Хетты - О. Генри

Глава VI. Языки и этносы

1. Письменные языки

В 1919 г. Э. Форрер сделал сообщение о своем открытии: в клинописных текстах из Богазкёя можно выделить восемь различных языков. С тех пор много говорилось о многоязычном характере хеттской империи. В какой-то степени это верно, но высказывание Форрера не следует понимать так, что в пределах империи говорили на всех восьми языках или что все они в равной степени использовались в надписях. В официальных документах хеттские цари пользовались только двумя языками — хеттским и аккадским; на третьем языке, который мы называем хурритским, весь текст целиком писался лишь время от времени. Из остальных языков три встречаются только в виде коротких пассажей, разбросанных среди хеттских религиозных текстов, а один может быть опознан только по нескольким специальным терминам в единственном документе. Восьмой язык — шумерский; он включен сюда только потому, что хеттские писцы для собственных нужд составляли словари на основе шумерских знаков.

Вот основные особенности этих языков.

Хеттский

Родство хеттского языка с индоевропейскими было установлено чешским ученым Б. Грозным, опубликовавшим свою работу в 1915 г. Утверждение о том, что население Малой Азии во II тыс. до н. э. говорило на индоевропейском языке, встретили очень скептически — настолько оно было разительно. Однако родство хеттского с индоевропейскими языками было исчерпывающе доказано и вот уже более двадцати лет принято всеми, кто изучал этот вопрос.

Это родство наиболее наглядно проявляется в склонении существительных. Имеется шесть падежей (именительный, винительный, родительный, дательный, отложительный и творительный) (Древнехеттская именная парадигма включала 8 падежей, в том числе местный и направленный; известен и родительный падеж на — an. — Примеч. ред.); личные имена появляются еще и в звательном падеже, представляющем собой чистую основу. Нижеследующая таблица иллюстрирует тесную связь падежных окончаний хеттского с падежными окончаниями греческого и латинского языков:

* Это окончание восходит к m (вокалическое m); отсюда латинское — еm и греческое — а.

** Пишется — z.

В отличие от греческого и латинского, хеттское существительное имеет только два рода — одушевленный и неодушевленный; прилагательные неодушевленного рода имеют чистую основу в именительном и винительном падежах единственного числа, но в остальных случаях склоняются как указано выше. Склонение множественного числа менее сходно с индоевропейским. Двойтвенного числа нет.

Энклитические личные местоимения — mu — «мне», — ta — «тебе» и — si — «ему» содержат те же согласные, что и соответствующие латинские местоимения mе — «меня», tе — «тебя» и sе — «себя».

Глагол имеет два залога — действительный и медиопассивный. В действительном залоге со спряжением греческих глаголов на —μι сразу бросается в глаза:

Имеется также другое спряжение в действительном залоге, которое, видимо, скорее соответствует перфекту в других языках, но здесь сходство менее очевидно. Проследить, чем это спряжение отличается по смыслу, невозможно.

С другой стороны, в словарном составе индоевропейских элементов сравнительно мало. Приведем несколько слов с индоевропейской этимологией:

Однако большая часть лексики имеет неиндоевропейское происхождение. Очевидные примеры: tаnduki — «человечество», titita — «нос», kunnа — «правая (рука)», taрtapра — «гнездо», аmiуаrа — «канал».

Успехи в познании языка породили обширную дискуссию о том, каково же точное место хеттского в индоевропейской языковой семье. Было очень скоро подмечено, что хеттскому языку несвойственны главные черты так называемых «сатемных» языков, и в частности индоиранских (смена первоначального k на s, qи на k, е или о на а). Был сделан вывод, что хеттский принадлежит «центральной» группе (включающей латынь, греческий, кельтский и различные германские языки). Общепризнанно, однако, что этой классификации особенно доверять не следует, и в действительности хеттский язык представляет собой отдельную ветвь индоевропейской семьи, помимо десяти других уже признанных ветвей. Многие ученые склонны идти дальше и утверждают, что следы архаических форм в хеттском позволяют сделать следующий вывод: все другие языки претерпели общее для них обновление архаических форм, я хеттский был первой из одиннадцати ветвей, отделившихся от прародительского ствола. Другие ученые, впрочем, оспаривают это, и вся проблема остается остродискуссионной.

