Вернуть Веру (СИ) - Резник Юлия

- Да, могло… Пятьдесят на пятьдесят.

Я резко сел. Отвернулся. Перед глазами плыло – все же алкоголь еще не выветрился. Это понятно. Не просто же так я разоткровенничался. Какого-то черта.

- Эй… - на плечо легла её мягкая ладонь. – Я никогда не рассматривала ситуацию с этой точки зрения.

- Правда? А я был уверен, что ты винишь меня.

- Я и винила. В том, что твой обман заставил меня здорово перенервничать! Я думала, что, не случись этого… маленький был бы жив. Даже когда мне сказали, что шансов на это не было, я все равно винила тебя… Так было легче.

- Ну, что ж… Похоже, теперь у тебя появился действительно стоящий повод.

- Для чего?

- Ненавидеть меня. Мы же вроде об этом.

- В том, что ты не знал своих родителей, твоей вины нет, Стас. Да я и не хочу зацикливаться на чувстве ненависти. Оно разрушительно…

- Чего же ты хочешь? – я, наконец, снова сел, чтобы видеть её. Придвинулся ближе.

- Двигаться дальше. Оставить прошлое в прошлом, - пожала плечами Ника и коснулась почти незаметной отметины на шее, которую ей наверняка оставил… другой.

- Значит, ты простила меня?

- Да ну прям! Это трудно. Не хочу врать… Но я стараюсь убедить себя, что у тебя не было выбора. Одна моя близкая подруга сказала, что сытому человеку никогда не понять голодного. Наверное, она права… И у тебя были свои причины поступить так, как ты поступил.

- Ты удивительная женщина, Ника.

- Вера. Ну, правда… Называй меня так.

- В этом есть какой-то символизм. Не находишь?

- Может быть.

- Ты ужасно красивая…

- Ты это уже говорил.

Она все сильнее нервничала. И смотрела куда угодно, но не на меня. Я подполз еще ближе. Коснулся пальцами невротично подергивающейся жилки на ее хрупкой шее, погладил щеку. И в этот самый миг, именно в этот… отчетливо понял, как отчаянно остро хочу вернуть ту нашу прошлую жизнь…

Я медленно наклонился. Скользнул носом по ее скуле. Вдыхая нежный, тонкий аромат духов. Коснулся виска губами.

- Ч-что ты делаешь?

И правда. Что? Я отстранился. Заглянул в ее глаза с панически расширенными зрачками. Что я делаю? Что я, мать его, делаю?!

- Похоже, я возвращаю Веру…

Ника открыла рот, наверняка чтобы возразить. Или послать меня куда подальше. Туда, где мне самое место. Но я не позволил ей, накрывая ее губы своими. Медленно. Тягуче-нежно. Неспешно пробуя ее на вкус. Вспоминая… И узнавая заново. То, что по глупости упустил.

Глуша тихие звуки протеста. Игнорируя вялые попытки все прекратить. Понимая, что иного шанса сломить сопротивление просто не будет…

Я толкнул ее на пол. Стиснул в одной руке оба ее запястья, завел за голову и прижал своим телом. Она больше не противилась. Лишь смотрела своими колдовскими глазами. Почти черными из-за расширившихся зрачков, каким-то совершенно потусторонними… И тяжело, шумно дышала…

Не отводя взгляда, я медленно наклонился. И безошибочно обнаружив сосок под несколькими слоями одежды, втянул его в рот. Ника… или Вера, мне уже было все равно, под каким именем прячется эта женщина, выгнулась, застонала. Свободной рукой я скользнул вниз. Исследуя ее новую… подушечками пальцев. Запоминая…

- Ты ужасно красивая, – зачем-то повторил снова.

- Ну, конечно. Такую не грех трахнуть. Да, Гуляев? Теперь я соответствую всем твоим представлениям об идеальной женщине? – зло прошептала она прямо мне в губы и больно… укусила, чтобы после, сама испугавшись своего порыва, забиться в моих руках сломанной куклой.

- Т-ш-ш-ш… Все хорошо, – шептал я, целуя ее веки, одной рукой все так же удерживая ее запястья за головой, а второй – торопливо проникая под поясок модных брючек.

- Ненавижу тебя! Уйди! – шептала она, то отталкивая меня, то вновь с упоением жаля губами… - Уйди… - повторила слабо, когда мои пальцы коснулись твердого вытянутого бугорка. – Уйди… - совсем жалобно и так неуверенно, что я, на какую-то долю секунды засомневавшись, обрушился на нее с новой силой. Языком слизывая ее злость и закипающие под веками слезы. А пальцами медленно, методично, зная, как ей нравится, ведь там… там уж точно ничего не поменялось, подводя ее к наивысшей точке и удерживая ее на пике, слушал задыхающиеся всхлипы, как самую лучшую музыку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ма-а-ам! Ста-а-ас! Вы тут?!

