Возрожденная страсть - Тара Пэмми

носу, желая снова прикоснуться к ней, но не в том месте, где их окружали роскошные молодые люди с их мускулистыми телами.

— Сколько раз тебе придется чинить нарукавные повязки этого джокера, набедренные повязки и повязки на икрах? Тебе не пришло в голову, что он рвет их нарочно, чтобы ты полюбовалась его накачанными бицепсами?

На секунду в глазах Эни появилось замешательство. А потом она рассмеялась. Громко и весело.

В какой-то момент, все еще смеясь, она взяла его под руку и прислонилась к нему. Саймон попытался напомнить себе, что она, вероятно, делает это только для жадно наблюдающей за ней толпы. Но он знал, что это ложь. Точно так же ложью было то, что он обнял ее другой рукой, потому что это было джентльменским поступком, когда она держалась за него.

Саймон знал, что сейчас большинство людей наблюдает за ними. Неудивительно, ведь они собрались, чтобы отпраздновать день рождения Эни. Неудивительно, потому что никто из пар, кроме Эни и Саймона, не обнимался на публике. Поэтому ее братья и невестки и даже ее родители — все они смотрели на них с таким потрясением в глазах.

Протянув руку, она убрала прядь волос с его лба.

— Ты завидуешь этому мускулистому актеру, Саймон?

— Немного, — признался он. — Нет. На самом деле очень сильно.

Она провела рукой по его груди, словно стряхивая что-то с его рубашки. Но он знал, что она хочет почувствовать стук его сердца.

— Не надо. Я ему не по зубам.

Саймон знал, что она шутит, но все равно хотел получить ответ. Он хотел услышать это в ее словах.

— Что ты имеешь в виду?

Улыбка медленно сошла с ее лица. Она точно знала, о чем он спрашивал.

— Как ты думаешь, он бы спросил меня, нужна ли мне помощь, когда я потеряла сознание после встречи с Мирой? Думаешь, он обнял бы меня, поцеловал бы меня, заставил бы почувствовать себя живой в самый худший момент моей жизни? Как ты думаешь, он проявил бы такое понимание, если бы я сказала ему, что забеременела и отказалась от ребенка, когда была подростком? Думаешь, он взглянул бы на меня еще раз, если бы я не была сестрой братьев Рааваль?

Эни прижалась к нему, ее руки обвили его шею как раз в тот момент, когда из динамиков полилась тихая музыка. Встав на цыпочки, она прошептала ему на ухо:

— Думаешь, он увидит под красивой оболочкой и богатыми украшениями настоящую женщину с ее депрессией, недостатками и подпорченной репутацией, Саймон?

Его руки обвились вокруг ее талии, и он прижался ртом к ее виску.

Они медленно покачивались под музыку.

Саймон еще раз поцеловал ее в висок.

— С днем рождения, Энжел.

— Я знаю, чего хочу от тебя.

— Эни… — сказал он, добавляя предостережения в свой тон. Ее «предложение руки и сердца» стало для них излюбленной шуткой. Каждый раз, когда он пытался определить отношения между ними как некое подобие временной связи, Эни дразнила его, называла трусом и просила его жениться на ней.

Брак сам по себе не беспокоил Саймона. Он понятия не имел, когда это произошло, но его совершенно не беспокоила перспектива провести с Эни всю оставшуюся жизнь. Он дал бы ей это, если бы это гарантировало ей счастье. Если бы это означало, что он никогда не подведет ее, как сделал с Рани.

Но такой гарантии в мире не существовало.

Она подняла на него взгляд и прикусила нижнюю губу.

— Ты не согласишься даже в мой день рождения?

Саймон мягко ущипнул ее за бедро. Ему нравился плавный переход от ее тонкой талии к пышным бедрам. Он заметил, что она немного пополнела за последние несколько недель с тех пор, как впервые увидел ее. Она больше не выглядела изможденной, и такой она ему нравилась еще больше — здоровой, цветущей и счастливой.

Эни тихо выдохнула:

— Отлично. Я собиралась довольствоваться несколькими поцелуями и одним оргазмом.

Саймон сглотнул. Ему хотелось сказать себе, что он слишком стар, чтобы разделять похоть и симпатию, но это было бы ложью.

— О, женщина, ты меня убиваешь.

Из палатки вышли другие люди, оставив только ее семью. Саймон протянул к ней руку, более чем довольный тем, что просто прикоснулся к ней. Его сердцу было достаточно знать, что она принадлежит ему.

— Моим братьям я полностью доверяю. Но папа и мама… Я не готова к тому, чтобы они встретились с тобой и все испортили, Саймон. Почему ты не уведешь меня отсюда прочь, как безумный любовник?

Саймон поднял бровь, и она хихикнула.

— Это твой праздник. Я не хочу торопить тебя. Особенно после того, как Вират напомнил мне, что ты нечасто празднуешь.

Удивление промелькнуло на ее лице.

На этот раз Саймон не знал, о чем она думает.

— И хочу сказать спасибо, что ты не пригласила меня, потому что я не большой поклонник киноиндустрии. Но ты и Мира — часть этого мира. Я более чем счастлив поддержать вас обеих, когда вам нужно, чтобы я был здесь.

Саймон не понимал, как это звучит, пока не произнес слова.

Она дернула за воротник его рубашки, ее губы дрожали.

— Ты… я…

— Эни, ты в порядке?

Ее губы дрожали.

— Все, чего я хочу сейчас, — это быть с тобой.

Саймон внимательно посмотрел на нее: еще одна деталь встала на место.

За несколько месяцев до несчастного случая с женой он пытался разрушить стену, которую Рани возвела между ними. Он почти сошел с ума, пытаясь понять, как сделать ее счастливой. В конце концов, ее приводящие в бешенство требования и молчаливое неприятие всего, что он пробовал, убили любовь, которую он когда-то испытывал к ней. Задолго до того, как она решила вернуться к актерскому мастерству и попытаться возродить свою карьеру, их отношения умерли. Но затем умерла и она, не успев привести свои планы в действие.

А сейчас перед ним была вот эта женщина, на лице которой отражалось все, что она чувствовала, и которая прямо сказала, чего она хочет от него.

Его предположение о том, что она такая же хрупкая, как Рани, что она сломается при малейшем препятствии, рассыпалось в прах.

Она была совсем не похожа на Рани.

Глава 10

Больше всего Эни боялась, что журналист спросит Миру о чем-то, что будет связано с Рани Верма.

А именно о том, что Рани всего за три месяца до ее смерти подписалась на большой проект с компанией