50 х 50 - Гарри Гаррисон

Рискуя прослыть педантом, я обращу ваше внимание ко Вселенной. Она существует. Она функционирует. Взаимодействия происходят на каждом микро- и макроуровне. Ученые наблюдают, изучают… и открывают. Животные Галапагосских островов мутировали тысячу лет, прежде чем туда прибыл Чарлз Дарвин. Тщательные наблюдения, точный анализ и привели к появлению «Происхождения видов».

Альберт Эйнштейн, разумеется, не изобрел энергию, ибо она существовала независимо от него, а ему оставалось лишь изучать и наблюдать. Опыт, интуиция и ум подвели итог этим наблюдениям, и родилась, казалось бы, очень простая формула Е=тс2.

Это всего лишь два примера из тысяч, миллионов открытий, которые демонстрируют, как умение наблюдать позволяет открыть секреты природы. Но события эти в высшей степени случайные, и мы должны только изумляться, как много удалось открыть при столь бессистемном подходе.

И теперь, приближаясь к окончанию третьего тысячелетия и с нетерпением ожидая чудес четвертого, мы обязаны благодарно склонить головы перед мужчиной и женщиной, которые открыли и сформулировали для человечества механизм совершения открытий.

Мы все знакомы с титановой скульптурой этой выдающейся пары, которая установлена на посадочной площадке лунных челноков в море Спокойствия, где они и встретились. Не просто встретились, но и разговорились, поскольку из-за фотонного шторма челнок запоздал на час. Штерн была профессором философии, специализировалась на интуитивной логике. Магнуссон, физик, прославился исследованиями тахионов. Вроде бы у них было мало общего, если не считать академического образования. А уж дисциплины, которым они уделяли все свое внимание, находились на противоположных полюсах знания.

Мы никогда не узнаем, с чего завязался их разговор. А хотелось бы! Но приходится довольствоваться малым: нам известно, что первые уравнения появились на обратной стороне конверта. Уравнения, рожденные плодотворным слиянием двух великих умов. И еще до приземления челнока была создана удивительная, практически универсальная теория.

Даже эта гениальная пара с благоговейным трепетом восприняла плод своих трудов. Магнуссон воспользовался формулой для определения скорости вращения тахиона, над чем он бился последний год. И определил ее в мгновение ока. Штерн попыталась с помощью формулы вывести зависимость между цикличностью солнечных пятен и весом мальчиков, рождающихся в Гренландии. И ахнула. Формула позволила решить и эту, казалось бы, неразрешимую задачу.

Остальное — достояние истории. Пользуясь этими семью математическими символами, человечество упорядочило словари англосаксонского языка, предсказывало землетрясения и цунами, находило доселе не открытые запасы нефти, избавилось от транспортных пробок… и двинулось от блистательного прошлого к судьбоносному будущему. Ни одна научная дисциплина не устояла перед несокрушимой логикой этого уравнения. Уравнение Штерн — Магнуссона — величайшее открытие человечества, открытие, освободившее человечество.

Разумеется, мы все выучили его в школе. Но снова и снова готовы повторить его, потому что овчинка стоит выделки.

Вот оно, уравнение Штерн — Магнуссона…

Комментарии автора к разделам книги

Чужие берега

Пришельцев следует рассматривать как стандартную принадлежность научной фантастики. В фильме «Чужой» использовался клишированный образ ужасного инопланетянина, лучше всего подходящий для леденящего душу триллера. Но если рассматривать обитателей иных миров как другое, возможно исковерканное, изображение человечества, тема становится во много раз интереснее.

Подвиньтесь! Подвиньтесь!

Так назывался мой роман, порожденный глубокой обеспокоенностью вырисовывающейся угрозой перенаселения. И после окончания работы над этой книгой я продолжал переживать из-за этой опасности. На протяжении минувших с тех пор лет мне не единожды пришлось обращаться к этой теме, так как мир продолжает неуклонно сползать к краю пропасти.

Удивительные изобретения

Да конечно, ведь все это именно о них, не так ли? Благодаря, в основном, этим изобретениям, научная фантастика живет и развивается на протяжении всей своей истории. В конце концов, НФ это единственный литературный жанр, в котором идея — или машина — может выступать в качестве героя. И вот несколько весьма нетипичных героев…

Смеетесь — а я-то боялся, что мне придется плакать

Юмор — редкое явление в мире вообще — и еще реже он встречается в научной фантастике. Но он отлично подходит для нее, и мне остается лишь пожалеть, что его в ней так мало.

Иные миры

Дальние планеты и неземные пейзажи суть неотъемлемые элементы НФ арсенала. Они существуют для того, чтобы их исследовать.

R.U.R.

«Россумские Универсальные Роботы». Неважно, что роботы из пьесы Чапека относились, на самом деле, к гуманоидной, а не к металлической форме жизни. Название прижилось, и с тех пор роботы, звеня и громыхая, шагают по страницам НФ произведений.

А это для психиатров

Психология, ее использование и злоупотребление ею являются темой, которая всегда чрезвычайно занимала меня. Как работает мозг, что он может и чего не может сделать… Этой проблеме посвящены научные труды и рассказы.

Ненаучная фантастика

Я никогда не был большим любителем фэнтези. Я нахожу этот жанр слишком свободным, предоставляющим слишком много возможностей для полета в любом направлении без всякого предупреждения. Но это вовсе не означает, что я наотрез отказываюсь писать фэнтези, если меня вдруг посещает Великая Идея.

Ни в какие ворота

И есть еще такие рассказы, которые, как ни чеши в затылке, не удается подогнать ни под какую определенную категорию. Они существуют сами по себе, и это, зачастую, делает их лучшими из всего, что есть в собрании.

Примечания

1

Никель — монета в пять центов (амер.).

2

Джи-ай — (GI, сокр. от government issue — казенное имущество) — прозвище американских солдат, особенно времен Второй мировой войны.

3

Варган — jew's-harp (еврейская арфа., англ.) — примитивный музыкальный инструмент.

4

Ханука — длящийся восемь дней еврейский праздник в честь второго обретения Иерусалимского храма в 164 г. до н. э.

5

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});