The Gathering Storm - Роберт Джордан

Эгвейн тихонько фыркнула, но так, чтобы он услышал, и позволила Тесан проводить себя в Совет Башни. Советом называли и помещение, и женщин, заседающих в нем. Для всех они были едины, так же как Престол Амерлин и кресло, в котором та восседала.

Чувствуя, как предательски забилось сердце, она остановилась перед дверьми в Совет, вырезанными из темной древесины, инкрустированной серебряным Пламенем Тар Валона. Неожиданно появилась Суан с парой туфель, напоминая, что Эгвейн нужно переобуться. Ну, конечно же, пол Зала Совета был слишком искусно отделан, чтобы уродовать его. Она надела туфли, и Суан забрала ее сапожки для верховой езды. «Не стоит нервничать! Я уже проходила это прежде, – внезапно подумала она. – И не только в Салидаре, но и во время испытания на Принятую. Я стояла перед этими дверьми, а за ними находились противостоящие мне женщины. Во время испытания…

Внезапно прозвучал гонг. Казалось, он прозвучал с такой силой, что потряс саму Башню, предупреждая о том, что сейчас будет возвышена Амерлин. Гонг прозвучал вновь и вновь. Наконец украшенные пламенем двери отворились. Да, по сравнению со скромной хижиной, в которой ее возвышали салидарские Айз Седай, здесь было совсем иное ощущение. По большому счету, ее выступление в Салидаре оказалось всего лишь репетицией.

Двери распахнулись настежь, и Эгвейн застыла от удивления. В стене раскинувшегося за ними огромного зала со сводчатым потолком прямо напротив входа теперь зияла дыра. Сквозь нее была видна Гора Дракона. В отличие от других помещений, сам зал не получил заметных повреждений во время нападения – не считая стены урон был минимальным. Была разрушена только внешняя стена. Невысокий помост все так же проходил по всей окружности зала. Ни одно из стоящих на нем восемнадцати кресел не было повреждено, они стояли группами по три, мягкие подушки на них были цвета той Айя, чьи Восседающие занимали эти места.

Престол Амерлин стоял у дальней стены – прямо перед проломом, спинкой к открывающемуся виду на далекую Гору Дракона. Будь удар какой-то шончанской дамани чуточку сильнее, охвати он пространство побольше, и взрыв уничтожил бы Престол. Хвала Свету, тот оказался неповрежденным.

Эгвейн почувствовала в воздухе легкий запах краски. Может быть, они в спешке перекрасили Престол, чтобы снова отобразить на нем все семь цветов? Если это так, они сделали все очень быстро. Однако у них не хватило времени принести кресла Голубых Восседающих.

Эгвейн заметила Саэрин, Дозин и Юкири, сидящих на местах своих Айя. Сине тоже была тут, рассматривая Эгвейн оценивающим взглядом голубых глаз. Как сильно повлияли эти четверо на недавние события? Круглолицая Суана, Желтая, улыбнулась Эгвейн с откровенным удовлетворением. И, хотя большинство Восседающих сохраняли невозмутимость, в их позах она заметила одобрение или, по меньшей мере, отсутствие враждебности. Значит, решение принимали не одни только охотницы за Черными.

В Коричневом секторе из кресла поднялась Саэрин:

– Кто дерзнул предстать перед Советом Башни? – спросила она звонким голосом.

Эгвейн помедлила, все еще рассматривая Восседающих. Их кресла были равномерно расставлены по кругу на внешнем возвышении. Слишком много кресел пустовало. Присутствовали только две Восседающие от Зеленых: Талене скрылась несколько недель назад. У Серых не хватало Эванеллейн, которая исчезла днем раньше. Велина с Седоре также отсутствовали. Это не предвещало ничего хорошего – две последние были в списке Верин. Может, их предупредили? Означает ли исчезновение Эванеллейн, что Верин ее просто пропустила?

Красных не было ни одной. Вздрогнув, Эгвейн припомнила, что Духара, как утверждали некоторые, уехала из Башни несколько недель назад, по особому заданию Элайды. Но вполне возможно, что она просто отправилась по делам Черных. Две другие Восседающие от Красных – Джавиндра и Певара – таинственно исчезли.

Осталось только одиннадцать Восседающих. По старому закону Башни этого числа было бы недостаточно, чтобы возвысить Амерлин, но он был пересмотрен после того, как Элайда распустила Голубую Айя. Чем меньше общее количество Восседающих, тем меньше их требуется для возвышения Амерлин – теперь всего одиннадцать. Этого достаточно. По крайней мере, все и вся в Башне знают о происходящем, и церемония не проводится в тайне, как при возвышении Элайды. И еще Эгвейн была твердо уверена, что ни одной Черной Восседающей не встанет в ее поддержку.

Саэрин прочистила горло, неуверенно посмотрела на Эгвейн, и снова вопросила:

– Кто дерзнул предстать перед Советом Башни?

Тесан, стоявшая сбоку, наклонилась вперед, словно собираясь подсказать Эгвейн верный ответ шепотом, однако та остановила ее, подняв руку.

Эгвейн решилась на кое-что весьма дерзкое, но, тем не менее, уместное. Она чувствовала, она знала, что это правильно.

– Красная Айя в опале? – тихо спросила она Тесан.

Белая кивнула, заплетенные в косички волосы коснулись щек.

– Вам не нужно волноваться о Красных, – ответила она с легким тарабонским акцентом. – Сразу после исчезновения Элайды они заперлись у себя. Присутствующие Восседающие беспокоились, что Красные быстро изберут новых представительниц и направят сюда. Но уверена, что пары… кратких посланий от Совета Башни было достаточно, чтобы их приструнить.

– А Сильвиана Брехон? Все еще под стражей?

– Да, Мать, насколько мне известно, это так, – ответила Тесан. Она слегка оговорилась, использовав этот титул, ведь формально Эгвейн еще не была возвышена Советом. – Не беспокойтесь, Лиане на свободе. Мы позаботились, чтобы ее проводили наружу к остальным мятежницам ожидать вашего прощения.

Эгвейн задумчиво кивнула.

– Немедленно доставьте Сильвиану сюда, на Совет Башни.

Тесан нахмурилась:

– Но, Мать, я не думаю, что сейчас уместно…

– Выполняй, – процедила Эгвейн и повернулась к Совету. – Та, кто явилась покорно, во имя Света, – объявила она твердым голосом.

Саэрин расслабилась:

– Кто дерзнул предстать перед Советом Башни?

– Та, кто явилась смиренно, во имя Света, – ответила Эгвейн. Она посмотрела на каждую из Восседающих. Твердая рука. Ей придется быть твердой. Им нужен лидер.

– Кто дерзнул предстать перед Советом Башни? – последний раз вопросила Саэрин.

– Та, кто явилась по призыву Совета, во имя Света, – ответила Эгвейн, – готовая со смирением и покорностью принять волю Совета Башни.

Церемония продолжалась. Поочередно Восседающие оголили грудь до талии, подтверждая присутствующим, что являются женщинами. Эгвейн сделала то же самое, едва не покраснев при мысли о Гавине, который был почти уверен, что она пригласит его на эту церемонию.