Новая инквизиция. Кто мешает русскому прорыву? - Максим Калашников

Поразительна реакция академика Александрова на мое расследование. В 5-м бюллетене Комиссии по лженауке я нашел его статью, первая же страница которой меня удивила настолько, что я до сих пор не знаю, что об этом академике теперь и думать: стоит ли вообще воспринимать его самого и его слова всерьез. Пытаясь оправдаться, Александров врет еще больше и еще грубее: приписывает мне слова другого человека, при этом местами подправляет хронологию событий и подтасовывает факты. Например, реплику В. Я. Тарасенко 2001 года о том, что до сих пор Александров не удосужился посетить ни одну организацию, сотрудничавшую с Акимовым, он „кроет“ доводом о том, что в 2003 году по поручению Круглякова он посетил ЦНИИ материаловедения, где проводились работы с воздействием генераторов Акимова на силумин, и на основании этого делает вывод, что „В. А. Жигалов ошибается“.»

Дальше он объявляет уже отчет этой организации ошибочным (что уже интересно: Александров как ученый никакого отношения к материаловедению не имеет, а отчет оперирует эвтектическими параметрами силумина), при этом он игнорирует наличие научной статьи с подробным описанием результатов экспериментов по торсионной металлургии, проведенных в этом институте (не говоря уже об аналогичных результатах, полученных в других организациях).

В конце статьи Александров пишет:

«Есть такая категория журналистов, которая за приличное вознаграждение белое может сделать черным и наоборот. Они и сочиняют по принципу: „Чего изволите?“»

Я бы с удовольствием посмотрел на журналиста, который был бы способен провести (пусть даже за большие деньги) содержательный анализ нескольких десятков научных статей с экспериментальными работами! Конечно, по-хорошему такая скрупулезная аналитическая работа должна хорошо оплачиваться (я затратил на ее написание несколько месяцев, а по объему она вышла далеко за журналистский формат – более 200 страниц), но во вступлении я подчеркивал, что расследование вел инициативным образом и без какого бы то ни было внешнего заказа и тем более оплаты. При том что большая часть расследования составлена из документов, фрагментов статей, мнений обеих сторон, в т. ч. и самого Александрова, и читатель сам может решить, кому верить, а кому нет – на момент написания расследования я не являлся экспертом в данной области и цитировал гораздо больше, чем анализировал. Как-то после этого намекать на то, что моя работа была заказана самими торсионщиками, которые, по мнению Александрова, все как один мошенники, – некрасиво, да и можно просто нарваться на судебный иск о клевете. Тем более что возражений против остальных фактов и выводов моего расследования у Александрова нет.

Такой стиль ведения дискуссий – рассуждать о той области, в которой не работаешь, игнорировать и подтасовывать факты, добавлять свои фантазии в сопровождении оскорблений – вообще присущ Александрову. Но это неуважение не только к оппоненту, но и к читателю – зачем держать читателя за дурака? Ведь сейчас можно, в конце концов, просто обратиться к первоисточнику – в отличие от 1991 года теперь есть Интернет, информация находится «на кончиках пальцев»…

Словом, наши официальные академики, столкнувшись с удивительным и непознанным, решили его затоптать и оболгать, а не исследовать. Знакомая история! Вспомним, как тот же Александров отказывался признавать факт получения дополнительного тепла в вихревых теплогенераторах фирмы Константина Урпина. Но зато новые инквизиторы упорно пытаются смешать новые достижения в физике со знахарством, откровенным оккультизмом и прочее чертовщиной.

Почему так поступают (или поступали – коль речь идет о ныне мертвых) кругляковых, гинзбургах или александровых? Изложу свои выводы. К концу СССР обозначился кризис академической науки: при значительных затратах на нее она уже не давала прорывных результатов. Бесконечное дробление знания и узкая специализация научных работников стали источником бесплодия. Сказалась и долгая порочная практика: просто повторять то, что делают на Западе, а иногда – и пользоваться плодами научно-технического шпионажа. И у академиков появился страх: а вдруг появится некто, кто что-то создаст этакое необычное и деньги у нас отберут? Сами-то они, в душе своей, сознают тот тупик, в который зашли.

