Командир. Трилогия - Чупин Олег

   ***

   Начало года для островных анклавов прошло мирно. Что, к сожалению, нельзя было утверждать про материковый анклав. С какого-то бодуна, отряды молодых чероки, как сорвавшиеся с привязи бешеные цепные псы, набросились на пограничные селения русских колонистов и их местных союзников поухатан, так и не выяснили. Все упиралось в шамана и вождя пограничного с территорией анклава поселения чероки. Однако, 'задать вопросы этим деятелям не представилось возможным, в связи со смертью подозреваемых в организации нападений на русскую территорию'. Однако до сего прискорбного для контрразведки Порт-Ивана событие еще было много дней, а пока Логунову пришлось срочно высылать на юго-западную границу анклава три сотни конных стрельцов, при поддержки шести орудийной батареи трехфунтовок конной артиллерии. Спасибо испанским 'друзьям', поставили в своё время достаточное количество отличных коней, хоть в кавалерию, хоть в артиллерию. Да и привезенным из набегов мулам с ослами, нашлось место в войсках Портивановского анклава и в его хозяйстве. Дополнительно Верховный Вождь союзников Вахансонакока выделил пять сотен воинов своего племенного союза. И если бы не разведчики союзников, то вряд ли стрельцы смогли бы так эффективно отразить бандитские наскоки соседней молодежи. Именно воины поухатан подсказывали наиболее вероятные маршруты движения отрядов молодых чероки за добычей и с добычей. Благодаря чему большая их часть попадала в засады и не вернулась в свои поселения.

   Когда 'сбесившийся' молодняк у соседей закончился, мстить за них пришли полноправные, посвященные воины тсалагов, как они сами себя называют, что в переводе на русский значить- 'настоящие люди'. Однако, основную часть вторгшихся тсалогов, сумели связать боем две сотни поухатан и задержать тех до подхода всего отряда конных стрельцов с батареей конной артиллерии. Атака спешенных стрельцов и остатков дружественных туземцев, вытеснила чероки из леса, в котором они были остановлены союзными индейцами, на чуть заросшую невысоким, редким кустарником поляну, за которой начинался другой лес, более густой и тянувшийся вглубь территории чероки на многие километры.

   - Перескочи эту стометровую поляну и спасен. В лесу эти бледнолицые койоты не догонять славных воинов истинных людей. Не повезло, эти проклятые поухатаны, лижущие ноги пришельцам, не дали нам пройти вглубь земель бледнолицых. Но мы все-таки взяли с них достойную цену, и за своих погибших воинов, и за сорванный поход, не принесший ни какой славы и добычи, ушедшим в него воинам. Вот и опушка. Так, большинство братьев-воинов, тоже остановились, на границе лесной тени и солнечного света поляны, внимательно оглядывая пространство перед собой. Все тихо, врага не видно, не слышно и даже его запах не доноситься до меня. Значить все бледнолицые, с этими поухатами, бегут за ними, сзади. Точно, вон слышен их шум за спиной, треск веток, выстрелы, доносится противный запах их стреляющих палок, как говорил тот бледнолицый в серой одежде, закрывающей его с головы до пят, мушкеты. Он же обещал передать вождю мушкеты и научить из них стрелять. Но пока не дал ни чего. Хватить думать о шамане бледнолицых с юга, а то нагонять бледнолицые с севера. Нужно перебежать поляну до того, как в спину полетят куски железа из мушкетов преследователей. Пора. Вон и другие воины так же решили. Быстрей, еще быстрей. Что за гром. Что это ударило меня в бок, даже упал. Нужно бежать, встать и бежать. Что такое, почему не могу встать, какая-то слабость. Нет встану, я воин истинных людей. Больно, как больно. Почему стало темно, что уже ночь? Неужели, эти бледнолицые, сумели ранить меня. Больно. Свет. Ах, вот вы какие, Места Вечной Охоты.

   Воин, вместе с множеством своих одноплеменников буквально сметенных фланговым огнем русских, успевших выставить на пути отступления противника засаду, умер.

