Возвращение Прославленных. Книга 2 (СИ) - Цы Си

Посреди площади был выложен огромный знак визидаров. Видимо здесь когда-то проходили построения студентов, потому что брусчатка была расчерчена на квадраты, а напротив стояла трибуна в виде беседки с покатой крышей. За ней возвышалось огромное здание с колоннами Мастерских Культуры. В доме подальше на первом этаже светилась вывеска: Паб «Жёлтый головастель».

— Ох, пойдём туда? — предложил Стурла, показав на паб, — есть охота.

Он погладил урчащий живот.

— Как будто там тебя ждут и приготовлена еда, — съехидничала Мэд, но открыла свою бездонную сумку и достала пакет спровиантом, который с утра им собрал Носик.

Девушка вручила каждому по сэндвичу, накрытому зелёной массой, напоминавшей сыр.

Стурла с удовольствием надкусил свой, стараясь не думать, что он ест.

Все, не сговариваясь, двинулись к зданию за трибуной.

Они отворили массивные двери и попали в широкий холл. Сразу же раздалось шуршание и высоко над ними по очереди включились длинные ряды люстр, осветившие огромный зал с колоннами. В нём стояло множество столов с диванами, разделявших всё пространство на удобные группы для занятий. От зала расходились коридоры. Направо вела вывеска — «Библиотеки», налево — «Мастерские».

У самого входа на массивных резных ножках располагалась доска объявлений. Она была пуста, но верх её украшали слова: «Магия — наша сила, а знания — это то, что помогает создавать магию. Расти внутренне, можно только обучаясь. Учись бесконечно, в этом не может быть остановки. Тибериус Ш.-Х.»

— Правильная мысль, — кивнул на слова Тибериуса Леонар, — давайте-ка разведаем тут всё.

И направился через зал к странным кустам разросшегося растения, которое, как ни странно, сначала никто не заметил. Оно расползлось по полу и заволокло один из углов. Тафари пошёл за Леонаром, остальные разбрелись в разные стороны.

— Как же оно не засохло? — удивился Леонар, глядя на мощные лианы, поднимавшиеся до самого потолка и скрывшие пол стены.

— Видимо, это растение умеет впитывать воду из воздуха. Видимо, ему её нужно не так много, — предположил Тафари, — посмотри, какое оно сухое, — он потрогал широкий прямоугольный лист, больше похожий на пергамент.

Потом Тафари пригляделся и воскликнул:

— Вот это да!

На листьях были сотни изображений зала с разных ракурсов. Тафари с Леонаром с удивлением рассматривали это чудо. К ним подошёл Марио и указал на неприметную табличку сбоку. Тут же стояло пару чёрных коробочек с закрытыми круглыми окошками.

— Вот и объяснение, — сказал им Марио, ткнув в надпись, — он прочёл вслух: «Это самые крупные растения Синтезии Обыкновенной. Когда раскрывается бутон, все листья на ветке впитывают изображение окружающего мира, чтобы спрятать нежный цветок от птиц-пожиральщиков. Если собрать листья синтезии до раскрытия цветка и положить в копиящик, то потом, снимая крышку с окошка, можно получить изображение того, на что его направишь.

— Видимо, это и есть копиящик, — взял одну из чёрных коробочек Тафари.

— Так вот как они делали те фотографии, которые мы видели при входе в Стоунбон! — понял Леонар.

…В этот затянувшийся вечер ремесленников ждало так много открытий, что они не заметили, как летело время.

Ремесленники бродили по городку, и в каждом здании их ждали находки. Огромные залы библиотеки высотой в пять этажей, забитых книгами. Паб, словно покинутый только вчера, с большим очагом посредине и извивающимся медным головастелем подвешенным под потолком над столами. Скелеты невероятных существ в Мастерской Врачевания и огромные ряды склянок с лекарствами. Необычные классы для тренировок и занятий. Но поразительнее всего были огромные лаборатории, занимающие в каждой Мастерской этаж или два. Они были заполнены удивительными приборами, странным оборудованием и непонятными ауксилами и толами, в которых визидарам ещё предстояло разобраться.

