Кандидат. Том первый (СИ) - Стаматин Александр

Крики и беспорядочные движения превращаются в танец возле стола. На столе сидит девушка, тихо напевающая песни. Качает босой ногой. Подойти ближе. Ну разумеется. Жаннет. Всё такая же мечтательная, всё такая же слегка раздражающая своей непосредственностью. И — сплошь в лазурных лентах.

— Я же говорила, тут очень красиво, — улыбается она и касается щеки Эрнеста. Из её полных губ кровь цвета переспевшей вишни. Почувствовать десяток молоточков у себя в голове.

Посмотреть вверх. Звёзды увеличиваются. Становятся ближе. Жар ощущается на коже. Почувствовать, как волосы на коже сворачиваются, словно подпалённая пакля. Опустить глаза, не выдерживая света, поймать взгляд девушки. Нет, не взгляд. Свет хозяйских «бусин», чёрт возьми. Закричать. Упасть на пол, что бы тут не было им. Удариться об изумрудную плиту. Поднять взгляд. Шестеро. Три мужчины, две женщины и нечто ростом с «хозяина». Довольно кивают, глядя на Эрнеста. Осмотреть себя. Обнаружить плотную фигуру и гигантскую дыру в животе. Заорать.

Тьма.

Свет.

Молотки в голове, посторонние шумы.

Эрнест пришёл в себя и сразу же почувствовал инородное железо у себя в организме. Зрение ещё плыло, но фигуры больше не раздваивались. Подавляя остаточную панику, он осмотрел (точнее — ощупал) израненное тело. Провода, какие-то спицы и капельницы.

Аппарат принудительной регенерации. Банальная кислородная маска. Какая-то дрянь окапи. После такого как и не увидеть видения, мрачно подумал кандидат. Он потянулся к аппарату принудительной регенерации, но получил по рукам типично женский удар. Отступил. На время. Действительно, все эти полёты, падения и удары почтенных членов общества не могли оставить тело целым. Покалывали сращиваемые кости, пощипывал заливавший раны холодный биогель, некоторые вены словно кипели от препаратов палочников. Но осознание выполнения задачи приятно грело душу. Особенно — выполнение той части дела, что была посвящена смерти Шостака. Кто бы там его не убил.

Мари молчала, а вызвать её Эрнест не решился. Слишком много свидетелей для голосового сообщения, слишком плавающий взгляд для написания текста взглядом. Хотя каждые секунд десять очередное письмо заставляло «улитку» вибрировать и добавляло кандидату боль. Вокруг каруселью вертелись трупоносы, какие-то врачи и истерящие богачи. Вдали были слышны истошные крики. Какие-то страховые сегодня разорятся. Слишком много синих страховок предъявят к оплате.

Чтобы заставить мозг работать, А.Н. вспомнил положения Хартии. Затем — права и обязанности сегрегированных. Затем — городской Кодекс и, наконец, список своих дел. Восемнадцать дел на службе детективом и ещё девять — на службе у Организации. По насыщенности это пока перебивало все остальные. Хотя сросшуюся с ним панцирную броню, вроде бы, сегодня не отдирали очередные медики. Бывший детектив едва не отключился, но пришёл в себя из-за резкой боли. От него отключали какие-то аппараты. Но, на удивление, ни один представитель служб безопасности или «хозяин» к нему не подошёл.

Не подошёл и следующие десять минут, когда он подписывал отказ от претензий. От прямых вопросов медики отшучивались или увиливали.

— Поймите, — извиняясь, прошептала миловидная рыжая (слишком низенькая и полненькая, чтобы напоминать Агнетт), сдувая непослушный локон, — мы прибыли пятнадцать минут назад. Сюда слетаются все службы, обслуживающие VIP и «синих». Никто ничего не знает, но много рваных и давящих ран, каждый второй пациент в истерике. Представьте себе, нам даже разрешили использовать «карандаши»! Ну, в терапевтических целях.

А.Н. утвердительно булькнул. Больше никто перед ним не распинался. Очередной «тёмный», пойманный за рукав, процедил сквозь зубы: господин Игнацио Эрнест проходит по их базе данных как расследовавщий потенциальную кражу. А по свидетельствам — являл собой деятельного, но не более чем неравнодушного господина, очень вовремя притащившего с собой антикварный пистолет на сухом порохе. Кандидат выдохнул и отдался на власть препаратов. Пронесло.