Глаза Ники расширись, она попыталась встать и приоткрыла губы, чтобы ответить, но я, отпустив ее руки, зажал ей рот ладонью и в два сильных нажатия довел до оргазма. Потому что у меня был только один шанс. И я понимал это… Только один шанс все переломить.

- Мы здесь! Что там случилось?

- Нужно рассудить спор!

- Уже иду…

Дверь в сарайчик захлопнулась с тихим звуком. Я перевел дух, стер плечом пот со лба и уставился на Нику, которая была, кажется, не в себе.

- Вер, - позвал по имени, которое ей так нравилось, чтобы не накалять еще больше.

- Отвали!

- Ну, ведь ничего не произошло, малыш. А ты дрожишь вся…

- Не трогай меня!

- Иди сюда… Знаю, что все очень неожиданно, но… Если бы я подождал, ты бы вокруг себя выстроила такую стену, что я бы, и расшибив лоб, через нее не пробился.

- И поэтому ты решил воспользоваться ситуацией?! Нет! Ты не думай, я не снимаю с себя ответственности… Но ты... Ну, что ты за человек, Гуляев?! Как тебе удается… каждый раз портить мою жизнь?! Как?! Господи…

- Вер…

- Ничего не говори! Помолчи, ладно? Это ничего не значит.

- Что именно?

- То, что произошло.

Вскочив, Вера принялась поправлять одежду, с остервенением вытряхивая солому из волос. Ее пальцы предательски дрожали. И голос дрожал… Я, наверное, должен был почувствовать себя последним подонком. Я же вроде как раскаялся, не так ли?! Но подонком я себя как раз не ощущал. Среди прочего…

- Кого ты хочешь в этом убедить? Ты дрожишь вся. И хочешь меня… Я же вижу, что… я тебе нравлюсь.

Да, наверное, это прозвучало очень по-детски. Но я не мог сказать «любишь», потому что, несмотря на всю браваду, в этом-то я как раз уверен и не был. Ника только закатила глаза. Затем резким движением одернула брюки, неловко съехала на пятой точке с наваленной кучи и чуть ли не бегом рванула к двери. А уже там, в относительной безопасности, обернулась:

- Да, Гуляев. Наверное, нравишься… Теперь это довольно глупо отрицать, ведь так? Только знаешь что? Гораздо важнее, что рядом с тобой я сама себе перестаю нравиться. Понимаешь? Я сама себе не нравлюсь рядом с тобой! Поэтому… забудь то, что сейчас произошло, и если в тебе осталось хоть что-то человеческое, отступи. И не усложняй мою жизнь… Я ведь только ее вкус почувствовала!

Дверь захлопнулась. Я с шумом выдохнул. Провел руками по волосам, убирая со лба влажные пряди. Спрятал лицо в ладонях. По хорошему, мне тоже нужно было валить. Но куда? С такой дубиной в штанах… И ведь не падает. Хотя Ника здорово врезала мне по яйцам своим ответом. Впрочем, я не думал, что будет легко. Я вообще ничего такого не предполагал и близко, озарение пришло потом. Все стало кристально ясно, будто с глаз спала пелена. Я тряхнул головой, отгоняя ненужные, особенно учитывая мой стояк, мысли и медленно побрел к выходу. К счастью, прямо за дверью меня никто не ждал. А спор, который мне полагалось рассудить, уже сам собой решился.

- Мама, если что, у реки, - подошла ко мне Настька, невинно поблескивая глазищами.

- И не стыдно тебе мать сдавать?

- Вовсе нет. Считай, я тебе задолжала.

- Это когда же?

- Когда прервала ваш тет-а-тет.

Я хмыкнул. И к Нике не пошел. Ей точно нужно было выпустить пар, прежде чем снова меня увидеть. Да и мне стоило как-то обдумать все. Решить, что дальше. Не усложнять ее жизнь, как она просила, или… сделать все, чтобы ее усложнить. Последняя мысль была мне как-то ближе. Может, я еще не дорос до нужного уровня просветления. А может, и не дорасту никогда. Мы, детдомовские, страшные эгоисты. Отдать кому-то то, что считаешь своим? С какой стати? Так ничего и не решив, я поплелся к ребятам, которые играли в волейбол. А спустя еще некоторое время Ника сама ко мне прибежала, чтобы, сверкая глазами, выпалить:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})