Собрание сочинений в 10 томах. Том 6. Сны фараона - Еремей Парнов

— То есть?..

— Кроме романа, я прислал вам книжку «За пять минут до полуночи», выпущенную нью-йоркским издательством «DOY». Вы прочитали?

— Это сборник произведений, предвосхитивших атомный век? Насколько я поняла, какой-то Картмилл описал во всех подробностях атомную бомбу за год до Хиросимы, а ваш герой придумал бомбу нейтронную и даже дал ей название.

— За четырнадцать лет до того, как оно появилось в печати. От фактов никуда не денешься.

— И как вы это объясняете?

— Объясняю?.. Добавьте сюда идею вакуумного компьютера с условным названием «электрон-дырка», мысль о сверхплотных частицах, замкнувших в себе пространство и время, наконец, впечатляющую интерпретацию алхимического змея. Большое переходит в малое и наоборот, вселенная оборачивается субатомной частицей.

— Вздор.

— Однако его усиленно штурмуют как физики, так и философы… Впрочем, меня меньше всего волнует критерий истинности. Важен полет, проникновение в запредельность и умение рассказать. Разве не так?

— Так, — нехотя согласилась она. — Если только принципиально возможен сам эксперимент.

— Вот-вот! Но это уже наша с вами забота. На астронавта, которого готовят к запуску, не возлагают ответственности за летательный аппарат.

— Весьма убедительно.

— Вы находите? — Джонсону показалось, что она не только приняла довод, но и обрадовалась ему. Тем лучше, ибо сравнение возникло экспромтом, в ходе беседы.

— Как вы полагаете, он занимался практической алхимией?

— Не знаю… Может быть тайно, в своем» академическом институте, из которого ушел, хлопнув дверью, чтобы целиком отдаться литературе.

— Во всяком случае увлечение налицо.

— Не только увлечение. Главное — понимание того, что именуют Единым, будь то «Великая пустота» или вакуум, египетский Атум или индийский Атман. Вещество — поле — пространство — время. Это и есть Единое. Скрытый лик любых проявлений реальности. Он искал его повсюду: в мечтах, углубленных размышлениях, лабораторном стекле, странствиях.

— Страсть к шатаниям по белу свету почему-то присуща всем вашим кандидатам.

— Кроме одного из тех трех, отвергнутых. Я отказался от него с самого начала.

— И правильно поступили.

— Конечно, правильно. И все же шатания шатаниям рознь. Я детально проанализировал маршруты моего кандидата. Несколько путешествий по Индии, с явственным упором на Гималаи, Китай, Корея, Непал… Практически все буддийские страны, включая Тибет. Это о чем-то говорит? Добавьте сюда Египет, Грецию, Италию, Средний Восток и Магриб, Мексику и острова Океании. В сущности он приступил к выполнению задания задолго до того, как оно родилось в вашей голове… В вашей, Глэдис?

— Продолжайте, — она оставила вопрос без ответа.

— Теперь обратите внимание на то, что его интересует в первую очередь: храмы, монастыри, археологические раскопки, развалины древних цивилизаций и библиотеки, где он, обложившись словарями, вгрызается в темную заумь алхимических манускриптов и гримуаров. Всяческие ритуалы, символика. Словом, миф. И все это, заметьте, урывками. Помимо официальной программы, в ущерб основному заданию, которое наверняка давала организация, финансируя поездку. Хочется шляпу снять… И не позавидуешь в то же время.

— Это уже эмоции.

— Значит я исчерпал все аргументы. Разве что коммуникабельность… Сейчас он почему-то ушел в тень. Возможно, это связано с развалом советской империи, общей неустроенностью и неопределенностью.

— Человек избирался на высшие посты в престижных международных организациях: писательских, научных, религиозных, — она задумчиво коснулась своего синего жука с золотыми крыльями. — И разом оборвать все связи? Зачем? Почему?

— Здесь будет много вопросов. Но ответ можно получить, лишь вступив в непосредственный контакт… В Америке, где он бывал довольно часто, его многие знают. Если хотите, я попробую провентилировать по европейской линии или по азиатской, через буддийские сообщества.

— Не хочу третьих лиц. Любое посредничество сопряжено с утечкой информации.

— Обдумаем другие варианты.

— Обдумаем, — приняв решение, Глэдис оставила скарабея в покое и, сдув выбившийся на лоб локон, подняла глаза к потолку. — Допустим, мы с вами на чем-то остановились. С чего вы хотите начать. Закажете ему сценарий?

— Естественно.

— По его последнему роману?

— Элементарная логика подсказывает. Не вижу подводных камней.

— О, он вам, конечно, напишет! Но как? Как ему хочется и как ему видится? Между тем, у нас своя линия.

— Не обижайте старину Пита, мэм. Все предусмотрено. Заранее будет условлено, что фильм, я предпочитаю называть его телевизионным сериалом, должен сниматься на натуре. Это предполагает предварительное знакомство с местами съемки, встречи с экспертами и все такое. Более того, речь пойдет о двух сценариях. Первый — что-то вроде научно-художественного — как раз и обеспечивает нам полный контроль. А что до второго… то вы все понимаете, Глэдис.

— Да, я напрасно влезаю в детали, которые целиком относятся к вашей компетенции. Вы, конечно же, все продумали и просчитали на много ходов вперед. Тут вам действительно нет равных, Пит. Я говорю совершенно искренне, поверьте. Однако…

— Глэдис? — он осторожно прервал ее затянувшееся молчание.

— Дайте слово не обижаться на бабьи глупости.

— Даю, — он положил руку на сердце. — Тем более, что ничем не рискую, так как не знаю за вами подобной слабости.

— Честное слово, мне очень не хочется вторгаться в вашу лавочку, Пит, но я бы хотела заранее обмозговать кое-какие мелочи.

— К вашим услугам, — Джонсон приготовился достойно встретить неожиданный выпад. Схватка входила в решающую стадию.

— Как вам видится старт? С чего вы намерены начать? Пошлете письмо? Командируете кого-нибудь из ваших койотов? Или поедете сами?

— Письмо? Зачем письмо? — протянул он, пытаясь собраться с мыслями. Никогда прежде она не вникала в такие мелочи. Значит все верно, значит она во что бы то ни стало хочет подстраховаться, значит и над ней стоит высшая сила. — Письмо — напрасная трата времени. Это я могу послать электронной почтой, а, он?.. В ожидании ответа мы потеряем две недели, а то и месяц. Конечно, я направлю доверенное лицо. Не койота, как вы изволили выразиться, а человека, внушающего доверие. Допустим, какого-нибудь издателя, ибо кто еще способен пробудить у автора благоговейные чувства? Подойдет и литературный агент, которого знает писатель, и переводчик, высоко оценивший его бессмертный роман.