Ветер и искры (сборник) - Алексей Пехов

— Теперь мы вряд ли когда-нибудь это узнаем, — прозвучал ответ после недолгой паузы. — Чему ты улыбаешься?

— Почему вор? Мы встречались лишь дважды. В жизни я общался с сотнями людей. Любой бы мог приходить ко мне во сне. Но каждый раз припираешься именно ты.

— Не беспокойся. Рано или поздно я оставлю тебя в покое.

Йуола тихо застонала, не открывая глаз, и перевернулась на другой бок.

— Посмотри. — Гаррет кивнул на улицу.

Я выглянул в окно и, к своему удивлению, увидел, что на склоне горы растет старый каштан с бугристым стволом и высохшими верхними ветвями. Почти все его льдисто-огненные листья опали, и оставшиеся едва слышно звенели.

— Времени почти не осталось, — туманно сказал вор.

— Времени для чего? — не понял я.

— Для всего, — столь же загадочно произнес он и тут же переменил тему: — Я слышал, что ты убил одного из Проклятых.

— Ветер нашептал?

— Что-то в этом роде, — улыбнулся собеседник.

— Он заслуживал смерти. — Ответ прозвучал у меня, как оправдание. — Он убил Лаэн.

— Ерунда. Он этого не делал.

В моем животе лопнул лед.

— Объясни, — хрипло попросил я.

Вместо ответа он подошел к Йуоле и накрыл гадалку своей курткой.

— Лаэн очень заботилась о тебе. В тот день она увела Проклятых за собой, чтобы враги не нашли тебя. Хотя у нее был шанс сбежать. Но им не удалось убить твою жену в бою. Это сделала ее же «искра». Любовь заставляет совершать удивительные вещи… Особенно когда она сильна. — Глаза Гаррета были сделаны словно из ртути, и в них светилось сочувствие. — Она спасла тебя, убийца.

— Убийца… Да. Ты прав. — Я горько усмехнулся. — Я убил ее!

— Нет. Спас, — не согласился он. — Из-за своей любви к тебе она ни в чем не уступала Проклятым в битве.

— Это не помогло ей выжить!

Отблески пламени падали ему на лицо, делая суровым и отстраненным. Гаррет вытащил из сумки книгу Роны, открыл, сдул со страниц пыль. Я не стал спрашивать, как к нему попал дневник Кавалара. Вор на то и вор, чтобы доставать бесценные вещи. Особенно когда тебе все это только снится.

— Ты же читал, — с ноткой укоризны произнес он и открыл книгу. — «Сильнее любви магии нет. Она — источник всего сущего. Перед тем, кто освоит это чувство без остатка, открываются воистину грандиозные перспективы…» Ее любовь спасла тебя, а твоя — ее.

Поймав мой мрачный взгляд, он убрал дневник обратно в сумку:

— Наемный убийца и тип, крадущий все, что плохо лежит, говорят о любви. Воистину наступили темные времена!

— Кто ты? — тихо спросил я.

— И ты ждешь честного ответа от глупого сна?! — изумился Гаррет.

Йуола всхлипнула во сне, и огонь стал медленно гаснуть, заполняя комнату пляшущими, осмелевшими тенями.

— Надежда призрачна, — произнес он очередную загадку. — Но мы еще успеем поговорить. Когда с неба посыплется пепел. Удачи, — пожелал вор.

И я проснулся.

Наступил последний месяц зимы, и скудность нашего рациона теперь приводила в уныние даже самых законченных оптимистов. Мы стали выбираться на охоту, но везло крайне редко — звери ушли с высоты в долины, туда, где у них был хоть какой-то шанс прокормиться.

Лишь летуны могли преодолевать приличные расстояния, выслеживать добычу и приносить еду. Когда погода перестала капризничать, Йанар рискнул и отправился к поселениям, находящимся от нас в пятидесяти с лишним лигах. Он вернулся через пять дней, усталый, но довольный. В его сумках мы нашли хлеб, немного муки, вареных яиц, вонючего и очень соленого овечьего сыра, перец, соль и горшок кислого вина.

В этот день отряд устроил себе настоящее пиршество, все радовались еде, точно дети, а Отор не преминул вознести Мелоту кучу молитв.

Казалось, зимовка медленно, но верно подходит к концу, и Рандо с Водером уже начали планировать маршрут. Однако Га-нор, знающий горы гораздо лучше рыцарей, лишь качал головой.

Слишком рано.

Он оказался прав. На следующий день возле вершин стали появляться облака, и к вечеру опять начался снегопад. Да такой, что мы едва успевали чистить двор. Сугробы возле южной стены выросли настолько, что стали переваливаться через нее. Ворота тоже завалило, и мы не стали их расчищать.

Неожиданно теплеть стало через долгие шесть недель, и однажды мы проснулись от грохота — река наконец-то освободилась от ледяного плена.