Но приходилось показательно смотреть мимо прибывшего в полной штурмовой броне и серебряной маске начальника всемогущей «Нокс», Антона Зербе. И — подслушивать с помощью «улитки», разумеется.

— Лорд!

— Вольно. Йорген, скажи, яйцеголовые уже поняли — почему выстрел дошёл до цели, если Шостак активировал прерывающее поле?

— Пока сказать не могут. Но скорее всего — просто перегрузилось. По предварительной оценке, заряд в выстреле мог испарить лёгкий танк. Не каждый генератор адекватных размеров бы выдержал, милорд.

— Точка стрельбы?

— В четырёх километрах на север.

— Старый город? Сорок пятый квартал?

— Сорок шестой.

— Значит, высотка.

— Именно. Наши люди уже высадились и нашли орудие. Модифицированная лазпушка. Механизм отдачи вырезан, мощный прицел установлен. Боты уже прошлись в поисках генных следов, теперь работают спецы.

— Мне нужна ваша оценка, Йорген. Я так понимаю, что наши дроны-ищейки пока бесполезны.

— Именно так, милорд, не могут. Моя оценка: если мы не сможем выделить явный биоматериал убийцы — то у нас примерно двенадцать-пятнадцать часов на поиски.

— Действуйте. Поставьте всех на уши и не бойтесь влезать при необходимости в чужую зону ответственности. «Хозяева» очень раздражены. Мне не хотелось бы с ними пререкаться, если они решат кого-то из вас пустить на хамон.

Пауза, стуки шагов в разные стороны. Тяжелые, ритмичные сотрясения от силовых лат, отдававшиеся в полу, направлялись в сторону Эрнеста. Простое совпадение, убеждал себя кандидат, лорду Нокс было чем заняться на месте очень громкого побоища, вот он и меряет пол. Он продолжал убеждать себя — даже когда иссиня-чёрный свод потолка загородила громадная фигура.

— Хватит прохлаждаться, Эрнест. Ты проспал целый час, пропустишь ещё церемонию.

— Антон, что-то мне расхотелось смотреть на звёзды и кровь сегодня, — буркнул А.Н., но дождался только гулкого хохота. Владелец серебряной маски был в хорошем настроении. — Чёрт возьми, что веселого? Куча жертв на ровном месте, и уважаемый житель нашей с тобой, кстати, общины, мёртв.

— Его даже последняя собака не уважала, и ты сам это знаешь, — блеснули во тьме «античных» глазниц глаза офицера.

— Да, пожалуй, ты прав, — поморщился Эрнест, садясь на кушетку. Весь зал был забит медиками и безопасниками. Первый же рейс ховерплата увёз Эмиля. Не то чтобы это было срочно при куче переломов. А.Н. подозревал, что Организация просто вывела своего человека, не доверяя городской системе.

Почему тогда Эрнест провалялся час среди начинающих пованивать не только железом тел — кандидат пока понять не мог. Поскольку Зербе отвлёкся на очередной рапорт, А.Н. позволил себе поискать трубку в висящем на капельнице пиджаке. Нашёл. Правда, только обломки. Удар Амальфи всё-таки был очень силён. Впрочем, по сравнению с охраной Шостака Эрнест легко отделался. А случайные гражданские и ксеносы, в изобилии валяющиеся вокруг, и вовсе были явной иллюстрацией везения.

Впрочем, некоторым повезло ещё больше. Ван Вюйгенс что-то бодро обсуждал с регулярно кивавшим «хозяином». А Стэнтор и вовсе с лёгкой улыбкой тащил под руку бойко тараторящую Рагнелл. Вскоре они уже скрылись за выходом, а за окном раздался непривычный звук двигателя наземного авто. Видимо, кого-то ждёт долгая поездка по ночным улицам Города.

— Мы с тобой встречались четыре раза, Антон. И каждый раз что-то происходило.

— Да. То нас пытаются убить, то тебя, то меня.

— Причём меня пытался до этого прибить ты.

— Ну извини, не сразу распознал, что ты больше не служишь Кюсте. Кстати, — обронил Зербе, — твои нынешние наниматели не имеют отношения к происходящему?

— Не знаю, о чём ты. Мой наниматель лежит в инертной атмосфере мешка для трупов. Я должен был его защитить от нападения с плазменным вооружением — и выполнил задачу.

— Что ж, допустим... твоя роль и роль твоей орга... твоих нанимателей останется между нами.