Темные Знамения - Андрей Коробов

В полумраке этот смуглый долговязый персекутор и сам вовсе выглядел чёрным.

— Дико извиняюсь, отец Радован. — Как если бы это загладило вину, Альдред поклонился ему ещё раз. — Я долго не мог решиться.

Тот запросто бы отчитал сынка и даже подумал бы, будто он недостоин пополнить ряды персекуторов. Но Модрич был человеком слегка иной культуры, не похожий на Флэя, местных, Буассара или даже сестру Кайю. Он легко воспринял ответ Альдреда:

— Понимаю. Обычно инквизиторов из других отделов к нам палкой не загонишь. Мы же в авангарде. — Радован сложил руки на груди, вскинул плечи, прислонился к стене. — Почему в крепости не подождал?

— Да один из ваших сказал, что Вы здесь. Дай, думаю, зайду. Может, не затруднит… — стушевался куратор. Терпеть и ждать ему давалось туго.

— Н-ну, мог и там подождать, на самом деле, — беспечно размышлял Модрич и почесал затылок под конским хвостом. Ему взбрела в голову одна идея. — Не суть. Я бы сказал, даже хорошо, что ты здесь.

Альдред округлил глаза, не понимая. Был заинтригован.

— Помнится мне, до вступления в сан практика ты был репрессором. Верно?

Тот кивнул.

— Очень хорошо. Лучше тебя с задачей всё равно никто не справится.

— Слушаю.

Флэй хотел извиниться за задержку и сразу зарекомендовать себя перед главнокомандующим с наилучшей стороны. Хотя понятия не имел, что за бремя отец Радован хотел взвалить на него. Зачем с порога норовить в лизоблюды.

— Мне надо сейчас в крепость идти. Из Цима привезли новую партию экспериментального оружия. Крайне мощное. Нужно всё сверить со списками, проконтролировать, подписать накладные. Доставщики, как обычно, или проворонят груз, или прикарманят и сбагрят на чёрном рынке. Редкая сволочь. Поэтому я рассчитываю на твою помощь. В крепости и увидимся, в общем, как закончишь…

Он полез в карман белого халата и выудил оттуда свёрнутый пергамент. Протянул его Альдреду со словами:

— Возьми, это досье нашего пациента. Может, хоть ты его расколешь…

Как знать, как знать. В любом случае, Флэй заинтересовался:

— Тяжёлый случай, да?

— Не даётся. И это очень важная персона, поэтому и через боль не достучаться. Нельзя и пальцем тронуть, понимаешь ли.

Куратор скривил губы. Репрессией там и не пахло, только унылое дознание.

Поручение никак не разбавило бы его потерянное состояние — наоборот, усилило бы. Флэй просто не знал, кто его ждёт за дверью.

— Знаешь, я и сам начинал с репрессора, пока не отличился. Хотя… перевёлся я тогда уже в сане практика. Превзошёл же меня! Молодец, ловкий.

«И только Петефи с Верховным Алхимиком поднимались с самых низов. Не ёрзали ни влево, ни вправо. Ах, да. Ещё Верховный Юстициар. Но это совсем другая история…»

— С-спасибо, — неуверенно выдавил из себя куратор. Его мало кто хвалил с тех пор, как его выплюнуло из учебки. Он добавил еле слышно: — Наверное…

— Твои таланты нам ещё пригодятся. Как раз укомплектуем новый отряд. Поговори с ним да приходи в крепость. Я как раз подготовлю бумаги о твоём переводе к нам. Удачи.

Он вручил Флэю досье и отправился восвояси. Какое-то время в свете метеоритного угля Альдред смотрел ему вслед, затем развернул пергамент и прочитал имя:

— «Актей Ламбезис»… Этот хрен ещё откуда?

На свой вопрос Альдред нашёл ответ ниже. Он быстренько изучил личное дело допрашиваемого. Всё же, непростой человек. Из него канцеляры выудить успели немного. Флэй вздохнул: доделать за них грязную работу придётся ему. Попал так попал.

Он свернул пергамент и положил в карман чёрного плаща. Встал напротив приоткрытой двери, натянул серьёзную мину и вошёл в узкую и тесную комнату дознания.

Внутри на столе стоял канделябр. Свечи меняли недавно.

На одном стуле сидел «пациент». Второй дожидался Альдреда. Куратор не спешил. Сначала оценивающе поглядел на некого Актея Ламбезиса. С виду и не скажешь, что этот человек — важная шишка у себя на родине.

Долговязый и худосочный. Лет двадцати отроду, чуть старше нового дознавателя. Белые кудри, напоминавшие овчину. Острые черты лица сжаты в треугольнике. Линия носа прямо переходила в лоб, что нетипично для местных краёв.

Синие, как море, глаза уставились на Флэя. Рот изогнулся в ухмылке. Мерзавец точно знал, что и волосок с его головы не упадёт.

Одет в пурпурный шёлк поверх кожаного дублета и белой туники. На руках — пластинчатые наручи, медленно переходящие в беспалые перчатки. Прямо так ему надели поверх кандалы из инквизиторского сплава, продетые через кольцо в столе: при всём желании не выберется. На ногах — сандалии с тканевыми ремешками.

До груди с серебряной цепи свисал причудливый медальон в виде кальмара в кольце с витиеватым узором. Таких в Равновесном Мире не носили.

Закончив осмотр, инквизитор отодвинул стул, чтобы сесть. Ещё до того, как деревянные ножки скрипнули по каменному полу, «пациент» вдруг заговорил:

— А мы не такие уж и разные с тобой.

Альдред прищурился, остановившись. Он спросил угрюмо:

— В смысле?

Пленник осклабился, тряхнул звенящими цепями и показал пальцем на свои волосы со словами:

— Ты тоже седой. Но не от рождения, это видно. Как же так вышло?

— Это очень долгая и занимательная история… — Флэй отодвинул стул. Тот скрипел, ездя по ушам. Затем куратор сел, сложив пальцы вместе. — Но я пришёл не за тем, чтоб её рассказывать. Ты поведай лучше, уважаемый, что архонт Храма Бурь делает в равновесной половине мира? До Деспотата путь не близкий, а дельмеям сюда путь заказан. Как мне известно, никаких разрешений у тебя с собой нет, маг. Электромантией собрался тут баловаться? Так не положено.

Актей не слушал, что бормочет Альдред. Лишь без конца всматривался в его лицо. Видать, куратор ему чем-то приглянулся. Ламбезис поинтересовался нескромно:

— Как тебя угораздило поступить на службу в Инквизицию?

С какой это целью дельмей интересовался? Вопрос его прозвучал странно.

Флэй не ответил, надеясь, что если проигнорирует язычника, тот настроится на разговор по существу. Но увы, тот не унимался:

— Да-а, Инквизиция уже не та. Хиреет на глазах и совсем не разбирается в личном составе корпусов — шайка болванов. А хотя… так даже лучше.

Практик воспринял чужие рассуждения как личное оскорбление. Упрёками со стороны сослуживцев он был уже по горло сыт. Ему хотелось резко подняться и надавать наглецу тумаков, но он сдержался.

Нельзя значит нельзя. Флэй — голодный, но послушный пёс.

Когда Дельмейский Деспотат хватится своего аристократа-путешественника, синяки усугубят и без того натянутые дипломатические отношения.

Альдред вздохнул глубоко и отчеканил:

— Отвечай. На мои. Вопросы.

— Как твоё имя? — вдруг спросил Актей и