— Сколько нам еще здесь торчать, лопни твоя жаба? — спросил Лук, когда мы резались с ним в «Блазгов и кочки».

— Не знаю.

Он в ответ лишь что-то промычал.

Тиф продолжала заниматься с Шеном и Роной, и вроде у них все шло успешно. Во всяком случае, орала она теперь гораздо меньше. В один из дней пробудился Гбабак, и Юми, захлебываясь «вот-так-собакой», рассказывал блазгу последние новости.

Лаэн приходила ко мне в снах все чаще и чаще, но, проснувшись, я совершенно не помнил, о чем мы говорили, словно кто-то ловко стирал все воспоминания.

Как-то утром, аккурат после завтрака, когда я собирался попрактиковаться в стрельбе из лука, ко мне подошла Проклятая:

— Надо перекинуться парой слов.

— Валяй.

— Не здесь. Идем на улицу.

Мы вышли во двор.

— Как насчет того, чтобы помочь мне добыть голову Митифы?

— Ты о стрелах?

— Разумеется. Или у тебя есть еще какие-нибудь скрытые таланты?

— Я обаятельный.

Она фыркнула:

— Не сомневаюсь. Так ты поможешь?

— Да. У меня есть причина желать ее смерти.

— Шен не говорил тебе ничего нового?

Я вздохнул:

— В который раз ты уже спрашиваешь? Нет. Он не знает, как пробудить Лепестки и как вернуть тебя — тоже не в курсе.

— По-моему, ты плохо стараешься его убедить в том, что он должен это вспомнить!

— Да ну?! — разозлился я. — Быть может, это ты плохо его учишь?!

Она разъярилась в одно мгновение, и я почувствовал, как невидимые стальные пальцы сжали мою шею. У меня впервые получилось выбить ее из равновесия.

В следующее мгновение Тиф с видимой неохотой отпустила меня:

— Хватит доводить меня, Нэсс! — тяжело дыша, прошипела она. — Иначе, прежде чем мы оба успеем опомниться, кое-кто окажется без головы! Тебе понятно?!

— Постарайся держать себя в руках, иначе ты сильно рискуешь дружбой Шена.

Она хмыкнула:

— Моему опыту пятьсот лет. И все эти годы я не сидела на месте, а совершенствовалась. Мальчик занимается всего лишь несколько месяцев. Он в самом начале пути, и пройдет еще куча времени, прежде чем сможет достичь уровня Кавалара.

— А что насчет Роны? — Я разминал шею.

— Ходящая — прирожденный боевой маг. Учится гораздо быстрее своего дружка. Но ее «искра» никогда не разгорится слишком ярко. Последствия перековки Тальки все-таки сказываются на Даре. Думаю, при хорошем раскладе она достигнет степени Шестого Круга. Но не выше.

Мы расстались, и я направился в Дозорную башню, где застал Отора, читающего книгу Созидания.

— Я пришел с тобой поговорить. Не помешаю? — спросил жрец.

— Нет, — отозвался я.

— Ты когда-нибудь молишься? — поинтересовался он, закрыв страницы.

— Крайне редко. Тебя это, наверное, должно возмущать?

— Меня редко что-то возмущает, — усмехнулся он. — Но ты мог бы мне сказать, почему никогда не обращаешься к Мелоту.

— Как говорите вы, жрецы, Мелот дал нам возможности. Наделил волей, разумом и силой, чтобы принимать самостоятельные решения. Стремиться к лучшему или же, наоборот, к худшему. Мы не глупые куклы в Его руках. Он не ведет нас. Мы сами вольны делать свой выбор. Поэтому я уверен, что бессмысленно беспокоить Мелота по пустякам.

Он внимательно выслушал, задумчиво сцепил узловатые пальцы, нахмурился, оценивая мои слова, и поинтересовался:

— Ты не веришь в Него?

— Отчего же? Верю. Просто не считаю нужным дергать по любому пустяку и просить то корову, то удачи, то здоровья, то мешок соренов.

— Не проси для себя. Попроси для другого.

— Это что-нибудь изменит?

— Многое, мой неверующий друг, — улыбнулся Отор. — Молитва — такое дело, когда надо знать, о чем и для кого ты просишь. Попробуй.

— Здесь? Сейчас?

— А в чем дело? Храм должен быть в голове, а не на земле. Человек, если он праведник, сам себе храм.

— Ну меня праведным точно нельзя назвать! — усмехнулся я.

— Разве не ты только что говорил, что все люди меняются и стремятся или к лучшему, или к худшему? Ну же. Попробуй.

Я раздраженно задрал голову к потолку и громко произнес:

— О Мелот! Если ты меня слышишь, подари радость Порку и Луку — сделай мир чуточку теплее. И перевалы расчистить не забудь. А то мои друзья скоро сойдут здесь с ума. Счастлив? — буркнул я Отору.

— Вполне. — Он продолжал улыбаться. — Осталось только дождаться, когда у Него найдется время.