Светочи Конфедерации (СИ) - Лактысева Лека

Лайона, которой совсем недавно исполнилось двадцать восемь лет, поняла, что она как раз завершила свой четвертый семилетний цикл, и начинает новый виток спирали. Каким он будет? Какие события повторятся в ее жизни, давая возможность что-то вспомнить, осознать, изменить?

После лекций, как и положено, все переместились в ресторан: ужинать. Лайона краем глаза наблюдала за Светочем и видела, что за прошедшие четыре часа он еще больше окреп, стал почти таким же энергичным, как утром накануне церемонии. Видимо, общение с благодарной аудиторией пошло Светлейшему на пользу.

Лайона не могла не восхититься тем, с какой скоростью восстанавливался Картадель. Глядя на него сейчас, почти невозможно было поверить, что несколько часов назад он лежал на пляже в полубессознательном состоянии и не мог даже приоткрыть глаза.

Лайона и ее соседки теперь постоянно сидели за сдвоенным столиком вместе с четырьмя молодыми мужчинами, среди которых был и Малкольм. Этот неугомонный блондинчик на протяжении всего ужина пытался вызнать у Лайоны, где она пропадала с полудня и до лекции и почему пропустила обед. Лайона вяло сочиняла что-то о том, что сначала читала, потом общалась с родственниками по видеофону, а потом неожиданно для себя уснула и проспала обеденное время.

Закончив ужин, молодежная компания засобиралась в гости к Малкольму и его соседям по коттеджу. Лайона уже взялась за свой рюкзачок и привстала, раздумывая, пойти в гости или все же к себе. Но тут прозвучал голос Светоча:

— Госпожа Монтессори, Лайона! Задержитесь, пожалуйста.

Лайона покорно плюхнулась обратно на стул. Помахала ребятам: идите, не ждите меня. Поняла, что лимит приключений, отпущенных ей на этот долгий день, еще не исчерпан.

Оказалось, идти ей предстоит не куда-нибудь, а в гости к самому Картаделю. Снова.

— Видите ли, Лайона, — объяснил ей Валлиан. — Во время церемоний Посвящения здесь, на Левконии, происходит что-то нестандартное. Неправильное. Последний раз церемонии Посвящения на вашей планете проводились чуть более семи лет назад. Судя по информации, оставленной мне предшественником, тогда ничего подобного не наблюдалось. Мне и моим коллегам, Светочам Конфедерации, предстоит разобраться в происходящем. Для этого может оказаться полезной любая информация, в том числе та, которой не владею я, но зато владеете Вы. Потому что именно Вы были рядом со мной и после первой, и после второй церемонии. Я прошу Вас дать мне разрешение записать на кристалл памяти Ваши воспоминания об этих моментах.

Это была одна из тех просьб, которые не предусматривают отрицательного ответа, и Лайона, выросшая в милитаризированном государстве, привычная к военной дисциплине, прекрасно понимала, что сейчас ее эмоции и желания не имеют особого значения. Речь шла об интересах как минимум ее родной планеты.

Госпожа Монтессори отчетливо понимала, что поневоле все глубже вязнет в какой-то большой игре, правила которой ей не известны. Лайона никогда не считала себя любительницей и искательницей приключений «на пятую точку», а потому вместо энтузиазма испытывала безотчетную тревогу и вполне отчетливое недовольство. Правда, недовольство свое она вынуждена была задвинуть в дальний темный угол.

Глава 20

Валлиан привел Лайону в свой коттедж, устроил в кабинете, предложил чай и принес конфетницу, наполненную сладостями с других планет. Придвинул столик с установленным на нем аппаратом для работы с кристаллами памяти. Девушка от чая и конфет отказалась. Покорно позволила присоединить к своим вискам специальные датчики. Тихо и неподвижно сидела, пока шел процесс считывания памяти и заполнения мнемокристаллов.

