Весь Виктор Телегин - Виктор Телегин

– Оооо! – негромко закричал Сурков.

Си Унь протянула руку и сунула пальцы в рот Влада, вынула их, покрытыми слюной, увлажнила пизду.

Сурков хотел помочь ей вставить хуй, но Си Унь шепнула.

– Сама.

Хуй с трудом вонзился в узкое азиатское лоно. Китаянка задвигала задом, сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Суркову доводилось трахаться с лучшими шлюхами Владибурга, но то, что происходило с ним сейчас не было сексом. Это было что-то другое. Это был древний ритуал.

– А! А! А!

Хуй подрагивал, нагреваясь от быстрых движений.

– А! А! А!

И вновь Си Унь не дала своей жертве кончить.

Наклонившись, заглотила залупу, затем весь хуй исчез во рту. Показался на миг, вновь исчез. Показался-исчез.

Азиатский ротик! Что в тебе такого? Как ты умудряешься сдавливать залупу так, что в мозге вспыхивают сладостные картины, щекотать уздечку так, что райские трубы звучат в ушах?

Сурков закричал.

На этот раз Си Унь не мешала вольному порыву семени. Сперма хлынула ей в рот, Си Унь глотала, глядя на Идеолога Империи. Его лицо показалось ей сейчас удивительно уродливым.

Пункт 19

2 мая 2018 года

Путин напряженно взглянул на Си Унь.

– Вы от Владислава Юрьевича?

– Да, Владимир Владимирович.

Вождь воткнул лыжные палки в сугроб. Присел, расстегнул застежки, снял лыжи.

– Инструктор по китайской йоге?

– Не йоге, Владимир Владимирович. Особый Курс Омоложения, вершина мастерства великого мастера Вонг Пей.

Путин шмыгнул носом, сплюнул на снег.

– Вонг Пей?

– Да.

– Так почему Наши Китайские Друзья не прислали самого Вонг Пей?

– Она умерла, Владимир Владимирович, – понурилась Си Унь. – Я ее лучшая ученица.

Путин смотрел на девушку, точно не понимая, о чем идет речь. Метрах в двадцати от него темнели спины секьюрити.

– Ясно, – наконец, сказал он. – Одну минуту.

Путин сунул руку в карман куртки с вышитыми буквами «СССР» на груди. Достал телефон.

– Алло! Алло, Владислав! Влад, тут подошла девушка, китаянка. От тебя? Ну ладно. А то я думаю, что за дерьмо, откуда она знает Пароль. Мои молодцы ее чуть не пристрелили.

Путин засмеялся.

– Слушай, Влад, что это еще за Китайское Омоложение, о котором она толкует? Вот как? Ни хрена себе. Ясненько, Влад. Ну, до связи. А? Что делаю? Да на лыжах катался. Ну, бывай, брат. Мите привет.

Путин спрятал телефон в карман, застегнул пуговку. Посмотрел на Си Унь.

– Пойдемте.

Он взял лыжи в одну руку, палки – в другую и зашагал в сторону виднеющейся черепичной крыши большого дома.

Си Унь пошла рядышком, секьюрити следовали на все тот же почтительном двадцатиметровом расстоянии.

– Напомните, как вас зовут?

– Си Унь, Владимир Владимирович.

– Сурков лестно отозвался о вас.

– Я рада, – искренне улыбнулась девушка. – Владислав Юрьевич был так добр ко мне.

– Говорит, помолодел лет на двадцать от твоих манипуляций, – усмехнулся Путин. В его голосе отчетливо проскользнула зависть.

Секунд двадцать шли молча.

– Так вы хотите в штат, на зарплату? – осведомился Путин, стряхнув лыжной палкой снег с еловой лапы. – Нужно все это оформить, как положено.

– Я готова работать добровольно, Владимир Владимирович.

Путин удивленно вскинул бровь, и Си Унь поняла, что сморозила глупость.

– Ну, за символическую оплату, – поспешила вставить она.

– Сколько же для вас символическая оплата?

– Пять тысяч долларов.

В глазах Путина Си Унь прочла понимание, и мысленно обругав себя, решила быть впредь осторожней. Альтруизм здесь не в почете.

– Подумаем, – сказал Путин.

Они подошли к дому канадского типа, сложенному из толстых ошкуренных бревен. Крупный мохнатый пес с радостным лаем ринулся к ним, с ходу вскинул лапы Путину на грудь, чуть не повалив Вождя.

– Ну-ну, Кони, успокойся.

– Хозяин вернулся.

С заискивающей улыбкой к ним приблизилась молодая и очень красивая женщина. Путин посмотрел на нее холодно и пренебрежительно.

– Алина, забери собаку.

Алина вцепилась в ошейник и потащила пса к сараю.

Путин оставил лыжи-палки у крыльца. Распахнул дверь.

– Прошу.

Си Унь вошла в широкую прихожую, пахнущую кожей, мехом и деревом.

– Смелее, – Путин легонько подтолкнул ее в спину.

В гостиной горел камин. Повсюду на стенах – оружие. Ружья, снайпереки, автоматы. Какой-то из этих стволов подарил смерть архару, чья голова с толстыми спиралями рогов, бестолково таращилась на пришедших. На полу, – шкура медведя с разинутой пастью. Здесь пахло шашлыком, дымком, и, опять же, кожей, мехом и деревом.

– Берлога охотника, – скромно улыбнулся Путин. – Присядьте.

Си Унь уселась в плетеное кресло неподалеку от камина. Путин опустился во второе. Между ними – короткопалый столик, на котором – снедь.

– Угощайтесь.

Путин протянул Си Унь шампур. Рот девушки наполнился слюной, и она поняла, что дико голодна. Еще бы – перелет от Владибурга до Сочи, затем тряска в такси, электросани, пешкодрал по сугробам. Как не устать и не проголодаться?

– Благодарю.

Ее зубы скрипнули по железу, когда она сдирала с шампура кусок сочного мяса. Си Унь смущенно улыбнулась. Путин отвернулся, стал смотреть на огонь. Сам он ничего не ел.

Доев шашлык, Си Унь протянула руку за соком.

– Возьмите вина.

Путин собственноручно наполнил бокал, протянул китаянке. Девушка сделала глоток. Ого. Это было лучшее вино, что она пробовала в жизни.

В гостиную вошла Алина.

Путин раздраженно взмахнул рукой, и женщина скрылась. Как привидение.

– Я сыта, Владимир Владимирович, – сообщила Си Унь.

Ее губки жирно блестели.

Путин взял салфетку, протянул девушке.

– Расскажите мне про Омоложение.

В глазах Вождя отражался огонь камина.

– Это новейшая методика, вобравшая в себя секреты древних мастеров, – заученно выдала Си Унь. – Мы совмещаем несколько видов китайской медицины, направленной на омоложение организма, включая китайский массаж, китайские ванны, китайское иглоукалывание, китайскую травотерапию и китайский…

Она умолкла, глядя на Вождя.

– Китайский что? – спросил Путин.

– Китайский секс, Владимир Владимирович.

Пункт 20

2 мая 2018 года, Красная Поляна, Сочи

– Вы шутите?

Си Унь отрицательно покачала головой.

– Нет, Владимир Владимирович, я не шучу. Китайский секс – главнейшее условие омолаживания. Без него не получится.

Она развела руками и невольно улыбнулась: таким растерянным и жалким выглядел в эту секунду Вождь «величайшей» (а на деле – одичавшей) Империи. Русские: какие они все-таки птенчики.