А тут еще и СССР погиб, и денег стало мало. Страх за свой кусок бюджетного пирога стал еще сильнее. Что пришло на ум? Да уничтожить возможных конкурентов всеми доступными способами! И первой мишенью сделали «торсионщиков». Как одно из самых опасных для старцев направлений. Ну, а потом последовали расправы с другими: и с Виктором Петриком, и с исследователем феномена Нины Кулагиной, Дульневым, и с создателями вихревых генераторов. Передам слово Владиславу Жигалову.

«Чем же насолили Александрову все эти люди? Среди множества необъясненных экспериментальных фактов существуют такие, для объяснения которых необходимо спускаться очень глубоко, к основам фундаментальных теорий. Для начала надо признать реальность явлений, против которых Александров выступает уже пару десятков лет. Более того, некоторые факты, против которых борется Александров, требуют пересмотреть основы современной „метафизики“ – текущей парадигмы. И Дульнев, и Акимов, и производители вихревых генераторов являются опасными свидетелями, а иногда и активными проводниками новых знаний. Их надо устранить – не физически, так морально. Слава богу, Александров, не работая в данных областях, не знает фамилий всех исследователей и бьет довольно случайно и бездарно, по наиболее выпирающим публичным мишеням, которые в большинстве случаев умеют держать удар. Но есть и более профессиональные бойцы.

„Главинквизитор“ Александров действует чрезвычайно грубо, и поймать его на невежестве и совершенно детских по наивности методах дезинформирования труда вообще не составляет. Но этот высокооплачиваемый вид деятельности, который имеет много названий и не меньше масштабных для нашей страны последствий, имеет и более ярких представителей. Я покажу сейчас примеры высшего пилотажа, которого Александрову никогда не достичь.

Сложно сказать, кто является конечным заказчиком деятельности Э. П. Круглякова, но могу сказать определенно: выбор, сделанный в 1997 году, когда Кругляков был избран в академики, оказался крайне неудачным. Сразу после избрания академик Кругляков, до того не замеченный ни в защите науки от шарлатанов, ни вообще в публичных дискуссиях в прессе, вдруг ринулся в бой. Место боя было обозначено совершенно четко – „Российская газета“, повод был примерно тот же, что и у Александрова в 1991 году: в этой государственной газете стали публиковать статьи, где описывались результаты исследований под руководством все того же Акимова, причем статьи не со знаком „минус“, а со знаком „плюс“.

Академик Кругляков стал писать в редакцию письма, где называл Акимова нехорошими словами, редакция не соглашалась публиковать их, прося смягчить формулировки, тот писал новые письма, требуя через Миннауки их опубликовать в обход редакции, и в конце концов он устроил в 1998 году публичный скандал, завершившийся образованием Комиссии по борьбе с лженаукой по распоряжению президента РАН Ю. С. Осипова.

Давайте разберем один конкретный пример. Посмотрим, какие были аргументы у Круглякова, чтобы называть Акимова аферистом. Как писал заведующий отделом науки „РГ“ журналист Валентинов, на ближайший космический аппарат типа „Марс“ будет поставлен торсионный генератор, чтобы в прямом эксперименте выяснить скорость распространения торсионного сигнала до Земли. Эти утверждения со слов Акимова были напечатаны в „Российской газете“ летом 1996 года. Кругляков летом 1997 года приводит контрдовод: по словам руководителя марсианской программы, экспериментов с торсионным генератором в ближайшей перспективе не запланировано. Но вот одна маленькая деталь: аппарат „Марс-96“, который летом 1996 года был ближайшим готовящимся к старту, осенью того же года из-за аварии после запуска так и не вышел на орбиту и упал сразу после старта из-за неотделившейся ступени. И что бы в 1997 году ни спрашивал Кругляков у руководителя марсианской программы, понятно, что делать на основании ответа про отсутствие „торсионных“ планов вывод о том, что в 1996 году Акимов врал, нельзя – это азы логики. И, кстати, это тот же знакомый нам прием – незаметная перемена очередности событий. Тонкая работа? Филигранно тонкая. Но это лишь самое начало, это лишь 1997 год.

Далее идет несколько десятков статей Круглякова, где на все лады повторяется история про мифические 500 млн. руб, про торсионное оружие и т. д. Помимо цитирования клеветы авторства Александрова, приемы такой „борьбы с лженаукой“ были одни и те же: легкая правка фраз, иногда с заменой всего одного слова, шельмование одних уязвимых результатов и умалчивание других, к которым сложно придраться.