В одном отношении хеттский язык оказал индоевропейской филологии неожиданную услугу. Долгое время утверждалось, что различные формы, принимаемые некоторыми словами в ряде языков, можно удовлетворительно объяснить, лишь предположив, что все языки утратили некоторые гортанные звуки (так называемые ларингалы), существовавшие первоначально в прародивельской речи. Так вот, в хеттском звук h часто встречается в таком положении, которое точно соответствует тому, где в других языках ларингал был, как полагают, утрачен; этот факт, как бы его ни интерпретировать в деталях (произношение этого А, как и другие смежные вопросы, служит предметом горячих дебатов), дал поразительное подтверждение ларингальной теории в ее самом широком смысле. Вот несколько примеров слов, содержащих этот h:

Истинная природа хеттского языка не была опознана ранними дешифровщиками, введенными в заблуждение методами хеттского письма. Клинопись в том виде, в каком ее использовали хетты, — это слоговое письмо, в котором каждый знак читается как слог, состоявший либо из гласной + согласной, либо согласной + гласной, либо, наконец, из согласной + гласной + согласной. Такое письмо хорошо приспособлено к семитскому языку, который избегает групп, состоящих из более чем двух согласных или более чем одной согласной на конце или в начале слова; однако в хеттском (как и в других индоевропейских языках) такие группы были обычны, и, для того чтобы передавать их, хетты были вынуждены пользоваться слогами, как если бы они были простыми согласными, игнорируя в произношении содержащуюся в этих слогах гласную. Другое осложнение возникает вследствие того факта, что звонкие и глухие согласные (например, d и t, b и р, g и k) различались в письме не при помощи специальных знаков, как в аккадском, — их хетты использовали как попало, — а посредством удвоения буквы при написании глухих согласных. В результате многие слова содержат такое количество лишних гласных и согласных, что выглядят деформированными до неузнаваемости.

Упомянем еще об одной особенности метода письма у хеттов, а именно об «аллографии», т. е. об обычае писать не то слово, которое в действительности произносится, а другое. Хеттские тексты щедро начинены чисто аккадскими или шумерскими словами, причем последние писались обычно одним знаком, употребление которого в качестве «идеограммы» (или, лучше, «шумерограммы») часто может быть угадано лишь через контекст, ибо это может быть тот же знак, который обычно служит для обозначения всего лишь слога. Однако эти «иностранные» слова, вероятно (а шумерские слова — наверняка), не произносились при чтении; они всего лишь скрывали соответствующее хеттское слово; предполагалось, что читатель сам произведет нужную замену. Для писцов это была, несомненно, своего рода скоропись. Для нас это имеет как положительные, так и неприятные моменты. С одной стороны, тексты, в которых аккадские слова встречаются часто, могли быть в какой-то мере поняты раньше, чем стало известным хотя бы единственное хеттское слово; но, с другой стороны, правила «аллографии», по-видимому, были столь жесткими, что многие из повседневных хеттских слов (например, «женщина», «овца», «медь» и т. д.) вообще никогда не писались фонетически и поэтому неизвестны нам и по сию пору.

Другие «иностранные» слова, которые должны были читаться, предваряются в текстах знаком, соответствующим нашим кавычкам. Было установлено, что все такие слова принадлежат языку, близкому к лувийскому (см. ниже).

Название «хеттский» было дано этому языку современными учеными, полагавшими, что это официальный язык страны Хатти; с этим все согласились. Однако, строго говоря, это неверно. Дело в том, что слово hattili — что, собственно, значит «по-хеттски» — используется в текстах для того, чтобы ввести пассажи, написанные на совершенно другом языке, который будет описан в следующем разделе. Когда это было обнаружено, ученые стали пересматривать все тексты, чтобы найти истинное название официального языка; но если Б. Грозный принял название «неситский» (т. е. язык города Несы), то Э. Форрер предпочел название «канишский» (от города Каниша). Ныне все согласились, что «неситский», или «несийский» (происходящий от хеттского наречия nаsili или nesumnili), — это действительно истинное название языка; тем не менее название «хеттский» укоренилось прочно и, по-видимому, навсегда. Значение термина «канесийский», или «канешский» (хеттское kanesumnili), несколько спорно. Если, однако, Каниш и Неса — это всего лишь альтернативные формы одного и того же названия (см. выше), то производные термины должны быть синонимами.