Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

Осни Кеттлблэк открыл глаза. Увидев королеву, стоящую перед ним, он провел языком по распухшим губам и произнес:

— Стена. Ты обещала мне Стену.

— Он обезумел. — Сказала Серсея. — Вы довели его до безумия.

— Сир Осни. — чистым, твердым голосом произнес Верховный Септон. — Вы совокуплялись с королевой?

— Да. — Цепи тихо звякнули, когда он изогнулся в кандалах. — Эту самую. Я трахал эту королеву, которая отправила меня убить старого Верховного Септона. У него не было охраны. Я просто вошел, пока он спал, и прижал подушку к его лицу.

— Серсея повернулась и побежала.

Верховный Септон попытался ее перехватить, но он был всего лишь старым воробьем, а она была львицей со Скалы. Она оттолкнула его в сторону и метнулась сквозь дверь, с громким лязгом захлопнув ее за собой. — «Кеттлблэки, мне нужны Кеттлблэки. Я отправлю сюда Осфрида с золотыми плащами и Осмунда с Королевской Гвардией, Осни откажется от всего, когда его освободят, а я сама избавлюсь от этого Верховного Септона, как избавилась от предыдущего». — Четыре старые септы преградили ей путь, и схватили скрюченными руками. Она сбила одну из них на пол, другой расцарапала лицо, и добралась до лестницы. На полпути она вспомнила про Таэну Мерривезер. От этого она оступилась, сбив дыхание. — «Спасите меня, Семеро», — взмолилась она. — «Таэна все знает. Если они ее тоже схватят, и станут ее бить плетью…»

Она добежала до септы, но не дальше. Тут ее уже поджидали женщины, еще больше септ и молчаливых сестер тоже, которые были моложе тех старух внизу.

— Я королева! — кричала она, пятясь от них. — За это я велю отрубить вам головы! Расступитесь! — Но вместо этого они ее схватили. Серсея рванулась к алтарю Матери, но и там ее поймали, целая дюжина, и потащили, брыкающуюся вверх по ступеням в башню. Внутри камеры три молчаливые сестры держали ее, пока септа по имени Сколера раздевала ее до нога. Она отобрала все, вплоть до исподнего. Другая септа бросила ей застиранную сорочку.

— Вы не можете так со мной поступить! — продолжала кричать она. — Я — Ланнистер, отпустите меня, мой брат вас всех убьет, Джейме разрубит вас от шеи до щелей, отпустите меня! Я королева!

— Королеве следует молиться. — Ответила септа Сколера перед тем, как оставить ее одну, нагой в унылой келье.

Она не безропотная Маргери Тирелл, она не позволит им напялить эту рубашку и признать себя пленницей. — «Я покажу им, что значит посадить льва в клетку!» — решила Серсея. Она разодрала сорочку на тысячу ленточек, нашла кувшин с водой и размозжила его о стену, потом сделала тоже самое с ночным горшком. Когда в ответ никто не пришел, она начала долбить в дверь кулаками. Внизу, на площади, находился ее эскорт: десять гвардейцев дома Ланнистеров и сир Борос Блаунт. — «Когда они услышат меня, они явятся меня спасать, и я притащу проклятого Главного воробья в Красный замок в цепях».

Она кричала, пиналась и долбилась пока не охрипла, в дверь, в окно. На крики никто не откликнулся, и никто не явился к ней на подмогу. В келье стало темнеть. Вместе с этим стало заметно холоднее. Серсея начала дрожать. — «Как они смеют бросить меня здесь в таком виде, без капли тепла? Я же их королева». — Она пожалела, что разорвала выданную ей рубашку. На матраце в углу было одеяло, изрядно потрепанная вещь из тонкой коричневой шерсти. Оно было грубым и колючим, но ничего другого у нее не было. Серсея укрылась им, чтобы унять дрожь, и очень скоро заснула от усталости.

Она проснулась от чьей-то трясущей ее тяжелой руки. В келье было темно, как в бочке с дегтем, рядом с ней стояла огромная уродливая тетка со свечой в руке.

— Ты кто? — спросила королева. — Ты пришла меня освободить?

— Я септа Унелла. Я пришла услышать, что ты расскажешь об своих убийствах и прелюбодеянии.

Серсея оттолкнула ее руку прочь.

— Я отрублю тебе голову. Не прикасайся ко мне. Убирайся.

Женщина встала.

— Ваше Величество. Я вернусь через час. Возможно, к тому времени вы будете готовы покаяться.

И через час, потом еще, и еще, и еще. Так прошла самая длинная ночь в жизни Серсеи, за исключением свадебной ночи Джоффри. Ее горло так пересохло от криков, что она едва могла глотать. В келье было ужасно холодно. Горшок она разбила, поэтому ей пришлось сходить по малой нужде в угол и смотреть, как жидкость течет через весь пол. Каждый раз, когда она закрывала глаза, перед ней вновь появлялась Унелла, тряся ее и спрашивая о раскаянии в грехах.

Днем легче не стало. С рассветом септа Моелли принесла ей чашку с какой-то серой, водянистой кашей. Серсея бросила ею той в лицо. Когда принесли новый кувшин с водой, у нее было так сухо в горле, что ей не оставалось ничего другого как напиться. Когда принесли другую рубашку, серую и тонкую и пахнущую плесенью, она надела ее, чтобы прикрыть наготу. И когда вечером снова появилась Моелли, она съела хлеб, рыбу и потребовала вина, чтобы их запить. Вина никто не принес, вместо этого пришла септа Унелла с очередным ежечасным визитом, снова спрашивая о раскаянии.

«Что могло произойти?» — удивилась Серсея, когда тонкая полоска неба, видная из ее окошка снова начала темнеть. — «Почему никто не пришел вызволить меня отсюда?» — Она не могла поверить, что Кеттлблэки смогут бросить своего брата. Чем занят ее совет? — «Трусы и предатели. Когда я выберусь отсюда, я обезглавлю большую часть из них и найду вместо них людей получше».

Трижды в день она слышала далекие крики на площади, но толпа выкрикивала имя Маргери, а не ее.

Ближе к концу следующего дня, когда Серсея слизывала остатки овсянки со дна миски, ее дверь внезапно открылась перед лордом Квиберном. Все, что она сумела сделать, это не броситься к нему на шею.

— Квиберн, — прошептала она. — О, боги! Я так рада видеть твое лицо. Забери меня домой!

— Этого мне не разрешили. Вы предстанете перед Святым судом Семерых за убийство, предательство и прелюбодеяние.

Серсея была так утомлена, что поначалу слова прозвучали для нее полной бессмыслицей.

— Томмен. Расскажи мне о сыне. Он еще король?

— Он — да, Ваше Величество. Он в безопасности и в добром здравии, находится за стенами твердыни Мейегора, под защитой Королевской Гвардии. Но он одинок. Капризничает. Спрашивает вас и свою маленькую королеву. Пока что никто не решился рассказать ему о вашем… вашем…

— … затруднении? — подсказала она. — А что о Маргери?

— Она тоже будет испытана тем же составом суда, что и у вас. Я доставил Верховному Септону Голубого Барда, как приказали Ваше Величество. Теперь он здесь, где-то глубоко внизу под нами. Мои шептуны передали мне, что его бичуют, но покамест он поет песню, которой мы его научили.