Валлиан видел, что она снова отдаляется от него, укрывается за холодной маской вежливой отстраненности. И от этого ему было больно. Слишком многие отдалились от него, когда он стал Картаделем. Даже родители и родная сестра. Да, он не боялся одиночества и умел оставаться наедине с собой. Да, он почти не бывал дома, на родной планете. Да, у него была масса обязательств и задач и почти не было свободного времени. И все же он не мог не чувствовать холодок, сквозивший во взглядах родных людей. Это было необъяснимо и как-то неправильно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда кристаллы памяти заполнились, Валлиан осторожно освободил виски девушки от присосок, сел напротив, взял ее за руку, заглянул в глаза — внимательно, ласково.

— Лайона. Я вижу, что Вам не нравится то, что сейчас происходит. Поверьте, мне тоже не слишком приятно лишать Вас беззаботного отдыха. Привлекать Вас к решению проблем, о которых Вам почти ничего не известно. Вместо того, чтобы сидеть сейчас с Вами перед мнемонакопителем, я бы с удовольствием пригласил Вас в бассейн или на пляж. Провел бы рядом с Вами чудесный, полный тепла и радости вечер. Пожалуйста, простите, что это не так. Мы с Вами оба — взрослые люди, и понимаем, что такое Долг. Мой Долг — делать все для поддержания стабильности во всех мирах Конфедерации. В том числе на Левконии. Я знаю, что могу рассчитывать на Вашу помощь и поддержку в этом деле. Но мне бы хотелось надеяться, что все это не разрушит того тепла и доверия, которые, как мне кажется, уже возникли между нами…

«Наполни его энергией своей Любви, Лайона, — вспомнились девушке слова Наставника. — Ему это очень нужно». Но нужно ли это ей? Готова ли она отдать свое сердце сидящему напротив ее мужчине? У нее пока не было ответа на этот вопрос.

Лайона никогда не была «влюбчивой вороной». Те две больших любви, которые пережила она к своим двадцати восьми годам, не сваливались на нее, словно снежный ком. Нет. Они прорастали медленно и незаметно, постепенно охватывая ее душу, наполняя все существо тихой радостью и благодарностью.

Благодарностью за то, что такой замечательный человек — мужчина, в которого она влюблена — есть в этом мире, в ее жизни. Что ходит по одной планете и дышит с ней одним воздухом. Даже сейчас, по прошествии лет, она продолжала восхищаться теми мужчинами, которых любила когда-то. Продолжала хранить в памяти светлые воспоминания о днях, проведенных вместе с ними. И пусть эти две первых любви так и не перешли в «горизонтальную плоскость» и не привели к замужеству, но они были частью ее жизни, частью ее истории, частью ее самой.

Что же касается Светоча — то она еще не успела проникнуться им, пропитаться. Не успела взрастить в своем сердце цветок новой любви. Четыре дня — это слишком мало. Это слишком быстро для нее. Она так не умеет.

Но как и чем ответить сейчас Картаделю?

Как не причинить боль своей сдержанностью?

Картадель заговорил снова, и Лайона поразилась тому, как точно он понял, что с ней происходит. Словно заглянул в ее голову и прочел ее мысли.

— Я понимаю, Лайона, что Вы сейчас в смятении. Что Вам нужно время, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Единственное, о чем я смею просить Вас не как Светоч Конфедерации, а как живой человек… Не закрывайтесь, Лайона. Не отгораживайтесь от меня стеной. Я сделаю все, чтобы ничем не ранить Ваших чувств.

Что ж. Картадель Валлиан — мудрый человек. Он понимает, что любовь, нежность, желание быть рядом — это не те чувства, которые можно вызвать в своей душе или в душе другого человека одним щелчком пальцев. Они или приходят, или нет.

Лайона видела, что он нуждается в них. Видела, что ему тоскливо и одиноко. Пусть она не знает, сможет ли полюбить Светоча, но лишать его сейчас своего тепла и дружеского участия у нее действительно нет причин.

Она заставила себя вынырнуть из собственных тягостных мыслей. Поднять голову. Ответить на его мягкий взгляд. Сжать в ответном жесте его пальцы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Простите меня, Светлейший. Я действительно выбита из колеи последними событиями. А когда я чего-то не понимаю — я начинаю злиться. Но моя злость не направлена на Вас лично.

— Уже легче, Лайона. — Он чуть выпрямился, посветлел лицом. — Значит, я могу рассчитывать на оттепель? Вы не заморозите меня своим неприступным видом?