Никому не скажем - Агния Арро

Ловлю, резко прижимая к себе, приподнимая над землей и буквально запихивая обратно в тачку.

— Не будешь! — сажусь и защелкиваю замки. — Рано тебе еще все это.

— А с тобой не рано? — бьёт под дых своим вопросом.

— А со мной ничего ЭТОГО не было и быть не может! — меня просто дико колотит от переизбытка эмоций.

— Ты девушек меняешь постоянно, а мне нельзя себе первого парня?! — ее тоже все еще трясет.

— Нельзя! — завожу Лексус, грею движок.

— Почему?! Ревнуешь?! — срывается на хрип ее голос. Губки дрожат, глаза дикие, слезы все еще текут по щекам, она просто их не чувствует.

Довел, блядь, девочку до истерики! Долбоеб!

— Потому что я мужик, а ты… — дергаю головой до хруста шейных позвонков.

— Твоя маленькая сестра, — упавшим тоном заканчивает за меня, — которой ничего нельзя.

— Примерно так, — зло срываю машину с места, вжимая нас обоих в спинки кресел.

Глава 21

Стася

Мама все утро отпаивает меня теплым молоком с медом, думая, что я простудилась. А я так кричала на Захара и ревела почти до утра, что сорвала голос. Горло неприятно дерет теперь, будто по нему водят ершиком для посуды.

— Девочка моя, — мама прикладывает ладонь к моему лбу, проверяя температуру. — Давай все же врача вызовем. Не нравишься ты мне.

Отрицательно кручу головой и прячусь под одеяло. Вчера между мной и Захаром все сломалось. Я думала, если не скажу о поцелуе, будет лучше. Думала, это была просто его пьяная выходка. Но вчера он не был пьян! И то, что произошло в машине, сложно назвать поцелуем. Я чувствовала его возбуждение и его дрожь. На мне до сих пор остался его запах: коктейль из одеколона, сигарет и запаха его кожи.

Брат снова начал курить. Он бросал. А теперь даже это сломалось.

После истерики пришло такое опустошение, что на душ сил просто не оставалось. С трудом помню, как переоделась и легла в кровать, вышвырнув с нее плюшевого дельфина. Сейчас он снова со мной. Мама подняла и положила под спину.

— Расскажешь мне, что произошло? Захар ходит злой, как сам черт. Того глядишь, взорвется. Он опять виделся с Алисой? — пожимаю плечами. — Ладно. Вечером папа возвращается. Сам с ним поговорит. А я сейчас что-нибудь вкусненькое тебе приготовлю.

— Спасибо, — хриплю в ответ и тут же морщусь от боли в горле.

Мама переживает и заботится обо мне. День тянется как жвачка на раскаленном асфальте. Нахожу в себе силы попереписываться с Августом. Выпрашиваю у него несколько фотографий. Правда в ответ приходится делиться своими. Он обещает завтра заехать за мной сразу после занятий. Еще погуляем. Я очень хочу. Не то, чтобы с конкретно с Зориным, я бы и Сашей погуляла. Мне просто нужно развеяться. Но не сегодня.

Сегодня даже уроки делать не буду. Смотрю грустные, романтичные фильмы, слушаю музыку и обнимаю дельфина.

Из комнаты выползаю только на поздний ужин. Растрепанная, в пижамных штанах и помятой футболке. Папа улыбается, глядя на меня. Машу ему ладошкой, жестом показывая, что все еще болит горло. Он крепко обнимает. Втягиваю запах улицы и машины с его одежды. В его крепких, надежных руках я всегда чувствую себя уютно и в полной безопасности. Мне кажется, если все вокруг начнет рушиться, меня даже не зацепит, потому что у меня есть такой мощный щит, хоть и довольно строгий.

— Я тебе кедровые орешки привез, как ты любишь, — гладит большой ладонью по спине. Мягко отстраняет за плечи и внимательно рассматривает. — Чего глаза такие воспаленные? Плакала? — хмурит густые брови.

— Нет, — шепотом.

— Брат твой где?

За его спиной хлопает дверь.

— В магазин выходил. Здарова, бать, — пряча сигареты в карман, тянет руку Захар.

Меня отпускают для крепкого мужского рукопожатия. Сбегаю к маме на кухню, чтобы еще некоторое время не встречаться с Захаром.

Помогаю ей накрыть на стол, пока мужчины переодеваются и моют руки.

Папа садится на свое любимое место, а я забираюсь на табуретку у стены, наискосок от брата. Сердце бьется все чаще под его внимательным, тяжелым взглядом. Но внимательный у нас не только Захар.

— Чего не поделили? — усмехается папа.

— Я запретил ей встречаться с Августом. Вообще с кем бы то ни было, пока не окончит школу, — зло выдает Захар.

— О как. А Стася встречается с Зориным? — отец переводит взгляд с меня на Захара, потом на маму.

— Ну чего вы нагнетаете? У девочки вчера было первое свидание. Я разрешила. Нормальный же он парень. И по возрасту они хорошо подходят, — мамочка вступается за меня. — Ты бы видел, какая у нас дочка была красивая и счастливая. Пока этот балбес, — выдает сыну шутливый подзатыльник, — все не испортил. Август нашу девочку и домой вовремя привез. Захар, ты сам подтвердил.

— И что? Может мне ей презервативы начать покупать и пусть гуляет?! — бесится брат. — Ему двадцать, мама. Платоническая любовь закончится через неделю и начнется физика!

— Стоп, — тормозит его отец. — Так, девочки, я на стороне Захара в данном вопросе. Общайся, малыш, с кем хочешь, но давай-ка повременим с переходом на более серьезные отношения с парнями. Закончишь одиннадцатый класс, поступишь в свой Мед и ради Бога, бегай на свидания. Еще немножечко успеешь повзрослеть за полгода. Я ничего против Зорина не имею. Я сейчас в общем о парнях тебе говорю.

— Ну что ж вы ее в коконе то держите, — вздохнув, мама присаживается рядом со мной на табуретку.

— Все. Закрыли тему, — категорично заявляет отец. — Пусть дружат. Ничего против не имею. Узнаю, что он… — смотрит на меня, — кхм… посягает. Кастрирую тупыми ножницами.

Захар довольно хмыкает и приступает к еде. Отец за столом ни слова не говорит о встрече с Ковалевым. Рассказывает, как дела дома, передает приветы от знакомых и пары моих бывших одноклассников.

Заметив, что я почти ничего не съела, мама снова вручает мне стакан теплого молока и сладкую булочку с изюмом. Выковыриваю из нее ягодки, закидывая их по одной в рот и медленно пережевывая.

— Не могу больше, — отставляю стакан в сторону. — Пойду к себе.

Вылезаю из-за стола