…Когда они вышли из очередного здания на воздух, совсем стемнело. На башне Мастерских Времени висели огромные часы, в виде прозрачного механизма. Они стали бить. Как только раздались первые мелодичные перезвоны, из середины часов медленно вылетел призрак девушки с корзиной в руках. Она плыла вокруг башни, раскидывая за собой лепестки со временем. Числа струились, переливались, падая вниз, и, достигнув земли, исчезали. Сейчас часы пробили двенадцать. Часовая Дева раскидывала лепестки, а Янмей бегала внизу, смеясь и пытаясь их поймать. Но лёгкие листья с числом двенадцать, искрясь, испарялись из рук девочки.

— Пора, наверное, думать о ночлеге, — сказала Пинар, глядя на Янмей, — ребёнку пора спать.

И ремесленники двинулись обратно в административное здание. Там на верхних этажах и, правда, как говорил Марио, обнаружились большие уютные квартиры. С каминами, рабочими кабинетами, гостиными и спальнями. В каждой квартире была своя ванная комната с изящными фаянсовыми ватерклозетами. По стенам помещений висели выцветшие гобелены, окна прятались за роскошными гардинами, на столах осталась посуда из костяного фарфора. Казалось, что хозяева просто ненадолго вышли.

Мэдлин поселилась в комнате своих предков — супругов Дилманов. Она осмотрела жильё, полюбовалась картинами, открыла шкафы, полные одежды. Нашла спальню, на кровати с балдахином отдёрнула пыльную портьеру и увидела на подушке чепец. Мэдлин примерила его. Покрутилась перед зеркалом и вышла в коридор. Туда же из своей комнаты выплыла Пинар, и тоже в чепце:

— Я положила Янмей спать, — сказала она. — Бедняжка устала. Ах, как всё-таки интересно одевались четыреста лет назад.

К ним вышла Бёрнис. Без чепца, но со старинным веером в руках:

— Какие удобные апартаменты были у моих родственников! Словно дворец. Конечно, завтра надо бы вытряхнуть всю пыль, и устроить генеральную уборку.

Остальные с ней согласились. На том и разошлись.

Но на обоих жилых этажах почти всю ночь никто не спал. Квартиры были забиты странными ауксилами. Одни были просты и понятны: самоочищающиеся чайники и снимающие со стен паутину щётки с крылышками. Над другими стоило поломать голову.

Итиро обнаружил у себя горшок с металлическим деревцем, на котором висели объёмные кружевные листья, с фарфоровыми вставками. Листья были похожи на шкатулочки. На них были выведены странные названия. Он коснулся листа «Мятные бусы». Тот раскрылся и из коробочки-листика выросли шоколадные веточки на которых были нанизаны бусинки-тянучки. Тогда Итиро потрогал лист «Сладкие кристаллы». И из него выросли карамельные камни с опаслецирующими жидким стрежнем внутри. На вкус это было бесподобно. Но больше шкатулочки не открывались. Когда он попробовал нажать ещё на один, все кружевные листья побледнели, и на них появилась надпись: «С тебя хватит. Завтра».

А Пинар нашла у себя в комнате круглые спицы. Они были вложены в коробку в которой лежали маленькие металлические паучки. Стоило лишь встряхнуть короб и паучки оживали, вскакивали. И начинали вязать кружевную салфетку. А ещё, у окна на столике под тканью Пинар обнаружила клетку с двумя деревянными кенарами, которые вели себя, как живые. Но накинешь обратно на клетку ткань, и птицы застывали.

Иные ауксилы, найденные ремесленниками, предстояло понять со временем: глиняная лягушка с металлическими шариками внутри в комнате Бёрнис наутро оказалась всего лишь будильником. Она прыгала и, не переставая, звенела, пытаясь увернуться от руки.

Стеклянный шарик на подставке в комнате Мэдлин, внутри которого на холмике стояла копия священного дуба, оказывается, показывал погоду. Над деревом висела тучка из которой шёл дождь, и кружили птицы. Но позже, шар стал ясным, как и небо за окном.

Тафари у себя в квартире обнаружил удивительную спальню — она была устроена в огромной ванной. Видимо, его предок вообще не мог надолго обходиться без воды. Хотя в соседней комнате находился обычный кабинет, но и там под столом стоял большой фарфоровый таз, в который, опускались ноги. В ванной же на дне лежала куча разномастных прозрачных шариков. Когда включалась вода, эти шарики облепляли тело и, катаясь, приятно массировали.