Тень Исаака - Олег Окин

есть, один. Ты же не против? Нет. Хватит с меня случайных знакомств. Свой социальный заряд я разрядил минимум на год вперед».

Так он прошел мимо Фриды, которая, не поднимая головы, корпела над бесконечным мелким текстом. Его намеченный уголок был свободен, и Исаак с энтузиазмом принялся за пищу. Он был очень голоден. Утреннее напряжение дало свои «плоды». Еда была в меру вкусной, и непритязательный к пище Исаак был более чем доволен. У него поднялось расположение духа от панического до умеренно-оптимистичного.

«Если Петр прав, и междумирье действительно существует, то, быть может, мне стоит попробовать поискать в библиотеке какие-нибудь книги на эту тему? Я не так умен и проницателен, как Петр, но хотя бы не буду настолько бесполезным грузом, который он потащит с собой».

Вдруг Исаака одолел очередной приступ холодной тоски: «Какое междумирье? Петр просто выдумал эту сказку, чтобы хоть как-то развеселить меня, развеять, отвлечь от серой обыденности. Какие-то знаки на двери, пустая аудитория, этот фокус с кроликами. Он хотел, чтобы я снова хоть как-то прикоснулся к жизни, увидев мое удрученное состояние. Надо было рассказать ему про Алису сразу. Может быть, он то как раз нашел бы с ней общий язык. Но что было дальше после аудитории? Что-то было еще, я не помню...»

- Что не подсел то?

Напротив Исаака бесцеремонно и уверенно уселась Фрида, скинув левой рукой с плеча на соседний стул свою тяжелую сумку, которая ответила недовольным «Вшшжж» на такое небрежное к ней отношение. Второй рукой она легко поставила на стол выпитый на треть и поостывший кофе в этой по-своему успокаивающей мятной кружке.

- Что? А, я тебя как-то не заметил, - немного растерялся от такой наглости Исаак.

- Ну да, а почему тогда глядел, как я читаю?

- Я смотрю, в уверенности тебе не занимать.

- Ладно-ладно, твоя правда. Я решила, что ты занял достаточно не плохой столик. Видимо, места выбирать ты все-таки умеешь. Через мой столик проходят все, кому не лень, и, либо смотрят, что я изучаю, либо отвлекают, задевая стул, стол, ноги и прочие части тела. После этого начинаешь жалеть об отсутствии персональной кофемашины в жилой комнате.

Фрида достала из сумки свою тяжелую и большую книгу и продолжила читать. Исаак продолжил есть свою пищу, задумчиво глядя на неуверенную полоску света из окна. Почему-то он снова вспомнил о кроликах-близнецах и задумался о том, где сейчас бродит отколовшийся от своего солнечного собрата его темный брат-тень? В каких краях побывал и что там видел?

Принявшись за булочку с корицей и кофе, Исаак перевел взгляд с окна на Фриду. Очки она не снимала, и в них девушка выглядела действительно очень симпатично и привлекательно. Лишь длинная вытянутая кофта, да спортивные штаны немного портили это впечатление интеллектуальной читающей девушки, и будь на ней какая-нибудь белая сорочка и студенческая черная юбка, парни бы точно не давали ей покоя, несмотря на вечно недовольное и хмурое выражение лица. А может, она сделала так специально, чтобы к ней не лезли?

- Хватит пялиться на меня, извращенец, - спокойно сказал Фрида.

- Кхх...кхх...кх… - Исаак поперхнулся булочкой и начал спешно откашливаться. - Ты сама ко мне подсела, вторглась в мое личное пространство, а теперь оскорбляешь. Может, это у тебя такой особый вид извращенства???

Фрида пропустила этот выпад мимо ушей, как будто и вовсе не было никакого диалога, и продолжила читать дальше, не меняя своего вдумчивого выражения лица. Исаак недовольно начал пить кофе, чтобы успокоиться и наконец закончить эту спонтанную встречу, отправившись дальше по своим делам.

- Что читаешь? - не выдержал Исаак.

Фрида упорно молчала, как будто была погружена в себя и вовсе не замечала существование Исаака перед собой. Тот не стал долго с ней церемониться, пожал плечами и начал собираться. Казалось, это дало некоторый эффект, и Фрида закрыла книгу, сняла свои стильные очки и посмотрела на Исаака. К своему удивлению Исаак встретил ее взгляд спокойно и твердо, не отводя взор к какому-нибудь предмету интерьера или одежды, как это было всегда с Алисой.

- Я читала книгу про старика, который бросил вызов миру и заставил его смеяться, - произнесла тихо Фрида.

- И как же он это сделал?

- О, гениальным способом. Старик заявил, что он рыцарь благородных кровей, и пошел воевать с ветряными мельницами будучи одетым в древние доспехи, взяв с собой старое ржавое оружие и хромую клячу.

- Действительно, звучит смешно. Но почему же он бросил вызов всему миру?

- Он создал собственный мир. Мир рыцарства. Мир благородства и отваги. Мир помощи слабым и угнетенным. Мир великодушия и доблести. И этот мир вступил в такой конфликт с другим миром — миром подавляющего серого большинства — что остальные люди того «основного» мира тут же его отринули, отвергли, отклонили, посчитав бредом и сумасбродом и уйдя в защитную стойку шуток, веселья и издевательств. Казалось, этот старик просто попал не в то время, не в то место, когда переходил из одного состояния в другое.

У Исаака не хорошо кольнуло одновременно в правом виске и в левой груди, чуть выше сердца. Спешно глянув на время, он сказал извиняющимся тоном:

- Прости, что прерываю тебя, но мне надо еще успеть на занятия. Спасибо за то, что поделилась своими рассуждениями и мыслями. До встречи!

Фрида сидела и молча смотрела, как Исаак покидал столовую. По ее лицу решительно нельзя было понять, была ли она расстроена, разозлена, или просто Исаак облегчил ей жизнь, сэкономив время на ненужные объяснения никому не интересной книги.

Исааку пришлось снова спуститься на первый этаж, чтобы в очередной раз начать свой путь до библиотеки, но уже по заданному маршруту. С первого этажа он поднялся по лестнице на второй с восточного крыла. Там повернул налево, прошел по коридору метров десять прямо, на третьем повороте повернул еще налево и зашел в проулок, откуда чуть пройдя, повернул за вторым поворотом направо, где прошел несколько пролетов, чуть углубившись вперед... А дальше начались проблемы.

До боли знакомый, но в то же время далекий монотонный гул настиг слух Исаака и крепко обосновался в его ушах. Гул не был громким, однако он неизменно действовал на Исааку нервы, заставляя их расшатываться, расстраиваться, терять лишь недавно восстановившуюся гармонию. Ни