У любви нет голоса, или Охота на Лизу - Алиса Корсак

На приборную панель перед ним лег еще один листок.

«Я пеку вкусные торты».

– Торты я люблю, – Макс улыбнулся. – А «Наполеон» умеешь?

Она радостно закивала.

– Будешь печь мне два раза в неделю по «Наполеону». Только чтобы сверху обязательно был шоколад! Без шоколада я торты не признаю.

Она боялась поверить в свое счастье. Макс любит шоколадные торты! Нет, конечно, счастье не в этом. Счастье в том, что он взялся ей помочь, просто так, за смехотворную плату – шоколадный торт и полноценный обед. Да она согласна печь ему торты каждый день, кормить его завтраками, обедами и ужинами только за одно то, что он забрал ее с этого гулкого, стылого вокзала! А он ведь еще обещает ей совершенно нереальные вещи. Он организует ей встречу с профессором Полянским, а потом отвезет домой. О таком она даже не смела мечтать.

Господи, спасибо! Спасибо огромное! Она уже потеряла последнюю надежду, когда Макс оставил ее на скамейке у Белорусского вокзала и уехал. Она уже готовилась выживать, до ужаса, до зубовного скрежета боялась того, что ей предстояло.

А Макс вернулся! В первое мгновение, когда он сказал «пойдем», Лиза подумала, что он обнаружил пропажу мыла и перочинного ножика и сейчас ее ждет неминуемая расплата за воровство. А он оказался намного добрее и человечнее, он решил помочь ей до конца…

Когда радость немного улеглась, на сцену выползли угрызения совести. Он с ней по-человечески, а она его обокрала.

Писать признание было тяжело. Можно было бы и не писать, можно было бы тихонько вернуть украденные вещи на место, и Макс бы ничего не заметил, но она решила быть честной до самого конца, дрожащей от волнения рукой вывела:

«Простите, это я у вас взяла».

Подумала немного, зачеркнула слово «взяла», написала «украла», достала из кармана ножик и мыло, положила на приборную панель рядом с запиской.

– Что это? – Макс бросил недоуменный взгляд сначала на ее «трофеи», потом на записку, присвистнул, спросил:

– Ну, с мылом все ясно, а нож-то тебе зачем понадобился?

Она пожала плечами, написала:

«Чтобы защищаться».

– От кого?

«Мало ли от кого?»

Он долго молчал, на Лизу не смотрел. Наверное, решал, как с ней лучше поступить.

– В общем, так, – сказал наконец, – то, что взяла без спросу, – плохо, а то, что призналась, – молодец. Считай, что этот инцидент мы позабыли. Просто больше так не делай. Хорошо?

Она кивнула, отвернулась к окну. Не потому, что не хотела смотреть на Макса, а потому, что непрошеные слезы грозили вот-вот хлынуть из глаз. Еще подумает, что она размазня и истеричка.

– Сваришь кофе? – спросил Макс, как только они переступили порог его квартиры.

Лиза покладисто кивнула. Он внимательно всмотрелся в ее лицо: кажется, со слезами ей удалось справиться без посторонней помощи. Теперь она выглядит спокойной и сосредоточенной. Это хорошо. Сосредоточенность – ценное качество для домработницы.

– Тогда приступай, а я пока машину отгоню, – он позвенел ключами. – Через пять минут вернусь.

Она снова кивнула.

«А ведь немота для женщины – это несомненный плюс», – подумал он, прикрывая за собой дверь.

Воспользовавшись отсутствием Легостаева, Лиза принялась изучать продуктовые запасы. Проверка показала, что таковых нет. С нормальным питанием у Макса Легостаева действительно были проблемы: ни муки, ни круп, ни картошки. В морозильнике – кусок мяса на одну порцию.

Она поставила турку на огонь и принялась составлять список самого необходимого. Список получился внушительный, на целую страницу.

Макс вернулся быстро, как и обещал.

– Ну, как ты тут? – спросил с порога.

Она жестом указала на чашку со свежесваренным кофе.

– Готов уже? – Макс разулся, сбросил дубленку, прошел в кухню, заглянул через Лизино плечо, спросил: – А это что такое? Это все нужно купить?!

Лиза кивнула.

– А когда?

Она пожала плечами, мол, тебе виднее – когда.

– Только не сегодня, – твердо сказал Макс. – Сегодня я устал и хочу спать. Вот, попью кофе и улягусь.

«А кушать что?» – спросила она.

– Ну, придумай что-нибудь. Кто из нас домработница?

Придумай что-нибудь. Легко сказать! А из чего это что-нибудь придумать?

– Можешь не спешить, – милостиво разрешил Легостаев. – До вечера я есть точно не захочу, а там разберемся. Меня сейчас другой вопрос волнует.

Лиза вопросительно выгнула бровь, приготовилась слушать.

– Я вот думаю, где ты будешь спать? – Легостаев обвел взглядом кухню, словно собирался пристроить свою домработницу прямо здесь.

«А хоть бы и здесь! – одернула себя Лиза. – Да хоть бы и на коврике в прихожей! Все лучше, чем на Белорусском вокзале».

Макс допил кофе, встал из-за стола, вышел из кухни. Лиза побрела следом. Он заглянул в свою спальню, отрицательно покачал головой, обошел гостиную, с минуту посидел на диване, опять покачал головой, направился в кабинет.

– Вот, – сказал после недолгих размышлений, – поживешь пока тут. Ноутбук я заберу, поработаю, если что, в кухне.

Лиза обвела кабинет настороженным взглядом: ничего похожего на кровать или хотя бы на диван тут не наблюдалось. Значит, придется на коврике…

– А что? По-моему, очень уютно, – улыбнулся Макс. – А спать ты будешь вон там, – он кивнул в сторону кресла. Лиза посмотрела на кресло с сомнением: оно, конечно, просторное и с виду уютное, но спать в кресле… Нет, уж лучше на коврике.

– Что, не нравится?

Она виновато пожала плечами: не хотелось обижать добросердечного хозяина.

– Лизавета, – он понимающе усмехнулся, – это же трансформер! Вот, смотри. Легкое движение руки – и кресло превращается в элегантную кровать.

Лиза следила за чудесной метаморфозой, происходящей с креслом, и улыбалась. А она-то, дура, – на коврике да на коврике…

– Постельное белье выдам вечером, – инструктировал ее Макс. – Вещички свои будешь складывать на стул, шкаф у меня тут не предусмотрен. И замо́к, кстати, тоже. Так что ходить в неглиже не советую, а то мало ли что. Я мужчина молодой, горячий.

Скорее всего, это он так шутил, но Лиза все равно покраснела.

– Да ладно, Лизавета, – Легостаев подмигнул, – помимо того, что я молодой и горячий, я еще и воспитанный, без стука в комнату к даме не захожу.

Лиза облегченно вздохнула, улыбнулась, как ей казалось, дерзко и независимо. Она, конечно, дура и провинциалка, но на шутки умеет реагировать адекватно. Да и сколько им осталось прожить-то под одной крышей? До двадцатого всего четыре дня, а потом Легостаев отвезет ее домой, если не передумает… Хоть бы не передумал…

– Все, Лизавета, устал я. Бессонная ночь и все такое. Пойду-ка подремлю. А ты тут пока располагайся. Хочешь, книгу почитай, хочешь, музыку послушай.