Цири (сборник) - Анджей Сапковский

Геральт воздержался от комментариев.

– Цирилла, – продолжал император, – будет счастлива, как и большинство королев, о которых я говорил. Это придет со временем. Любовь, которой я от нее вовсе не требую, Цирилла перенесет на сына, которого она мне родит. Эрцгерцога, а впоследствии императора. Императора, который родит сына. Сына, который станет владыкой мира и спасет мир от уничтожения. Так гласит пророчество, точное содержание которого знаю только я.

– Разумеется, – снова заговорил Белое Пламя, – Цирилла никогда не узнает, кто я. Эта тайна умрет. Вместе с теми, кто ее знает.

– Ясно, – кивнул Геральт. – Ясно даже и ежу. О, пардон!

– Ты не можешь не видеть, – проговорил после некоторого молчания Эмгыр, – десницы Предназначения, стоящего за всем этим. За твоими действиями тоже. С самого начала.

– Во всем этом я вижу скорее руку Вильгефорца. Ведь именно он тогда направил тебя в Цинтру, правда? Когда ты еще был Заколдованным Йожем. Он сделал так, что Паветта…

– Ты блуждаешь в тумане, – резко прервал Эмгыр, забрасывая на плечо плащ с саламандрой. – Ты ничего не знаешь и знать не должен. Я пригласил тебя не для того, чтобы рассказать историю своей жизни. И не для того, чтобы перед тобой оправдываться. Единственное, что ты заслужил, это заверение, что с девушкой не случится ничего скверного. Перед тобой у меня нет никаких долгов и обязательств, ведьмак. Никаких.

– Есть! – Геральт прервал так же резко. – Ты нарушил заключенное соглашение. Не выполнил данное тобою слово. Солгал. Это долги, Дани. Ты нарушил клятву, будучи князем, и у тебя есть долг как у императора. С императорскими процентами. За десять лет!

– Только-то и всего?

– Только-то и всего. Потому что лишь столько мне полагается, не больше. Но и не меньше! Я должен был явиться за ребенком, когда ему исполнится шесть лет. Ты не стал ждать обещанного срока. Ты надумал украсть его у меня прежде, чем наступит срок. Однако Предназначение, о котором ты все время толкуешь, посмеялось над тобой. Все следующие десять лет ты пытался с ним бороться. Сейчас ты ее получил, получил Цири, собственную дочь, которую некогда по-сволочному и подло лишил родных и с которой теперь собираешься по-сволочному и подло наплодить детей, не убоявшись кровосмешения. Не требуя от нее любви. Между нами говоря, Дани, я не знаю, как ты сможешь глядеть ей в глаза.

– Цель оправдывает средства, – глухо сказал Эмгыр. – То, что я делаю, я делаю ради потомков. Ради спасения мира.

– Если миру предстоит уцелеть таким образом, – поднял голову ведьмак, – то пусть лучше этот мир сгинет. Поверь мне, Дани, лучше будет, чтобы он сгинул.

– Ты сильно побледнел, – сказал почти мягко Эмгыр вар Эмрейс. – Не нервничай так, а то, чего доброго, грохнешься в обморок.

Он отошел от шкафа, отодвинул стул, сел. У ведьмака действительно кружилась голова.

– Обернуться Железным Йожем, – начал спокойно и тихо император, – был единственный способ принудить моего отца сотрудничать с узурпатором. Все происходило после переворота. Отца – низложенного императора – арестовали и пытали. Однако он не позволил себя сломить. Тогда испробовали другой метод: на глазах отца нанятый узурпатором чародей обратил меня в чудище. Чародей немного добавил по собственной инициативе. А именно – юмора. Эмгыр – на нашем языке значит «Еж», или, как ты меня называешь, – «Йож». Отец, как я сказал, не дал себя сломить, и его убили. А меня под насмешки и хохот выпустили в лес и натравили собак. Жизнь я сохранил, меня не очень активно преследовали, поскольку не знали, что чародей работу спортачил и по ночам ко мне возвращался человеческий облик. К счастью, я знал нескольких человек, в преданности которых мог быть уверен. А было мне тогда, к твоему сведению, тринадцать лет.

Из страны мне пришлось бежать. А то, что освобождения от чар мне надо было искать на Севере, за Марнадальскими Ступенями, вычитал по звездам один чуточку спятивший астролог по имени Ксартисиус. Потом, уже став императором, я подарил ему за это башню и оборудование. До того ему приходилось работать на взятом напрокат инструментарии.

