Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси - Лев Черепнин

Как понимать слова Псковской третьей летописи о том, что князь Владимир Андреевич в свое время прибыл в Псков «не по псковской старины, псковичи не зван…»? Может быть, это — выпад против великого московского князя или даже вызов ему? Я думаю, что нет. Псковичи не собирались вести борьбу ни с московской великокняжеской властью, ни с Василием II персонально. Напротив, сразу после того, как Владимир Андреевич был смещен, в Москву отправились из Пскова посадник и бояре для урегулирования отношений псковского правительства с великим князем. Очевидно, поскольку народное восстание в Пскове было направлено против московского наместника, но не против центрального московского правительства, его жертвой могли сделаться и стоявшие у власти в Псковской республике бояре, в какой-то мере ответственные за политику князя Владимира Андреевича. Чтобы отвести от себя народный гнев, они и выдвинули объяснение (можно думать, заявленное на вече), согласно которому снимали с себя ответственность за действия князя-наместника, ибо он не был ими приглашен в Псков и его назначение из Москвы без согласия псковичей противоречило старинным правовым нормам Псковской земли. Та же аргументация с присоединением указания на притеснение князем Владимиром Андреевичем псковского населения должна была помочь псковским боярам убедить в Москве великого князя согласиться на замену князя Владимира Андреевича в Пскове в качестве наместника другим кандидатом. Взрыв народного недовольства был слишком серьезным и не считаться с ним не могли ни боярское правительство в Пскове, ни московская великокняжеская власть.

В другой своей работе я пытался доказать, что в связи с восстанием 1462 г. в Пскове была произведена кодификация феодального права (как актов княжеского законодательства, так и записей юридических норм Псковской республики). Созданный в результате этой кодификации судебник Псковской земли — «Псковская Судная грамота» — был утвержден на вече. Толчком к составлению и принятию в качестве основного закона Псковской республики Псковской Судной грамоты было массовое народное движение. В тексте этого законодательного памятника, в целом отражающего интересы господствующего класса, феодальное правительство Пскова было вынуждено закрепить некоторые постановления, являвшиеся результатом уступок феодалов широким массам горожан и отчасти крестьянства. Эти уступки были вырваны народом в результате классовой борьбы. В Псковской Судной грамоте подробно также развиты положения, определяющие взаимоотношения князя и псковских властей, — вопрос, получивший в 60-х годах XV в. особую политическую остроту.

Изгнанный из Пскова «со многим бесчестием», князь Владимир Андреевич поехал «на Москву к великому князю жаловатися на псковичь». Следом за ним в Москву направились псковские послы объясняться с великим князем по поводу обвинений, выдвинутых против псковичей бывшим наместником, «и просити князя во Псков, по псковской старине, которой князь Псковоу люб». В это время Василий II уже умер, и великим московским князем стал его сын Иван III. В течение трех дней он отказывался принять псковское посольство, подчеркивая тем самым, что изгнание князя Владимира Андреевича он оценивает как выступление псковичей против великокняжеской власти («и не пусти их собе на очи 3 дни, гнев держа про своего наместника князя Володимера…»). Через три дня, однако, послы добились (с большим трудом — «много троудившеся», как говорит Псковская вторая летопись) аудиенции у великого князя. В результате переговоров последний согласился «жаловать» «отчину свою… Пскова доброволных людии по старине: которого князя хощете, и яз вам того дам». Псковским послам было предложено выяснить в Пскове, какой князь является желательным кандидатом в наместники, и затем сообщить об этом в Москву посредством грамоты, отправленной со специальным гонцом[2430].

Примирение Ивана III с псковскими властями и его решение вернуться к принятой Василием II в 1460 г. системе утверждать наместниками в Пскове князей, избираемых местным правительством, явились следствием трезвой оценки создавшейся обстановки. Настаивать сейчас на возвращении в Псков изгнанного оттуда князя Владимира Андреевича значило быть готовым к новому там восстанию. Московскому правительству приходилось идти на некоторые уступки, чтобы сохранить уже завоеванные позиции в Псковской земле.

Вернувшись в Псков, послы изложили на вече результаты своих переговоров с великим князем («…и повествоваша посольство на вечи пъсковичем…»). Можно предполагать, что это вечевое собрание было широким и активным, что на нем достаточно громко звучали голоса черных людей. Ведь речь шла о том, какой отзвук в Москве нашло недавнее псковское восстание, какой ответ принесли от великого князя послы по вопросу о смещении московского наместника и порядке его замещения новым.

