Ложь - Тимоти Финдли

Джоуэл на ходу оглянулся.

«Отнюдь. Думаю, стоит».

Мужчины шли следом, и теперь один из них обогнал Джоуэла и заступил ему дорогу.

«Ну пожалуйста, — сказал Джоуэл. — Я ничего не сделал… и не знаю, что вам нужно».

«Нам нужна ваша помощь, — повторил тот, что заступил дорогу. — Мы сами из полиции». И он помахал жетоном у Джоуэла перед носом.

Надо сказать, Джоуэл Уоттс что угодно, только не слепой. Зрение у него превосходное. И глаз быстрый. По его словам, эту быстроту он развил, играя в видеоигры. Так вот, жетон, мелькнувший у него перед глазами, «совершенно определенно был не полицейский, мисс Ван-Хорн». Точно сказать, как он выглядел, Джоуэл не мог — «видеоглаз» был не настолько шустрым, — однако обложка у полицейского жетона черная, кожаная, а у этого, который ему показали, голубая, возможно кожаная.

Впрочем, не один только жетон убедил Джоуэла пройти с незнакомцами к шоссе. Когда стоявший перед ним мужчина доставал жетон, он заметил под мышкой кобуру, а ведь так (судя по кино и телевидению) носят оружие люди, которым официально разрешено применять насилие. Кто выдал им такое разрешение, Джоуэл в ту минуту вряд ли задумывался. Кстати, на рукоятке револьвера виднелся не то герб, не то какая-то эмблема. Что-то в кругу.

Подъездная дорога к «Аврора-сэндс», длинная и очень красивая, делает несколько поворотов, огибая купы сосен и кленов. Возле гостиницы она расширяется, образует просторную автостоянку, обнесенную оградой, как выпас, и поросшую травой, а потому больше напоминающую загон для лошадей, а не для автомашин. На другом конце эта дорога вливается в пайн-пойнтское шоссе, возле знака, в том месте, где Лоренс помял крыло. Обычно она выглядит очень мирно, навевает покой — по таким дорогам люди гуляют, собираясь с мыслями или совершая моцион после плотного обеда.

Джоуэлов страх достиг предела и обернулся напряженным любопытством. Сцена точь-в-точь как в кино. Может, так оно и было. Игра. Во всяком случае, он в жизни не сталкивался ни с чем подобным.

Они шли по дороге под деревьями — двое мужчин и парнишка, — и все, кто их видел, вероятно, сочли бы их братьями: два старших брата, в строгих костюмах, только что из большого города, приехали навестить младшего, одетого в джинсы и футболку, зарабатывающего на колледж в солидной гостинице.

Зарабатывающего на колледж.

Вот тут-то они и вернулись к начатому разговору — к деньгам и к тому, что им нужно.

Конечно, они вовсе не думали предлагать Джоуэлу Уоттсу большие тыщи, так что боялся он зря. Речь шла тем не менее о нескольких сотнях.

А интересовали их, как упомянуто выше, Колдер Маддокс и его смерть.

«Насколько мы понимаем, вы каждое утро приносили ему завтрак».

«Да. И всегда одно и то же. Вдобавок он просил почистить апельсин».

«Он давал вам чаевые?» — спросил один из мужчин.

«Гм… да, давал. Завтрак я носил туда каждое утро, даже когда смена была не моя. Мистер Маддокс очень дорожил порядком. И не потерпел бы перемен и нарушений. Сделай я что-нибудь не так, он бы устроил мне разнос».

«Он вам симпатичен?»

«Ну…»

«И да, и нет, верно?»

«Угу. Иной раз он бывал ужасно злым, но по большей части вполне ничего, по-моему. В общем-то я жалел его — все эти аллергии и прочее, вдобавок возраст. Друзей у него, похоже, было немного, но он вроде как и не стремился заводить их в большом количестве».

«Вы заметили?» — усмехнулся один из мужчин.

«Такое волей-неволей замечаешь, — сказал Джоуэл. — Но кой-какие друзья у него были, например миссис Портер. Она всегда находилась в его комнате и на пляже всегда была рядом. Иногда они и завтракали вместе».

«Что вы имеете в виду, говоря «она всегда находилась в его комнате»?»

«Ну, временами. Не то чтобы целый день, но подолгу. Она находилась там подолгу».

«У вас не возникало впечатления, что она остается с ним и на ночь, Джоуэл?»

К тому времени они успели одолеть изрядную часть дороги. Задавший вопрос остановился, присел на ограждение и закурил, а Джоуэл подумал: как только они закуривают, всё сразу всерьез. А еще — и это делает ему честь — подумал, как бы не наговорить лишнего и не навредить репутации Лили Портер. И сказал вот что:

«Нет. Я никогда не видел ее там по ночам. То бишь ни разу не видел ее у него в постели, когда приносил завтрак, — если вы это имеете в виду».

