастью!

Бородатый, умудренный валькириями, подошёл старший Маг Сибелиус - добрый, на валенок похож!

На меня смотрит, поглаживает по выпуклым частям тела, и называет поглаживания - вступлением в должность ученика!

Борода мага - лесная, мне взор застилает, в рот залезает змей.

Губы мага - фиолетовые - от фиолетового крепкого или от сердечной недостаточности; живые, на устрицу похожи, в движении, и засасывают, высасывают душу!

Я не ропщу, бороду мага Сибелиуса выплевываю, улыбаюсь, обещаю напоить себя фиолетовым крепким за испытание - так эльф вознаграждает себя крестьянкой.

Вдруг, мыло - по моему велению, или по колдовству старшего мага - выпало, покатилось слезой по золотым плиткам.

Я наклонился и - ОГОГО! Гром весенний, осенняя туча - сзади на меня наплыло, ударило, подбросило и колбасило, до потери моего частнособственнического низменного интереса к жизни.

Меня пронзают сзади молнии, а я - словно на хрустальной ладье по кипящей лаве - спокойно обдумываю прошлую жизнь:

"Неужели, мои детские радости и страхи, мечты и разочарования закостенели, замерзли водой на морозе и вылились в непонятном ритуале в бане?

Я - дерево, и меня подвязывают к колышку!"

Перетерпел, и тебе, енот Педручче - желаю терпения на нелегком поприще служителя замка!

Превращаю тебя в домового - за барышнями в Замке приглядывай, на кухнях воруй - живи в радость, люби, кого пожелают чресла, а не ум; ум обманет, а чресла - кость не обманешь!"

Щелкнул пальцами, превратил меня в домового, служителя Королевского замка!

От восторга я ягодицы сжал, чтобы ни один звук не потревожил мага Магрибуса; вдруг, одумается, прозреет, поймёт, что я не енот Педручче, передумает и заколдует в паука или танцовщицу к столу! - Домовой положил руки на дыни ягодиц графини Алисы Антоновны (Алисия не осуждала маленького человечка - до груди не дотянется, а в забытьи руки возложил на чужую попу - не из-за дурных манер, не замечает даже своих жестов, погружен в отчаянные воспоминания плакальщика над гробом). - Вы, красавица - чудо в Замке; меня к вам сон выкинул, выстрелил мной из пушки Судьбы.