Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

* * *

Бари рванулся в сторону, не зная, успеет ли…

Его взгляд был прикован к противнику и приближающейся смерти, поэтому Бари лишь краем глаза заметил очертания сверкающего силуэта. Такого яркого патронуса он ещё никогда не видел. Он появился лишь на долю секунды, и Бари едва успел осознать его немыслимую форму, прежде чем зелёный и серебряный свет столкнулись и оба исчезли, они оба исчезли. Смертельное проклятие было заблокировано. У Бари зазвенело в ушах от ужасного крика оппонента. Тот кричал, кричал и кричал, стискивая голову руками, и начал падать, а сам Бари уже падал…

Отчаянный рывок завершился, и аврор рухнул на пол. Вывихнутое левое плечо и сломанное ребро отозвались острой болью. Бари не обратил на неё внимания, с трудом поднялся на колени и вскинул палочку, чтобы оглушить противника. Он не понимал, что происходит, но знал, что это его единственный шанс.

— Ступефай!

В сторону падающего тела мужчины вылетел красный луч, но его разорвало в клочья прямо в воздухе. И не каким-то щитом. Бари видел марево в воздухе вокруг своего упавшего и кричавшего врага.

Аврор всей кожей чувствовал смертоносное напряжение. Поток магии всё нарастал и нарастал и нарастал, приближаясь к какой-то ужасной критической точке. Его инстинкты орали, что нужно отсюда поскорее убираться, пока не случился взрыв — это не заклинание и не проклятие, это вышедшее из-под контроля волшебство, но не успел Бари даже подняться на ноги…

Мужчина отбросил палочку подальше от себя (он выбросил палочку!), и секундой позже его очертания размылись и исчезли.

Зелёная змея не шевелилась ещё до того, как её беспрепятственно поразило следующее оглушающее проклятие Бари, выпущенное совершенно рефлекторно.

Когда ужасное напряжение потоков магии начало спадать, когда вышедшее из-под контроля волшебство рассеялось, затуманенный разум Бари осознал, что крик продолжается. Только его звучание изменилось, словно кричал мальчик, и крик этот шёл от ступенек, ведущих вниз.

Этот крик тоже оборвался, и воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Бари.

Мысли аврора текли медленно, неуверенно, хаотично. Его противник оказался безумно могучим, это даже дуэлью было назвать сложно, их битва скорее напоминала его тренировочный бой против мадам Тармы в первый год учёбы на аврора. Пожиратели Смерти не были и на десятую часть столь сильны, Шизоглаз Хмури не был так силён… и кто, чем и как, во имя яиц Мерлина, остановил Смертельное проклятие?

Бари удалось собрать в кулак достаточно сил, чтобы прижать палочку к ребру, пробормотать исцеляющее заклятие, а потом проделать ту же операцию с плечом. На это потребовалось больше энергии, чем должно было, слишком много, и теперь его магия была на грани истощения. Её уже не хватало на мелкие ссадины и синяки и даже на то, чтобы восстановить те ошмётки, что остались от его щитов. Её хватало только на то, чтобы не давать патронусу погаснуть.

Прежде чем заговорить, Бари сделал несколько глубоких, тяжёлых вдохов, выравнивая дыхание.

— Ты, — сказал Бари. — Кто бы ты ни был, выходи.

Наступила тишина, и Бари подумал, что этот кто-то, возможно, потерял сознание. Он не понимал, что только что произошло, но он слышал крик…

Что ж, был только один способ проверить.

— Выходи, — сказал Бари уже более сурово, — или я буду бить заклинаниями по площадям.

— Подождите, — послышался голос мальчика, высокий, тонкий и дрожащий, как будто кто-то пытался утаить изнеможение или слёзы. И, похоже, источник голоса приблизился. — Пожалуйста, подождите. Я выхожу…

— Сними невидимость, — прорычал Бари. Он слишком устал, чтобы возиться с чарами анти-Разнаваждения.

Мгновение спустя из-под мантии-невидимки показалось лицо мальчика. Чёрные волосы, зелёные глаза, очки и покрасневший шрам в виде молнии.

Если бы Бари прослужил аврором лет на двадцать меньше, возможно, он бы моргнул. А так у него лишь вырвались слова, которые, скорее всего, не стоило говорить в присутствии Мальчика-Который-Выжил.

— Он, он, — голос мальчика дрогнул, на его лице читались испуг и смертельная усталость, а по щекам всё ещё текли слёзы, — он похитил меня, чтобы я создал патронус… он сказал, что убьёт меня, если я не… только я не мог позволить ему убить вас…

Разум Бари до сих пор был в тумане, но всё медленно вставало на свои места.

Гарри Поттер, единственный волшебник, который выжил после Смертельного Проклятья. Возможно, Бари и удалось бы уклониться от зелёной смерти, он, конечно, пытался это сделать, но, если дело дойдёт до Визенгамота, там решат, что налицо долг жизни Благородному Дому.

— Понятно, — прорычал Бари уже мягче. Он направился к мальчику. — Сынок, мне жаль, что ты через такое прошёл, но тебе следует бросить мантию и палочку на пол.

Остальная часть Гарри Поттера появилась из невидимости — стала видна промокшая от пота мантия с синей хогвартской оторочкой. Правая рука сжимала одиннадцатидюймовую палочку так крепко, что костяшки пальцев побелели.

— Палочку, — повторил Бари.

— Простите, — прошептал одиннадцатилетний мальчик, — вот, — и он протянул её Бари.

Бари с огромным трудом подавил рык. Мальчик всё-таки прошёл через многое и только что спас ему жизнь. Чтобы успокоиться, Бари сделал глубокий вдох и просто протянул руку за палочкой.

— Послушай, сынок, вообще-то не стоит направлять палочку на…

Ладонь Бари почти коснулась палочки, но та слегка дёрнулась, и одновременно раздался шёпот мальчика:

— Сомниум.

* * *

Гарри смотрел на бесчувственное тело аврора. Ощущения триумфа не было, лишь сокрушающее отчаяние.

(Возможно, даже сейчас было ещё не слишком поздно.)

Гарри повернулся и посмотрел туда, где неподвижно лежала зелёная змея.

— Учитель? — прошипел Гарри. — Друг? Пожалуйс-ста, ты жив?

Его охватил дикий страх, он совершенно забыл, что видел, как профессор Защиты только что пытался убить полицейского.

Гарри уже направил палочку на змею, готовясь произнести «Иннервейт», и тут его разум очнулся и заорал.

Он не смел использовать магию на профессоре Квирелле.

Острая, раздирающая разум боль, словно его мозг рвётся пополам — вот что он ощутил, когда его заклинание столкнулось с заклинанием профессора Квиррелла. Он почувствовал, что его магия и магия профессора схожи, но совершенно несочетаемы. Об этом и предупреждало постоянно чувство тревоги — если Гарри и профессор Квиррелл окажутся слишком близко или используют магию друг на друге, или даже если их заклинания пересекутся, случится что-то ужасное и непостижимое, их магия срезонирует и выйдет из-под контроля…