   Вытесненные общими усилиями стрельцов и воинов поухатанов из леса на открытое пространство, 'истинные люди' попали в огневую засаду, выскочив из под прикрытия деревьев под фланговую картечь орудий батареи и пули ружей засадной сотни. Мало кому из тсалагов удалось пересечь эту 'поляну смерти'. Большая часть, из выскочивших на поляну воинов, остались на ней навечно. Да и спасительный лес, для многих сумевших добежать до него, не стал спасением. Союзные русичам туземные воины, не даром прошли посвящения в воины в своих племенах. Найти врага в лесу и вести бой между деревьев и кустарника, они умели не хуже своих врагов. А понятия неприкосновенности границ, во время войны, для них было незнакома. Так что разбитых истинных людей, преследовали и на их территории. Многие из ушедших в поход воинов чероки, приняли смерть уже в лесу на своей территории. Оторваться и дойти до деревни, сумели едва ли семь-шесть десятков человек, из двух с половиной сотен, вышедших в набег.

   Ответный рейд на территорию чероки не заставил себя ждать. Уже на третий день, с самого раннего утра, поселение, в котором укрылись отступившие воины тсалагов, было окружено объединенным войском русских и поухатанов. Не вступая в переговоры, сразу заговорили 'единороги'. Сосредоточенными залпами ядрами, в начале сломали ворота. Потом проломили в двух местах частокол, огораживающий деревню. После чего расчистили картечью и гранатами места проломов от противника, по окончанию артподготовки штурмовые отряды пошли на приступ. В течении трех часов, с начала первого залпа, поселение было захвачено, зачищено от обороняющихся. Оставшихся в живых согнали в центр деревни, где связали в единую цепь веревками. Во время штурма и погибли, так интересующие контрразведку материкового анклава русских вождь и шаман этого родового поселения. Вмести с ними в Места Вечной Охоты ушли почти все воины рода, в том числе и молодые, только вступившие на эту тропу и даже не успевшие пройти посвящение, забрав вместе с собой всех стариков со старухами и многих женщин, подростков и детей. Союзники московитов не отличались излишним человеколюбием. И если стрельцам было приказано не уничтожать всех подряд, то их индейские 'друзья', оставляли в живых только тех, кого точно купят у них их бледнолицые 'братья'.

   Но не все укрывшиеся за частоколом деревни воины чероко погибли при штурме. Почти половина, сумевших вернутся из этого крайне не удачного набега, спаслись, уйдя из приютившей их деревни, к себе, в родовые поселения, на второй день, после полудня, за полсуток до штурма обреченной деревни стрельцами и воинов поухатанов.

   Потери врага ни кто не считал, однако свои считали. Стрельцы потеряли до двух десятков убитыми и умершим от ран, да раненых не менее четырех десятков привезли в Порт-Иван. У поухатанов потерт были выше, почти сотня воинов, в основном из тех двух сотен, тормознувшие поход чероки вглубь русской территории, погибли. Да раненных союзных воинов поступило в военный госпиталь Порт-Ивана более полутора сотен. И это не считая тех, кто получив легкие, по их мнению, раны, не пошел к знахарям бледнолицых на излечение. Еще к потерям отнесли, пропавшие полтора десятка семей индейцев, из дружественного союза племен, которые в числе тех немногих полусотни отцов семейств, решились заняться земледелием и поселились на юго-западной границе русского анклава, а так же полудюжину крестьянских хуторов, полностью вырезанных, разграбленных и сожженных молодыми чероко, кандидатами в воины.

   В приобретению, условно можно отнести шесть с половиной десятков молодых баб, девок, подростков и детей обоего пола, приведенными полоном из рейда и в итоги проданных русским поселенцам. Да отошедшие к анклаву земли истребленного рода. Но это правда, только, после многомесячных переговоров с советом вождей чероко, который в конце концов согласился с требование Логинова о передачи выморочной территории анклаву, в счет 'репараций по возмещению материального и морального вреда'. Но вожди поняли, что земли они отдают за обиду и так будет всегда, когда с их стороны кто-либо попробует напасть на земли своего северного соседа.

   Однако война, войной, а работа, работой. Пока строился пилотный 'чайконосец', поставили еще один стапель. И после освобождения первого стапеля от корпуса 'Гетмана', на обоих стапелях заложили экспериментальный экземпляры пары тяжелых фрегатов, со спуском на воду осенью 1563 года. И вот теперь на обоих судах кипела работа. Уже сваренные стальные силовые каркасы кораблей, обшивали высушенным мореным дубовым полубрусом. А в округе начали расчищать места еще для четырех стапелей с эллингами и другими техническими производственными строениями, различными кузнецами, токарными, слесарными и распаривающими цехами. По подготавливаемым площадкам было видно, что пара из них готовилась под обычных размеров стапели, как уже действующие. Зато вторая пара, явно расчищалась по очень большие стапеля.