О том, что случилось в Цинтре, ты знаешь сам, нечего напрасно терять время, чтобы углубляться в эти дела. Однако я не согласен с тем, что к этому как-то причастен Вильгефорц. Во-первых, я тогда его еще не знал, во-вторых, я питал сильную антипатию к магикам. Впрочем, не люблю их до сих пор. Да, чуть было не упустил: обретя престол, я отыскал того волшебника, который лизал зад императору и истязал меня на глазах отца. Я тоже проявил чувство юмора. Магика звали Браатенс, а на нашем языке это звучит почти как «жареный».

Однако достаточно воспоминаний, возвратимся к делу. Вильгефорц тайно навестил меня в Цинтре вскоре после рождения Цири. Назвался агентом людей, которые в Нильфгаарде были мне по-прежнему верны и скрывались от узурпатора. Он предложил помощь и вскоре доказал, что помочь действительно может. Когда, все еще не очень ему доверяя, я спросил, почему он это делает, он откровенно сказал, что рассчитывает на благодарность. На милость, привилегии и власть, которыми одарит его великий император Нильфгаарда. То есть я, могущественный владыка, подчинивший себе половину мира, человек, потомок которого станет властелином мира. Рядом с такими великими владыками, заявил он не смущаясь, он и сам надеется взлететь высоко. Тут он достал перевязанные змеиной кожей свитки и предложил моему вниманию их содержание.

Таким образом я познакомился с предсказанием. Узнал о судьбе мира и вселенной. Узнал, что должен сделать, и пришел к выводу, что цель оправдывает и венчает средства.

– Ну конечно.

– Тем временем в Нильфгаарде, – Эмгыр пропустил иронию мимо ушей, – мои дела шли все лучше. Мои сторонники обретали все большее влияние; наконец, поддержанные группой линейных офицеров и кадетским корпусом, они решились на государственный переворот. Однако для этого был необходим я. Законный наследник престола и короны империи, истинный Эмрейс – кровь от крови Эмрейсов, собственной персоной, мне предстояло стать чем-то вроде знамени революции. Между нами говоря, многие революционеры питали надежду на то, что ничем сверх того я не буду. Те из них, которые еще живы, до сих пор не перестают об этом сожалеть.

Но, как было сказано, оставим отступления. Мне необходимо было возвратиться домой. Пришла пора Дани – лжепринцу из Мехта и липовому цинтрийскому герцогу – напомнить о своих правах на трон. Однако я не забывал о предсказании. Вернуться надо было обязательно вместе с Цири. А меж тем Калантэ внимательно, очень внимательно следила за моими руками.

– Она никогда тебе не доверяла.

– Знаю. Думаю, что-то знала о той ворожбе. И сделала бы все, чтобы мне помешать, а в Цинтре я был в ее власти. Значит, необходимо было вернуться в Нильфгаард, но так, чтобы никто не догадался, что я – Дани, а Цири – моя дочь. Развязку подсказал Вильгефорц: Дани, Паветте и их ребенку предстояло умереть. Сгинуть без следа.

– При организованном вами кораблекрушении.

– Именно. При переходе из Скеллиге в Цинтру Вильгефорц намеревался втянуть корабль магическим насосом, когда тот будет проплывать над Бездной Седны. Я, Паветта и Цири должны были предварительно запереться в специально защищенной каюте и выжить. А экипаж…

– Выжить был не должен, – докончил ведьмак. – Так начался твой путь по трупам.

Эмгыр вар Эмрейс некоторое время молчал. Наконец заговорил, и голос его звучал сухо:

– Он начался раньше. К сожалению. В тот момент, когда оказалось, что Цири на борту нет.

Геральт поднял брови.

– К сожалению, – лицо императора ничего не выражало, – в своих планах я недооценил Паветту. Эта малохольная девица с вечно опущенными глазами разгадала меня и мои намерения. Перед тем как подняли якорь, она отослала ребенка на сушу. Меня охватило бешенство. Ее тоже. У нее начался приступ истерии. Во время разразившегося скандала она свалилась за борт. Прежде чем я успел прыгнуть за ней, Вильгефорц втянул корабль своим всасывателем. Я ударился обо что-то головой и потерял сознание. Выжил чудом, запутавшись в линях. Очнулся весь в бинтах. У меня была сломана рука…

– Интересно, – холодно спросил ведьмак, – как чувствует себя человек, прикончивший собственную жену?

– Паршиво, – немедленно ответил Эмгыр. – Я чувствовал и чувствую себя паршиво и чертовски отвратительно. И тут ничего не меняет тот факт, что я ее никогда не любил. Цель оправдывает средства. Однако я искренне сожалею о ее смерти. Я этого не хотел и не планировал. Паветта погибла случайно.

– Лжешь, – сухо сказал Геральт, – а императорам лгать не пристало. Паветту нельзя было оставлять в живых. Она бы тебя разоблачила. И никогда б не допустила того, что ты намеревался сделать с Цири.