(Джоуэл, конечно, не знал, что Лили Портер практически всегда покидала постель Колдера в два-три часа утра, самое позднее в четыре. Я частенько слышала, как она осторожно открывает и закрывает двери и на цыпочках крадется по коридорам, вздыхая и таща с собой все свои причиндалы…)

«Расскажите о прошлой пятнице, Джоуэл», — сказал тот, что сидел на ограждении.

«Не знаю, что именно вас интересует».

«Вы принесли старикану завтрак, а дальше что?» — сказал второй; руки в брюки, он стоял посреди проезжей части, смотрел на гостиницу. Но отсюда ее вряд ли было видно, разве что одно-два окна, колпак дымовой трубы, кусочек крыши да верхушки деревьев.

«Я налил в чашку кофе, почистил апельсин и достал белые перчатки».

«Та-ак… А потом?»

«Может, вам любопытно послушать про белые перчатки?» — Джоуэл решил, что они заинтересуются.

«Мы знаем про белые перчатки, — отозвался один из мужчин. — Что дальше?»

«Я отдал ему газеты».

«Угу…»

Джоуэл услышал, как вдали, на солончаках, в стороне Холма Саттера, урчит автомобиль.

«Вы уверены, что он тогда был жив?» — спросил сидевший на ограждении.

«Когда?»

«В пятницу утром. В час завтрака».

«Должен был. Я…»

«Почему вы говорите «должен был»?»

«Ну, то есть был жив, — поправился Джоуэл. — Он умер в тот день, но гораздо позже. На пляже».

Тот, что стоял посреди дороги, произнес фразу, которая повергла Джоуэла в недоумение:

«Нам сказали иначе. Сказали, что он скончался у себя в комнате».

«Сожалею, — отозвался Джоуэл, — но вас ввели в заблуждение. Он умер на пляже».

Сидевший на ограждении встал, бросил сигарету, затоптал ее. Джоуэл слышал приближение автомобиля, и какая-то часть его сознания (мальчишеская часть) прикидывала, какой он может быть марки; мотор рокотал густым басом — вроде бы дизель, вероятно «мерседес». Мужчина, который встал с ограждения, заговорил, и его голос заглушил шум автомобиля.

«А вот мы полагаем, что, быть может, вы заблуждаетесь, а мы как раз правы. И, быть может, если вы захотите разобраться, вам стоит послушать, что мы имеем сказать. Вы меня понимаете?»

Второй кашлянул, вынул руки из карманов и скрестил их на груди. Джоуэл снова очутился между ними, они стали по бокам.

«Послушайте меня, Джоуэл, и очень внимательно. Идет?» — сказал тот, который выкурил сигарету; он-то в основном и говорил.

«Идет, — кивнул Джоуэл. — Ладно». В душе он трясся от страха. И отчаянно хотел убраться подальше.

«Мы думаем, что на самом деле мистер Маддокс скончался накануне ночью. Понятно? Накануне ночью или, возможно, очень рано утром. В пятницу. Возможно, всего за полчаса до того, как вы явились туда с завтраком. Могло так быть?»

«С какой стати? Все было совершенно иначе».

«А мы говорим, было именно так».

Повисла очень долгая пауза, во время которой мужчины пристально смотрели на Джоуэла, а Джоуэл переводил взгляд с одного на другого, пытаясь — совершенно безуспешно — уразуметь, зачем эти люди, даже не присутствовавшие здесь тогда, упорно твердят, что то, чего не было, было. Случилось.

Автомобиль подъехал уже совсем близко, мотор рокотал почти у самой развилки. Шофер переключил передачу, сбросил скорость, определенно свернет к «АС». Слава богу, подумал Джоуэл, если кто-нибудь появится, я хотя бы передохну.

Но никто не появился.

Они ждали у поворота.

— И что же случилось дальше? — спросила я.

— Ну, они предложили мне шестьсот долларов. Наличными.

— А что вы на это ответили?

«Шестьсот долларов! — крикнул он им. — За что вы предлагаете мне шестьсот долларов?»

«Вы слушали невнимательно, Джоуэл. Очень жаль», — сказал тот, что скрестил руки. Он снова достал свой жетон и играл им, перекладывая с ладони на ладонь. А Джоуэл подумал: играет жетоном словно пушкой, угрожает мне. И, конечно, чем дольше «полицейский» перебрасывал жетон из одной руки в другую, тем шире он расставлял локти, распахивая пиджак и выставляя на обозрение оружие — курносый «магнум».

Джоуэл не знал, что сказать, знал только одно: он не может сказать, что, когда в пятницу утром принес завтрак, Колдер Маддокс был уже мертв. Разве можно сказать такое? Ведь «масса народу видела его мертвого на пляже, мисс Ван-Хорн».

«А как насчет восьми сотен? — вмешался второй. — Что, если мы увеличим сумму до восьмисот долларов, Джоуэл? Тогда вы сможете сказать, что Колдер Маддокс умер в своей постели? И что вы обнаружили его там?»