Было решено просить Ивана III утвердить псковским князем И. А. Звенигородского. Следует думать, что это была кандидатура не только боярская; очевидно, с ней согласились и более широкие круги горожан. В Москву из Пскова послали гонца с грамотой, в которой фигурировало имя И. А. Звенигородского как лица, намеченного для утверждения в качестве псковского князя.

Постепенно псковские бояре, испуганные недавним народным восстанием, снова начинают наступление на народные массы. По данным Псковской третьей летописи, в 1463 г. «посадник псковкыи степенный Федор Никифорович отнял оу ползобенья палицу», т. е. лишил горожан возможности контроля над хлебными мерами. Это было стеснение прав посадских людей. О том, как они реагировали на подобное мероприятие, данных, к сожалению, нет.

В марте 1463 г. псковский гонец приехал из Москвы обратно в Псков с сообщением, что «князь великий жаловал псковичь, дал князя во Пъсков Ивана Звенигородцкаго». А в апреле того же года в Псков явился и сам И. А. Звенигородский. Псковское боярство старалось обеспечить себе руководящую роль в государственном управлении и в то же время создать популярность в широких массах населения политикой защиты старинных законов, обеспечивающих права выборных городских властей. Поэтому при утверждении И. А. Звенигородского на княжение в Пскове вернулись к порядкам, существовавшим там до 1462 г. Князю И. А. Звенигородскому предоставили «всю княжую пошлину», а он принес присягу («целова крест») «по псковской пошлине и по их воли»[2431]. Документом, определявшим права князя и местных выборных властей в области выполнения различных государственных функций в Псковской феодальной республике, была теперь Псковская Судная грамота.

Взаимоотношения Пскова с московским правительством по-прежнему строились на признании им верховной власти великого князя. Московское правительство со своей стороны оказывало Пскову военную помощь и контролировало внешнюю политику Псковской республики. В первой половине 1463 г. ливонские немцы напали на Псковскую землю и в июне этого года «по псковскому челобитию» из Москвы было прислано в поддержку псковичам войско во главе с воеводой Ф. Ю. Шуйским. После ряда военных действий между Псковом и Орденом был заключен мир на 9 лет. А в сентябре 1463 г. Ф. Ю. Шуйский покинул Псков. При отъезде он заявил на вече: «Мужи псковичи, отчина князя великаго, доброволнии люди, бог жаловал, святая живоначалная Троица, князя великаго здравием с Немцы оуправы взяли, а по своей воли, а нынече на вашей чьти вам кланяюся»[2432]. Из этих слов видно, что московский воевода (в соответствии с полученными из Москвы инструкциями) признает самостоятельность Псковской республики в рамках ее добровольного подчинения великокняжеской власти, как верховному органу, соблюдающему и контролирующему политические порядки Псковской земли. Весьма шаткая и неопределенная правовая основа для псковско-московских политических отношений, которые в действительности обусловливались более глубокими социально-экономическими условиями, определявшими процесс государственной централизации!

§ 4. Политические взаимоотношения московской великокняжеской власти и Псковской феодальной республики в 60 — первой половине 70-х годов XV в.

К середине 60-х годов наметилось обострение политических взаимоотношений между Новгородской и Псковской республиками. Летопись Авраамки рассказывает об этом в очень недоброжелательном тоне по отношению к псковскому правительству: «…и начаша псковичи луковать своим братом старшим Великим Новымгородом…», «а злей свой нрав исполниша», «а свой злый наров обнажиша, ослепи бо злоба их». В псковских летописях, напротив, содержатся обвинения в отношении новгородцев.

В чем заключались причины нарушения новгородско-псковских мирных отношений? Таких причин было несколько. Новгородцы не оказали Пскову помощи во время его войны с Орденом. В псковских летописях говорится: «а новогородцы тогда не помогоша псковичем ни словом, ни делом противу Немець, а псковичи много им биша челом, они же челобития псковскаго не прияша». Враждебная псковичам летопись Авраамки, не отрицая того факта, что новгородцы не приняли участия в военных действиях псковичей против Ордена, объясняет это тем, что новгородское правительство заботилось, «како бы кровь крестьянскаа не излилася»[2433]. Очевидно, новгородское боярство желало, чтобы псковские власти подчиняли его контролю свою внешнюю политику; псковское же правительство стремилось к самостоятельным внешнеполитическим действиям.