Платье от Фортуни - Розалинда Лейкер

Молодые офицеры, ужинавшие в мужской компании, вскочили при ее приближении, подняв бокалы в честь девушки. Великодушно улыбнувшись, Жюльетт приняла приветствие. Николай отнюдь не был удивлен, что его спутница многих поразила, а некоторых даже шокировала: ее платье без корсета, нижних юбок и подплечников подчеркивало естественную красоту фигуры.

Они заняли место за столиком, устроившись в уютной нише среди вазонов с цветами. Николай заказал аперитивы.

Жюльетт не ожидала, что ее платье вызовет такой фурор. Наверное, кто-нибудь из присутствующих знаком с Денизой и, рано или поздно, баронессе Ландель станет известно о сногсшибательном наряде сестры, но сейчас это казалось несущественным. Ничто не должно омрачать сегодняшний вечер.

Подали аперитивы. Когда девушка подняла бокал, Николай сказал:

– За вас, Жюльетт, за то, что вы вошли в мою жизнь.

Прекрасное начало.

Через положенный промежуток времени появился месье Нигнон, чтобы обсудить меню. Были выбраны: черная икра в сопровождении крошечных стаканчиков водки со льдом, борщ, поскольку Жюльетт никогда его не пробовала, а у месье Нигнона, готовившего его по собственному рецепту, это было фирменным блюдом, перепелиное жаркое. При упоминании последнего блюда месье Нигнон причмокнул губами, закатив глаза, словно не в силах описать его достоинства.

– Любимое блюдо Александра Третьего, отца нынешнего царя, – обратился он к Жюльетт, поскольку Николай уже слышал эту историю. – Я подавал это жаркое каждый раз, когда царь приходил ужинать в ресторан, где я работал в молодости. Ах, Санкт-Петербург! Однажды меня пригласили составить меню императорского банкета! – его глаза заблестели при упоминании об этом событии, которое питало гордость месье Нигнона в течение столь долгих лет. – Но я отвлекся. Вернемся к меню на сегодняшний вечер – могу также предложить телятину в белом винном соусе с подслащенными дикими яблоками.

На десерт Николай заказал свежие ягоды со сливками, которые подавались в серебряных вазочках – подарке царя Александра Третьего шеф-повару после банкета, удавшегося на славу. Было решено, что Николай сам подберет букет вин.

– А почему вы покинули Россию? – спросила Жюльетт. – Ваши способности так высоко ценили.

– Ах, мадмуазель! – месье Нигнон склонил голову на бок, выражая некоторое сожаление. – Меня манил Париж. Париж! Я уже просто не мог жить без него.

– Я вас прекрасно понимаю. Меня так тянуло сюда, пока училась в школе.

Когда месье Нигнон ушел, Жюльетт обратилась к Николаю:

– Знаю, вы приехали сюда, чтобы заниматься скульптурой, но, наверное, тоже скучаете по родине?

– Иногда, – он нахмурился. – Но я очень не люблю внезапно покидать Париж. К сожалению, в последний раз у меня не было другого выбора.

Николай рассказал девушке о тех неотложных проблемах, которые заставили его вернуться в Россию. И надолго.

– Вы поступили правильно. Но как вам удается сочетать творческую работу в мастерской и обязанности в русском посольстве?

– Это компромисс, пойти на него меня заставили. Не обошлось без вмешательства царя. А сейчас я обязан исполнять свой долг.

Жюльетт посмотрела сочувственно:

– Я тоже иду на компромиссы. Трудно, но возможно. Однако, я не смогу всю жизнь соглашаться с Денизой.

Он, казалось, заколебался, желая продолжить тему, но потом передумал и широко улыбнулся:

– Достаточно мрачных тем. Мы здесь, чтобы получать удовольствие от общества друг друга. Что вы хотели рассказать мне о своем платье от Фортуни?

Николай искренне смеялся, пока Жюльетт описывала историю платья, сшитого из выброшенных кусков.

– И сегодня, – радостно закончил она, – я надела его в первый раз!

– Прекрасный способ отметить праздник! Брови Жюльетт удивленно поползли вверх.

– Да! Сегодня мы вновь нашли друг друга!

Хотя его слова прозвучали как закономерное продолжение светской беседы, в интонации прозвучала глубина чувств.

Два официанта принесли икру и крошечные стаканчики с водкой.

Каждое блюдо оправдывало ожидание. Николай и Жюльетт неторопливо наслаждались закусками, поглощенные общением друг с другом, и не замечали никого вокруг.

Жюльетт рассказала о том, что ходила в мастерскую Родена и смотрела работы Николая.

Тот был удивлен.

– Я не знал!

– Но, надеюсь, вы не в обиде?

– Нет, как раз наоборот. Когда это было?

– Через несколько месяцев после вашего отъезда. Я встретила там Антона Гасиля, который сказал, что знает вас. Думаю, он просто забыл о моем приходе.

– Он недавно переехал во Флоренцию… Вы видели обе моих скульптуры?

Жюльетт знала: Николай не ждет от нее похвалы. Он даже передернул плечами, считая свой труд не очень-то заслуживающим внимания. Наверное, как и Роден, всегда не удовлетворен собственной работой.

– Мне они понравились, – спокойно сказала Жюльетт. – Полны жизни и чувств. «Купальщицу», казалось, только что ласкал Посейдон или омыли воды доброго моря.

Если Николай и был удивлен, то ничем не выдал этого. Только веки на мгновение приглушили смятение красивых глаз, будто он был не согласен с ее оценкой.

– А «Атлет»?

– Кажется, что победа для него – своего рода еще одно рождение.

Николай вздохнул, чувствуя удивительное умиротворение. Жюльетт произвела впечатление человека, способного понять его искусство. Неожиданно он понял – раньше ему мешали сомнения. Какая самоуверенность! Нет, Жюльетт никогда не разочарует его, чего бы ни коснулся разговор. Сейчас ему так хотелось быть с нею рядом, с ее обнаженным телом…

– А скульптура под покрывалом? Вы теперь сможете ее закончить?

– «Вакханка»? Она закончена.

Жюльетт не смогла скрыть удивления. Она полагала, что Николай приехал вместе с Анной, прибывшей из Санкт-Петербурга всего несколько дней назад.

– Вы давно в Париже, а мы так и не встретились! – невольно воскликнула она.

Брови Николая сошлись на переносице.

– И слава Богу! Я был твердо уверен, что вы не хотите меня видеть. Иначе перевернул бы весь город, чтобы найти вас. Окунулся в работу, почти ничего не ел и без отдыха трудился, стараясь выбросить вас из головы.

Жюльетт справедливо предположила, что его гордость была сильно уязвлена: возможно, впервые в жизни Николай ощутил, что такое отказ женщины.

– В будущем вам не стоит столь быстро принимать решения. И больше думать о предоставленных возможностях.

Николай усмехнулся, откинувшись на спинку стула.

– Вы правы. Хотите увидеть «Вакханку» до того, как ее отправят на выставку?

– Конечно. Вы занимаетесь только скульптурой? А живописью?

– Я мечтал только о скульптуре, когда приехал в Париж. Естественно, делаю наброски. Прежде, чем слепить скульптуру задуманной величины, стараюсь найти ее вариант на бумаге, а потом в гипсе. Пока не найду желаемое, приходится изготовлять множество уменьшенных копий. Но давайте вернемся к вам. Когда вы ощутили в себе интерес к шитью?